Питер Чейни - Зловещее поручение [сборник]

– Именно так, – согласился я. – Попав на тот злополучный вечер, Сэмми понял или почувствовал, что что-то неладно, что он не только раскрыт неизвестной ему организацией, но своими неосторожными и поспешными действиями может навести эту организацию на мой след. И на вечере он замкнулся и резко подчеркнул свое незнакомство со мной. И ничего не сказал обо мне Джанине.

– И, ничего не зная о документах, – заметил Старик, – он не мог оценить размеров грозящей ему опасности. К тому же от виски вы оба окосели и что-либо сообразить были не в состоянии.

– Согласен. Оплошали мы тогда оба. И вот Сэмми убит. Вслед за этим я навестил Джанину. Она насторожилась. Она не знала точно, на кого работал Сэмми. Она не знала его шефа. Я же вертелся там, что-то пытался разузнать и выглядел весьма подозрительно. Джанина имела все основания опасаться меня. С другой стороны, она встретилась с отлично знакомыми ей по документам людьми из группы. Прежде всего, это белолицый и тетушка. Последняя даже оказалась квартирной хозяйкой Сэмми. В этом доме Джанина была, и внутреннее его устройство известно ей досконально. И еще, ей нетрудно было понять, что Сэмми убит в связи с поисками документов, что поиски будут продолжены и что центром понемногу становится ее собственная особа. Со всеми, разумеется, вытекающими отсюда последствиями. И она поступает единственно правильным способом: прячет документы и делает это очень умно. Когда пронырливая тетушка направилась к ней на квартиру после убийства Сэмми, Джанина выскользнула через черный ход, бросилась к дому тетушки и спрятала документы в знакомой ей спальне этой бестии. Я же ошибочно предполагал, что она занималась гам осмотром вещей Сэмми в поисках каких-то важных бумаг. Один мой неверный шаг порождал другой. Более того, в какой-то степени я сам навел группу на след Джанины, так как они уже таскались за мной по пятам.

Все это так. Майкл, – мягко сказал Старик, подвигая ко мне стакан виски с содовой. – И с вашими выводами я согласен. Но учтите одну банальную истину – мы с вами не боги. Учтите и другое. Как бы там ни было, а уже полученный результат оценен нашим руководством как превысивший всякие ожидания.

– Дело еще не закончено. – заметил я, пытаясь скрыть приятное ощущение, охватившее меня при последних словах Старика.

– Это само собой, – сказал он, отпив глоток, и продолжил: – В документах ничего нет о способах передачи информации на континент. Если удастся, выясните. Далее. Люди вам нужны?

– Полагаю, что нет. Помощи Голвейды и Фриби пока достаточно. Хорошо бы еще одну машину.

– Отлично. Через полчаса в гараж вашего отеля поставят скоростной «ягуар». В случае какой бы то ни было надобности звоните мне в любое время. Полагаю, что вежливость по отношению к немецким агентам излишня. Можете не церемониться.

– Голвейда днем и ночью бредит об этом.

– Знаю. В эпилогах он неизменен.

Я допил стакан, попрощался и ушел, сопровождаемый доброжелательной улыбкой Старика.

Подъем, который я испытал, выслушивая похвалу, вскоре сменился ощущением тревоги. Я отлично знал, чего от меня ждет Старик, хотя прямо об этом он и не говорил. В свою очередь и он прекрасно понимал, что я сделаю все возможное, чтобы спасти Джанину, хотя такого намерения я прямо и не высказал. Но возможно ли это? Не поздно ли? Сегодня утром она была еще жива. Однако эти мерзавцы действуют с быстротой необыкновенной. Хватит ли у нее сил, сообразительности и ловкости, чтобы не попасть в расставленную сеть? Или она уже в ловушке?

В любом случае, решил я, она должна быть спасена. И я не скрывал перед собой, что пришел к этому категорическому заключению не только из чисто служебных побуждений. Что ж, мои личные интересы в данном случае ни в коей мере не расходились с общими…

Некоторое время я провел, гуляя по Сент-Джеймскому парку и обдумывая вновь и вновь планы возможных действий обеих сторон.

Затем я вышел на Пикадилли и, по-прежнему почти никого не замечая вокруг, медленно двинулся вдоль тротуара.

До встречи с Голвейдой оставалось еще достаточно времени, но я решил взять такси и подождать его дома.

Вдруг какой-то таксомотор, шурша колесами о бордюрные камни тротуара, остановился рядом со мной, и довольно приятный голос произнес:

– Майкл… дорогой…

Это была Бетина Вейл, или Лизл Эрнст, и выглядела она превосходно. На ней было зеленоватое плотно облегающее платье и изящная горностаевая накидка.

Я приблизился к такси и учтиво поклонился.

– Так-так… Милая Бетина… Должен сказать, что у вас нервы дьявола. Однако где вы намерены закончить свою блестящую карьеру? Здесь же на улице? Что ж, я к вашим услугам, если не возражаете.

Она мило улыбнулась:

– Нет-нет, Майкл. Я как раз собиралась сообщить вам, где именно закончится моя печальная карьера. Поверьте, тот ужасный выстрел из газового пистолета был тогда абсолютно необходим. Я выполняла приказ и за мной следили. И тогда я еще не приняла решения.

– Какого решения? Сдаться?

– Не забегайте вперед, Майкл. Я думаю, неплохо было бы нам выпить вместе. Помните, как вы угощали меня вкусным обедом в Беркли? Вы тогда были таким милым и приятным простаком. Не правда ли?

– Ни разу я не предлагал вам питье, которое содержало бы отраву.

– Возможно, дорогой, – нежным тоном произнесла фрейлейн. – Но я убеждена, что в ваших же интересах угостить меня чем-нибудь вкусным и терпеливо выслушать то, что я вам скажу. А рассказать у меня есть что.

Я взглянул на нее. Ее взгляд был жестким, но с тенью беспокойства.

– Что, собственно, вы собираетесь делать? – спросил я напрямик. – Продаваться?

На ее лице появилась недовольная гримаса.

– Не говорите так грубо, Майкл, хотя этот термин и выражает в известной мере существо дела. У меня нет другого выхода. Нет его и у всей нашей бедной родины. Я это поняла. Остальные еще продолжают верить в то, что мы выиграем. И с ними мне не по пути. В сказки и волшебство я не верю.

– Другими словами, вы думаете не столько о горячо любимом фатерланде, сколько о маленькой Бетине? Или, проще, хотите заключить сделку?

– Да, Майкл, – сказала она серьезно. – Хочу порвать со своим прошлым.

Я открыл дверцу и сел в машину рядом с ней. Ее духи были превосходны. Их тончайший аромат вынудил меня искоса взглянуть на нее. По-видимому, мое первое впечатление было верным. Она казалась испуганной и чем-то обеспокоенной.

– Как же это возможно, – спросил я, – чтобы вы решились на такой шаг – пойти на сделку с врагом вашего фатерланда? Вы немка. Вы профессиональный шпион. Вы очень опасная женщина. Думаю, что вы успели отправить на тот свет не менее полудюжины добрых англичан…

– Которые первыми поспешили бы отправить меня туда же, если бы имели шанс, – прервала она меня.