Ю Несбё - Королевство

Ее взгляд заскользил дальше. Может, она меня не узнала. Ну конечно. Но даже если ей было неизвестно, что я угрожал убить ее отца, может, ей захотелось притвориться, что она не узнала мужика, продававшего ей абортивные контрацептивы, – особенно теперь, когда у нее появился шанс стать другим человеком, а не сутулой, замкнутой девушкой, жившей дома, в Усе.

Я заметил, что внимание Наталии вот-вот переключится с того юноши: она посмотрела в окно, отворачиваясь от меня.

Я встал и ушел. Отчасти чтобы оставить ее в покое. Отчасти потому, что не хотел встречаться с Шеннон при свидетелях из Уса.

К пяти часам я побывал во всех заведениях Нотоддена, за исключением ресторана в отеле «Блаттрейн», – по моим подсчетам, раньше шести он не открывался.

Идя по парковке от машины ко входу, я почувствовал, как от ожидания у меня засосало под ложечкой, – такое бывало перед свиданиями с Унни. Только собаки Павлова в знакомых ситуациях пускают слюни; в следующее мгновение все опять вытеснил страх. Чем я, черт возьми, занимаюсь? Лучше бы я прыгнул с моста, а если рвануть в машину прямо сейчас, я туда еще до заката успею. Но я шел дальше. К ресепшену, совершенно не изменившемуся с того дня, как я десять лет назад вышел отсюда в последний раз.

Она сидела в пустом ресторане и что-то печатала на ноутбуке. В темно-синем костюме и белой блузке. Коротко постриженные рыжие волосы расчесаны на пробор и заколоты. Под столом прижимались друг к другу ноги в чулках и туфлях на высоком каблуке.

– Привет, Шеннон.

Она посмотрела на меня. Улыбнулась без малейшего намека на удивление – как будто мы договорились о встрече и я наконец пришел. Сняла очки – в них я Шеннон раньше не видел. В открытом глазу читалась радость встречи – радость, возможно, отчасти сестринская. Искренняя, без всяких подводных течений. Глаз с опущенным веком рассказывал совсем другую историю. Мне пришла на ум женщина, повернувшаяся лицом ко мне в постели: в радужке глаза отражается яркий утренний свет, взгляд слегка затуманен от сна и ночных занятий любовью. Во мне шевельнулось что-то тяжелое, словно тоска. Я сглотнул и опустился на стоявший перед ней стул.

– Ты здесь, – произнесла она. – В Нотоддене.

Вопросительный тон. Ладно, походим немножко вокруг да около.

– В Нотоддене, – согласился я. – Смотрел заправку, которую собираюсь купить.

– Понравилась?

– Очень, – ответил я, не спуская с нее глаз, – в этом-то и проблема.

– В чем именно?

– Она не продается.

– Можно другую найти.

Я помотал головой:

– Мне та нужна.

– И что же делать?

– Убедить владельца, что, раз его заправка работает в убыток, он все равно рано или поздно ее потеряет.

– А вдруг он начнет по-другому с ней обращаться?

– Разумеется, о чем разговор, он, наверное, и сам в это верит. Но через какое-то время все вернется на круги своя. Сотрудники уйдут, заправка обанкротится, а он угрохает на безнадежное дело целую кучу лет.

– Так вот оно что – ты заберешь заправку и окажешь ему услугу?

– Я всем нам окажу услугу.

Она смотрела на меня. Неужели заколебалась?

– Когда у тебя встреча? – спросил я.

– Была в двенадцать, – ответила она. – Мы еще до трех закончили.

– Думала, просидишь дольше?

– Нет.

– Зачем тогда номер бронировать?

Посмотрев на меня, она пожала плечами. Почувствовав эрекцию, я задержал дыхание.

– Ты ела? – спросил я.

Она помотала головой.

– Они откроются не раньше чем через час, – заметил я. – Прогуляться не хочешь?

Она посмотрела на свои туфли на высоком каблуке.

– Здесь тоже хорошо, – сказал я.

