Ю Несбё - Королевство

– Посмотрим, там ли его телефон, – сказала Мартинсен.

В ответ у нее затрещала рация.

– Здесь труп, – проблеял Сулесунд. – Раздавленный, но это Поуль Хансен. Промерзший – о том, чтобы сколько-нибудь точно определить время смерти, и думать нечего.

Мартинсен заговорила в черную коробочку:

– Ты его мобильный тоже видишь?

– Нет, – ответил Сулесунд. – Или да, Олгорд нашел у него в кармане куртки. Прием.

– Просканируешь труп, заберешь телефон и поднимешься? Прием.

– Хорошо. Конец связи.

– Ферма ваша? – спросила Мартинсен и прикрепила рацию к ремню.

– Наша с братом, – сказал я.

– Здесь красиво. – Ее взгляд заскользил по пейзажу точно так же, как накануне по кухне. Думаю, от ее внимания почти ничего не укрылось.

– Вы про фермы много знаете? – спросил я.

– Нет, – ответила она. – А вы?

– Нет.

Мы рассмеялись.

Я достал коробку снюса. Взял одну порцию. Предложил ей.

– Нет, спасибо, – отказалась она.

– Бросили? – спросил я.

– А что, так заметно?

– Когда я открыл коробку, вы смотрели как любитель снюса.

– Ладно, давайте одну.

– Не хотелось бы стать тем, кто…

– Только одну.

Я протянул ей коробку.

– Почему Курт Ольсен не здесь? – спросил я.

– Ваш ленсман уже расследует новые дела, – произнесла она с кислой улыбкой, окаменевшими средним и указательным пальцем проталкивая снюс между красными влажными губами. – Пока мы обыскивали бараки, мы нашли латыша, рабочего, он отель строил.

– Я думал, бараки закрыли до возобновления работ.

– Так и есть, но латыш решил деньги сэкономить и, вместо того чтобы уехать на Рождество домой, жил в бараке без разрешения. Первое, что он произнес, когда увидел в дверях полицию: «It wasn’t me who started the fire» [30] «Поджог не я устроил» (англ.). . Оказывается, в канун Нового года он пошел в центр салют посмотреть, и, когда направлялся туда незадолго до полуночи, мимо него проехала машина. Когда он вернулся, отель уже горел. О пожаре по телефону сообщил он. Естественно, анонимно. И сказал, что не воспользовался шансом пойти в полицию и рассказать о машине, потому что тогда всплыло бы, что он все Рождество прожил в бараке, и его бы уволили. А кроме того, фары так его ослепили, что он ничего не смог рассказать полиции о марке или цвете, единственное, что он запомнил: работал только один стоп-сигнал. В любом случае Ольсен его сейчас допрашивает.

– Думаете, это как-то связано с убийством Виллумсена?

Мартинсен пожала плечами:

– Такой возможности мы не исключаем.

– А латыш…

– Невиновен, – сказала она. К ней пришло спокойствие другого рода. Никотиновое.

Я кивнул:

– Вообще вы довольно точно знаете, кто виноват, а кто нет, правильно?

– Довольно, – сказала она.

Она сказала бы еще что-то, если бы в этот момент над обрывом не показалась голова Сулесунда. По веревке он забрался с помощью жумара, а теперь, выбравшись из страховочной петли, сел на пассажирское сиденье машины, принадлежащей Криминальной полиции. Фен он подключил к компьютеру и застучал по клавишам.

– Следы пороха! – крикнул он в открытую дверцу. – Никаких сомнений, незадолго до смерти Поуль из оружия стрелял. И есть совпадения с данными по оружию с места преступления.

– Вы это тоже видите? – спросил я у Мартинсен.

– По крайней мере, мы узнаем, те ли это пули и, если повезет, совпадают ли следы пороха на Поуле Хансене с моделью пистолета. Все ясно, теперь ход событий выстраивается довольно четко.

– Правда?

– Утром Поуль Хансен застрелил Виллума Виллумсена в спальне, затем поехал сюда, чтобы попытаться получить с Карла деньги, которые ему задолжал Виллумсен, но «ягуар» заскользил по льду на Козьем повороте, и тем самым… – Она резко замолчала. Улыбнулась. – Ленсман не обрадовался бы, узнай он, что вы, Опгард, отслеживаете каждый шаг следствия.

– Обещаю не сплетничать.

Она рассмеялась:

– И тем не менее полагаю, для совместной работы полезнее сказать, что, пока мы были здесь, вы по большей части сидели дома.

– Ладно, – сказал я, застегивая молнию на куртке. – Судя по всему, дело раскрыто.

Она сжала губы, показывая тем самым, что на такие вопросы не отвечают, но моргнула обоими глазами, как бы тем самым говоря «да».

– Не хотите кофе? – спросил я.

На секунду я увидел в ее взгляде смятение.

– Холодно же, – добавил я. – Могу вам кофейник вынести.

– Спасибо, у меня свой есть, – сказала она.

– Конечно, – бросил я, развернулся и ушел.

У меня осталось ясное ощущение, что она на меня заглядывалась. Не факт, что она заинтересовалась, но смысл подкатить есть всегда. Я подумал про дыру в цинковом ведре и про то, как близко от моей головы прошла пуля датчанина. Профессиональный выстрел из движущейся машины. И хорошо, что упала она с такой высоты, что не осталось уже никакого ветрового стекла с дыркой от пули, – возникло бы недоумение по поводу того, когда и где Поуль Хансен произвел тот выстрел.

– Ну? – спросил Карл. Они с Шеннон сидели за столом на кухне.

– Отвечу, как Курт Ольсен, – сказал я, направляясь к плите. – О да.

В три часа пошел снег.

– Смотри, – сказала Шеннон, глазея сквозь тонкие стекла в зимнем саду. – Все исчезает.

Крупные пушистые хлопья, медленно опускаясь, ложились на землю, накрывая ее, как пуховым одеялом, – и она оказалась права: через пару часов все исчезло.

– Я вечером в Кристиансанд поеду, – сказал я. – Для кого-то этот отпуск оказался слегка неожиданным, там много чего накопилось.

– Будь на связи, – попросил Карл.

– Да, будь на связи, – сказала Шеннон. Под стулом ее нога коснулась моей.

Когда я в семь часов выехал из Опгарда, у снегопада случился перерыв. Я подумал, что хорошо бы заправиться, свернул на заправку и заметил в новых раздвижных дверях спину Юлии. На парковке стояла только одна машина – аккуратный «форд-гранада» Алекса. Я припарковался у бензоколонок, где освещение было ярким, вышел и стал заправляться. «Гранада» стояла всего в нескольких метрах, свет от уличных фонарей падал на золотисто-коричневый капот и лобовое стекло, потому мы друг друга хорошо видели. В машине он сидел один, Юлия ведь пошла что-то купить – наверное, пиццу. Потом поедут домой кино смотреть – так ведь в деревне обычно делают, когда начинают встречаться. Как говорится, выбывают из круговорота. Он притворился, что не заметил меня. Пока я не закрепил заправочный пистолет в отверстии бензобака и не пошел к нему. Тут он засуетился: выпрямился за рулем, затушил едва раскуренную сигарету – она, ударившись о голый асфальт под навесом над бензоколонками, подскочила и рассыпала искры. Стал закрывать окно. Наверное, кто-то сказал, как ему повезло – Рой Опгард в канун Нового года был не в настроении драться, – и поделился парочкой старых историй из Ортуна. Он даже украдкой заперся со своей стороны.