Анна Малышева - Железный лес

Он говорил так удивленно, без тени страха или гнева, словно поражался необъяснимому явлению, фокусу, разгадки которого не знал. У Александры сильно заколотилось сердце. Она молча достала из кармана визитку и протянула ее Маневичу.

– Оставьте, это вам, – ответил он, продолжая скурпулезно исследовать часы. – Тут какая-то мистика. Я думал, что смахнул их ночью, и они под кровать закатились. Ползать утром времени не было.

– Эта визитка была рядом с часами, – Александра достала из сумки бумажник. – А вот моя. Иван Алексеевич, вы можете показать мне ключ от моей мансарды?

– Не понимаю, вы что, хотите меня разыграть? – Маневич выдвинул ящик стола и пошарил в нем. – Вот, пожалуйста.

Он протянул ей массивный ключ от старого замка. Александра даже не прикоснулась к нему.

– Это не мой, – ответила она. – Я свой ключ отлично знаю. Бородка совсем другая.

Маневич еще раз порылся в ящике. Александра заметила, что он теряет самообладание.

– Что происходит, наконец? – осведомился он неожиданно визгливо.

– Я тоже пришла сюда узнать, что происходит, – ответила Александра. – Часы и визитную карточку я нашла на трупе человека, который лежит в моей мансарде. Бывшей моей мансарде, – поправилась она. – Его застрелили. Вчера вечером там кто-то был. На подоконниках осталось много свечных огарков. Дверь была не заперта.

Маневич смотрел на нее страшным, уже знакомым ей взглядом. Александра несколько раз подмечала этот взгляд.

– Описать его? – спросила она. – Высокий, крупный, хорошо одет, даже с претензией. Модная русая борода, круглое лицо…

– Я все равно не узнаю по описанию, – хрипло ответил Маневич. – Но вы должны знать – меня преследовали. Мне угрожали. С такой наглостью, ненавистью… А я даже не знал, кто это и за что меня так наказывать. Письма приходили и сюда, и на домашний адрес. Бумажные письма, по мейлу он никогда не писал. Мне пришлось арендовать абонентский ящик в местном почтовом отделении, чтобы вся эта мерзость не просочилась в дом и не попала в руки жене. Галина велела охране допрашивать каждого подозрительного курьера. Я хотел нанять частного детектива. Но этот человек знал обо мне столько… Такие вещи, о которых я сам забыл.

Помедлив, Маневич признался:

– Он мог быть опасен для меня. Я боялся его разозлить… Тем более, что это была какая-то бессмысленная травля. Он не требовал денег. Он просто меня ненавидел.

Коллекционер продолжал разглядывать часы с таким горестным изумлением, что Александре стало его жаль.

– Самое страшное, – произнес Маневич, – что он, значит, мог входить в мою квартиру. Я был дома один. Жена с детьми гостила у матери. Домработница приходит по утрам. Я решил принять душ и лечь отдохнуть. А он украл часы и визитку!

– А камеры видеонаблюдения у вас в квартире есть?

– У входа в подъезд, в подъезде. Не в спальне же!

– Но все равно, кто-то на записи должен быть!

– А как он мог подменить ключ? – воскликнула Александра. – Так, что вы не заметили?

– Ключ был у меня в кармане брюк… Я положил их на кровать, когда раздевался.

Художница глубоко вздохнула, словно пытаясь очнуться от тягостного кошмара.

– Он, в самом деле, очень многое знает о вас, – проговорила она.

– Это и страшно, – подхватил Маневич. – Я все время чувствую, что он рядом.

Последовала тяжелая пауза. Тишина в кабинете была абсолютной, давящей.

– Я немногим людям делал добро, – коллекционер смотрел на картину Писсарро, заменявшую ему окно. – Чаще наоборот. Может быть, это расплата. Ладно, довольно. Надо снимать картины.

Александра поднялась со стула:

– Вы не будете звонить в полицию?

– Меня там не было! – отрезал Маневич, также вставая. – И вас там не было, запомните! Не наше дело – звонить в полицию. Вы были там одна?

– Да! – твердо ответила Александра, кожей чувствуя, что это правильный ответ.

– Идите работать. И никому ни слова.

Маневич сгреб со стола часы, ключ и визитку, сунул их в карман. Отпер дверь. Тут же заглянула Ксения:

– Папа, мы продолжаем?

– Конечно, – сухо бросил отец и повернулся к Александре. – Я позвоню вам ближе к вечеру. Надо будет встретиться.

Он стоял спиной к двери, и дочь не видела его взгляда, загнанного и тревожного. По этому взгляду Александра сразу догадалась, где будет назначена встреча, и у нее вновь задрожали ноги.

– Пишите мне на вацап, и я сразу буду высылать вам все картины, какие вы попросите! – через плечо отца обратилась к ней Ксения. – Лучше один раз увидеть… Это дешевле, чем возить картины на показы, и безопаснее, чем приглашать кого-то сюда. Погодите, я вас провожу.

Александра простилась с секретаршей, которая уже сидела за своим ноутбуком и стремительно печатала. Галина помахала ей рукой, не отрывая взгляда от экрана.

Ксения проводила художницу до шлагбаума, перекрывавшего въезд во двор.

– Что это с отцом, не знаете? – спросила она, пытливо вглядываясь в лицо Александры.

Та пожала плечами:

– Ровно ничего. Я думаю, ему жаль расставаться с картинами.

– Да-а? – недоверчиво протянула Ксения. – А я второй день замечаю – что-то случилось. Вчера вечером мы все допоздна были у бабушки. Я, мама и сестры. А когда вернулись, отец даже не вышел нам навстречу. Лежал в постели, укрылся с головой, и делает вид, что спит. Но он не спал.

– Откуда вы знаете?

– Мама утром мне сказала. Когда отец спит, он никогда не лежит так тихо. Он ворочается, кричит, разговаривает с кем-то, называет имена… Все время говорит, как радио. А прошлой ночью он не издал ни звука. Утром встал с кругами под глазами.

Александра промолчала. Не дождавшись ответа, девушка махнула ей на прощанье и, не торопясь, пошла к подъезду. Шлагбаум поднялся. Александра вышла в переулок. На углу белыми парусами надувались тенты летнего кафе. Играла музыка, слышался смех, пахло грилем. Поднимался ветер, и жара заметно начинала спадать.

Маневич не преувеличивал, когда говорил, что его дочь хорошо фотографирует. По первой просьбе Александры она выслала ей несколько вполне профессиональных фотографий, которые можно было бы разместить в любом каталоге.

Федор Телятников потирал руки, рассматривая снимки в телефоне Александры, и бубнил себе под нос свою песенку. Он был первым, к кому она отправилась.

– Отлично, – время от времени восклицал Телятников. – Чудненько. Мне нравится. Не задаром, конечно, но на это у меня найдется покупатель. Я их даже выставлять в магазине не буду. Можешь переслать мне снимки? Клиенту покажу.

– Федя, ты условия владельца знаешь, – пожала плечами Александра. – Сперва задаток, потом пересылай что хочешь кому угодно.

– Жаль, что он согласен только на наличные, – Телятников открыл кассу и покопался в ней. – У меня такой суммы нет. Придется ехать в банк, а там обычно ждать приходится… Ты можешь вечером подъехать еще раз? Часиков в семь?