Ю Несбё - Королевство

Бил ее – как в тот раз в Гранд-отеле мама била в коридоре отца, я сам видел. Это воспоминание мелькнуло у меня в голове, когда Карл пытался убедить меня, что Сигмунд Ольсен свалился в Хукен в результате несчастного случая. Мама. И Карл. Вот так живешь с человеком и думаешь, что знаешь о нем все, а что же на самом деле? Мог ли Карл предположить, что я способен за его спиной спать с его женой? Вряд ли. Я давным-давно осознал, что все мы друг другу чужие; а уж то, что Карл способен причинить насилие, я, разумеется, понял не только по синякам у Шеннон. Мой братец – убийца. Все просто. Синяки и обрыв.

Вернувшись на юг, я ждал, что Шеннон мне позвонит, пришлет эсэмэску или мейл – да что угодно. Инициатива, само собой, должна была исходить от нее, ей-то терять больше. Как я думал.

Но никаких новостей.

Никаких сомнений у меня уже не осталось. Она пожалела. Разумеется, пожалела. Эту сказку, фантазию я сам же в нее и заронил, признавшись ей в любви и затем уехав; фантазию, которой она, скучая в деревне, в тишине и покое и при нехватке иных стимулов, придала фантастические черты. Настолько фантастические, что в реальность я их воплотить, конечно, не сумел. Она тему закрыла – можно возвращаться к нормальной жизни.

Вопрос в том, когда я эту тему тоже закрою. Говорил себе, что целью была та самая ночь – для галочки, – а теперь пора двигаться дальше. И все же каждое утро я проверял телефон – вдруг пришло сообщение от Шеннон.

Ничего.

И я стал спать с другими женщинами.

Не знаю почему, но они словно вдруг меня заметили – как будто существует тайное женское общество, где разнеслась новость о том, что я затащил в постель жену брата, значит я весьма привлекателен. Как говорится, хорошо иметь дурную репутацию. Ну или у меня прямо на лбу было написано, что мне на все насрать. Наверное. Наверное, я стал молчаливым посетителем бара с грустными глазами, который, по слухам, мог заполучить любую, кроме той, кто ему на самом деле была нужна, а потому ему на все насрать. Мужчина, которого все хотели убедить в обратном: он ошибается, существуют надежда и спасение, есть другие – а именно они.

И да, я этим воспользовался. Я играл возложенную на меня роль, рассказывал историю, не называя имен и не сообщая, что речь о моем брате, шел к ним домой, если они жили одни, или – вынужденная мера – приводил в Сём. Просыпаясь рядом с чужим человеком, отворачивался к телефону – проверить, не пришло ли сообщение.

Но мне и правда стало лучше. В какие-то дни я целыми часами о ней не вспоминал. Я знаю, что вирус малярии полностью из крови не вытравишь, но вот нейтрализовать его можно. Если я отстранюсь и не буду ее видеть, по моим подсчетам, самое страшное закончится через два, максимум три года.

В декабре позвонила Пия Сюсе и сообщила, что мы стали шестыми в рейтинге лучших заправок Южной Норвегии. Разумеется, я знал, что по таким вопросам звонит не директор по персоналу, а директор по продажам Гус Мюре. Судя по всему, ей еще чего-то было надо.

– Мы хотим, чтобы ты и дальше руководил заправкой, после того как в следующем году истечет срок действия контракта, – сказала она. – Условия, естественно, отразят тот факт, что мы очень довольны. И по нашему мнению, с тобой заправка попадет и на более высокие строки рейтинга.

Это отвечало моим планам. Я выглянул из окна кабинета. Плоский ландшафт, высокие офисные здания, шоссе с извивающимися въездами и съездами – я вспомнил об игрушечной автомобильной дороге, стоявшей в задней комнате конторы Виллумсена: детям разрешали там поиграть, если их отцы покупали машины. Полагаю, немало подержанных машин купили благодаря детям, упрашивавшим отвести их туда.

– Дайте мне подумать, – сказал я и попрощался.

Я сидел и смотрел на туман, опускавшийся над лесом возле зоопарка. Черт возьми, деревья-то все еще зеленые. С самого момента приезда четырнадцать месяцев назад я не увидел ни единой снежинки. Говорят, настоящей зимы в Южной Норвегии не бывает, только ссущий с неба дождик, который на самом деле не дождик, а повисшая в воздухе влажность, еще не определившаяся – двинуться вверх или вниз или остаться на месте. Точно как ртуть в градуснике, день за днем остававшаяся на отметке в шесть градусов. Я пялился в королевство тумана: он тяжелым одеялом лежал на земле, придавливая ее все сильнее и стирая ее контуры. Зимой Южная Норвегия – застывший во времени дождь, и он просто был . Так что когда зазвонил телефон и я услышал голос Карла, на две секунды я заскучал – да-да, заскучал! – по ледяным, обездвиживающим тебя порывам ветра и валящему снегу, царапающему лицо, словно острые песчинки.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально, – ответил я.

Карл иногда звонил, потому что ему это было интересно. Как у меня дела. Но я услышал, что сегодня причина не в этом.

– Просто нормально? – переспросил он.

– Извини, местное выражение. – Я это слово ненавидел. Оно как погода зимой – ни рыба ни мясо. Когда южане встречают на улице знакомого, они произносят фразу «вот как» – думаю, это смесь вопроса и приветствия, эдакое how are you [22] Как дела? (англ.) , но создается ощущение, что тебя застигли на месте преступления. – А у тебя?

– Хорошо, – сказал Карл.

Я понял, что ничего хорошего. Ждал слова «но».

– За исключением мелкой трещины в бюджете отеля, – сказал он.

– Насколько мелкой?

– Да вообще мелочь. На самом-то деле с денежным потоком немножко накосячили: по счетам строителям надо заплатить раньше, чем я думал. Нам не то чтобы больше денег надо – нет, просто нужны они чуть раньше. Я сказал банку, что сейчас мы слегка опережаем график.

– А вы опережаете?

– Мы, Рой. Мы . Ты же совладелец – забыл? И нет, не опережаем. Когда приходится координировать работу такого количества раздолбаев – да это же гребаный пасьянс. Строительная отрасль – странный утешительный заезд бездельников, которых в школе только ругали и пороли, а теперь приняли на работу, за которую мало кто возьмется. Но раз они такие востребованные, теперь у них есть возможность отомстить – приходить и уходить, когда пожелают.

– И последние станут первыми.

– Так на юге говорят?

– Постоянно. У них культ промедления. По сравнению с ними Ус – это ускоренное видео.

Карл рассмеялся своим теплым смехом, я и сам развеселился, у меня потеплело на душе. Потеплело от смеха убийцы.

– Руководитель банка сослался на кредитный договор: в нем, мол, выставлены определенные условия, и, прежде чем они откроют нам кассовый кредит, мы должны пройти определенные этапы. А они побывали на стройке и утверждают, будто мои слова о том, как продвигается работа, действительности не соответствуют. Так что у нас вроде как возник небольшой кризис доверия. Я все подлатал, но теперь в банке говорят, надо сообщить участникам о превышении бюджета – и только потом они хоть что-то выплатят. В договоре участников сказано, что раз у них неограниченная ответственность, нужно постановление руководства – это если проекту потребуется увеличить капитал.