Диана Дэвидсон - Злачные преступления

— Ох-ох, — только и смогла выдохнуть я.

— Тогда я поинтересовалась, какой университет окончил мистер Перкинс, быть может, университет на Сэндвичевых островах? Но это еще не самое худшее, — жалобно добавила Памела. — В то время футбольный сезон как раз был в самом разгаре. Перед экзаменом Брэд Маренски готовился к игре и блестяще себя на ней показал, но об истории он как-то подзабыл. В его сочинении не были упомянуты ни Первая, ни Вторая мировые войны.

— Обалдеть, — воскликнул Джулиан.

Лицо Памелы Сэмюэльсон исказилось от гнева.

— Обалдеть?! Что обалдеть? — заорала она на Джулиана, который был глубоко шокирован такой бурной реакцией. Через несколько секунд учительница успокоилась и добавила уже спокойнее: — В общем, я поставила Брэду низший балл.

Никто не рискнул высказаться.

— В конце года в школе вывесили почетную доску, — продолжила Памела, — на которой в числе прочих почему-то оказался и Брэд Маренски. Но, учитывая оценку за сочинение по истории, его там просто не могло быть! — Памела непонимающе развела руками. — Это было исключено! Я записалась к Перкинсу на встречу. В тот же день его секретарша пояснила, что Маренски оспорили оценку. Непосредственно перед разговором я заглянула в журнал — и что вы думаете? Оценка была исправлена на более высокую! Когда мы наконец встретились с Перкинсом, он даже не стал отпираться. Просто пояснил, что поставил оценку авансом за хорошую игру. Конечно, я не могла вынести такое отношение к чести учителя и все ему высказала.

Об американской политике не было сказано ни слова.

— Перкинс ответил, что я могу начинать подыскивать себе другое место, и у него уже давно есть для меня замена. Я была в курсе, что приятель директора из Университета Колорадо рекомендовал ему какого-то молодого выскочку-немца. Об этом знала даже секретарша, — яростно прошипела Памела, — статья о низком качестве образования в школе Элк-Парк несколько примирила меня с жизнью, но для полного счастья этого было недостаточно. Втюхивать дома, которые «находятся всего в пятнадцати минутах ходьбы от площади», — не лучшее занятие во время сезонного спада продаж.

Я пробормотала что-то сочувственное. Марла одарила меня внимательным взглядом.

— Сьюзан Феррелл была моим другом, — с горечью в голосе произнесла Памела, — тогда я подумала, что она не должна им поддаваться.

— Поддаваться кому? — спросила Марла.

— Тем, кто считает, что обучение заключается в оценках и школьном рейтинге, гарантирующем поступление в институт, — в голосе Памелы слышалась ярость, — это разложение общества!

Звонок в дверь прервал горячую речь бывшей учительницы. Марла уже хотела идти открывать, но Джулиан остановил ее.

— Я все возьму, — сказал он.

Вскоре мой помощник вернулся, держа в руках пакеты с продуктами. Марла начала выкладывать еду. Памела Сэмюэльсон сухо заявила, что не может остаться, и, продолжая всем видом выражать недовольство, удалилась. Было ясно, что учительнице очень хотелось высказать все, что она думает о Перкинсе, Шлихтмайере и учениках. Марла ласково попросила Джулиана достать из холодильника шоколадный пирог. Мой помощник выполнил просьбу, и я разрезала торт на крупные куски.

— Давай теперь я попробую высказать свою точку зрения, — задумчиво сказала Марла, слизывая крошки с пальцев, — в принципе, все это дела семейные.

— То есть? — удивилась я.

Марла заерзала на диване, устраиваясь поудобнее.

— На кого ты злишься особенно сильно? На близких людей. Мои родители готовы были расстрелять сестру, когда она выпустилась из колледжа. Нам с ними казалось, что не получи я по окончании колледжа более высоких оценок и подарка в виде машины, — ненависть к сестре будет крепнуть во мне год от года. Ненавидела ли я других девушек, имеющих машины? Конечно, нет. Потому что я их не знала. Только близкие люди могли решать, достойна я машины или нет.

Марла с наслаждением откусила кусок торта.

Я кивнула и попыталась продолжить мысль Марлы в ключе последних событий:

— В Йельский университет поступает около семи тысяч человек. Если кто-то хочет во что бы то ни стало туда попасть, неужели он убьет все семь тысяч? Ничего подобного. Убийце на них наплевать. Он попытается устранить только тех, кто непосредственно стоит на его пути. Звучит ужасно, но психологически верно.

— Будь осторожна, — заключила Марла, — кто-то очень зол на тебя. И моя сломанная нога это подтверждает.

Когда мы с Джулианом уже подъезжали к дому, я с удивлением заметила копа, припарковавшегося прямо перед входом. На автоответчике висело сообщение Шульца. Том объяснил, что в воскресенье полиция будет усердно работать, чтобы в понедельник подробно опросить всех учеников. Том просил меня не волноваться.

Я постаралась внять совету и отправилась спать, но сон не шел. Утро воскресенья встретило меня слабым солнечным светом и ужасающей головной болью.

За ночь выпало не менее десяти дюймов снега, однако даже сияющий белоснежный пейзаж за окном не смог поднять моего настроения.

Я забрала с крыльца газету и тут же начала пролистывать страницы в поисках сообщения о смерти Сьюзан Феррелл. Найти удалось лишь одну маленькую заметку с незамысловатым заголовком: «Второе убийство в школе». От обыденности сообщения меня начала колотить дрожь. «43-летняя Сьюзан Джоан Феррелл, уроженка Северной Каролины, учительница средней школы Элк-Парк была найдена мертвой во время проведения выпускных экзаменов… Родители Чапел-Хилла извещены… Отец убитой был архитектором, мать занимала одну из ведущих должностей на кафедре французского языка в университете Северной Каролины… Полиция не дает никаких комментариев… Смерть наступила в результате удушения…»

Я взяла листок бумаги. Нужно было написать родителям Сьюзан. Подобрать нужные слова для выражения соболезнования было самым трудным. Родителям Кита я отослала короткое послание, поскольку наше знакомство не было близким. Но Сьюзан я знала очень хорошо — и в этом состояло основное отличие. Письмо, адресованное двум неизвестным мне людям — архитектору и профессору — начиналось словами: «Она была прекрасным учителем, переживала за каждого ученика…» Дальше я писать не смогла — слезы ручьем хлынули из глаз. Из груди вырвался крик. Я не стала себя сдерживать — кричала, пока хватало сил, а когда слезы иссякли, мысли прояснились и письмо было закончено. Написав свое имя и обратный адрес на случай, если мне захотят ответить из университета Северной Каролины, я попыталась положить справочник в ящик кухонного стола, но он с громким хлопком упал на пол.

Дрожащими руками я включила кофемашину. Пока напиток готовился, я стояла и молча смотрела в окно. В кормушке для птиц шли отчаянные бои.