– Знаешь, кого я здесь видела? – спросила она.

– Меня, – ответил я.

– Денниса Куорри. Кинозвезду. Помнишь, он еще был на заправке, хотел место для съемок поискать? Думаю, он здесь живет. Я читала, они сейчас тот самый фильм снимают.

– Я люблю тебя, – прошептал я, но она захлопнула крышку ноутбука с таким грохотом – абсолютно ненужным, – что вполне имела право притвориться, что не расслышала.

– Расскажи, что поделывал последнее время, – попросила она.

– О тебе думал.

– Хотелось бы мне, чтобы это было не так.

– И мне тоже.

Тишина.

Она тяжело вздохнула.

– Наверное, это была ошибка, – сказала она.

Была . Прошедшее время. Скажи она просто это ошибка , значит колеса пока крутятся, но была – что ж, она определилась.

– Вероятно, – сказал я и замахал руками, предотвращая появление знакомого официанта: готов поспорить, он предложит принести что-нибудь с кухни, хоть она и закрыта.

– Ну это уже за гранью, – прошипела Шеннон, хлопая себя ладонью по лбу. – Рой?

– Да?

Она наклонилась вперед над столом. Накрыла своей крохотной рукой мою и посмотрела мне в глаза:

– Давай договоримся: ничего не было.

– Разумеется.

– Прощай. – Слегка улыбнувшись, будто у нее что-то болело, она схватила ноутбук, встала и ушла.

Я закрыл глаза. Стук каблуков по паркету за моей спиной напомнил мне, как в тот вечер в Кристиансанде за мной шла Вигдис, только ее шаги ко мне приближались. Я снова открыл глаза. Не шевелил все еще лежавшей на столе рукой. Не отпускало ощущение единственного с момента моего прихода прикосновения, кожу покалывало, как после горячего душа.

Я пошел к стойке администратора – там мне улыбнулся худой, высокий мужчина в красном пиджаке:

– Добрый день, господин Опгард, рады снова вас видеть.

– Здравствуй, Ральф, – сказал я, оказавшись перед стойкой.

– Господин Опгард, я видел, как вы пришли, и взял на себя смелость забронировать для вас последний свободный номер. – Он кивнул в сторону стоявшего перед ним монитора. – Жаль, если его уведут из-под носа в последний момент, правда же?

– Спасибо, Ральф, я только хотел спросить, какой номер сняла Шеннон Опгард? Или Шеннон Аллейн.

– Триста тридцать третий, – сказал худой мужчина, и я отметил про себя, что он даже на экран не посмотрел.

– Спасибо.

Когда я толкнул дверь номера 333, Шеннон уже собрала лежавший на кровати чемодан и сражалась с молнией. Она прошипела пару слов – полагаю, на баджане, – сдавила чемодан, сделала еще одну попытку. Оставив дверь приоткрытой, я вошел и встал у нее за спиной. Она сдалась и закрыла руками лицо, затряслись плечи. Я обвил руками тело Шеннон, чувствуя, как ее беззвучные рыдания перекинулись и на меня.

Так мы и стояли.

Затем я аккуратно ее развернул, вытер двумя пальцами слезы и поцеловал.

А она, все еще плача, целовала меня и, всхлипывая, укусила за нижнюю губу – я почувствовал, как сладкий, металлический привкус моей собственной крови смешивается с яркой пряностью ее слюны и языка. Я сдерживался, готовясь отступить, как только она выкажет нежелание. Но она не выказала, и я медленно накрыл крышкой все, что меня сдерживало: разум, мысль о том, что случится или не случится потом. Как я лежу на нижней кровати и обнимаю Карла – у него есть только я, и только я его еще не предал. Но картина исчезла, ускользнула прочь, и остались только руки, рвущие края моей рубашки, ногти, прижимающие мое тело к ее телу, язык, словно анаконда обвившийся вокруг моего, ее слезы, текущие по моим щекам. Даже в туфлях на каблуке, она оказалась совсем невысокой – мне пришлось согнуть колени, чтобы задрать ей облегающую юбку.