Валерий Пушной - Битые короли

— У меня нет такой суммы. И никогда не было! Я даже половину этой суммы не способен набрать.

— А мне нужна именно эта сумма, и никакая другая! — сказал Кеша. — Меня устроит только такая сумма!

Глеб хотел произнести следующую фразу, но Кеша поднял пистолет с глушителем и выстрелил ему в ногу. По комнате разнесся хлопок, звук метнулся между пустыми стенами. Корозов дернулся от новой боли и заскрипел зубами, чтобы сдержать стон. Кеша равнодушно бросил:

— А ты крепкий мужик. Вот и поглядим, кто крепче. Тот, кто ломает, или тот, кого ломают. Хватит болтать языком! Я с тобой не собираюсь базары разводить! Мне нужны деньги!

Мозг Глеба воспалился от вспышки ярости: чтобы какая-то шваль стояла перед ним и диктовала свои условия, а он, пусть даже физически неспособный противостоять ему, покорно выслушивал их? Нет, подонок, не на того нарвался! И боль уже не была болью, она отступила. В лицо ударила жгучая кровь, и оно стало пунцовым.

— Ничего ты не получишь от меня, козявка безродная! — прохрипел Глеб. — Я тебя задавлю, как клопа!

На удивление Фаине и Корозову, чернявый прореагировал спокойно, даже безразлично, явно уверенный, что своего добьется.

— Попробуй! — сказал презрительно и вышел из комнаты.

Фаина кинулась в другую комнату за тряпками, чтобы перевязать Глебу простреленную ногу. Стала рыться в шкафу, ничего не нашла, задвигала ящиками комода, вытащила полотенце, схватила сверху ножницы и направилась к двери, но Кеша окриком остановил, усаживаясь на разложенный диван, на котором с Фаиной провел ночь:

— Куда несешься, дура? Обойдется!

— Истечет кровью, — напомнила она, передергиваясь оттого, что ее назвали дурой. И кто назвал? Шушера, которая бегает на побегушках у таких, каким был Дончаров. Как она упала, как она упала. Еще вчера подобная шушера подобострастно заглядывала ей в глаза и исполняла все, что она приказывала. А теперь? Какой-то Кеша, дерьмо на постной палочке, тупица вшивый, называет ее дурой. Да, во всем виновата Речерская.

— Ладно, так и быть, перевяжи! — неожиданно переменил свое решение он. — Вдолби ему, если будет упрямиться, наделаю новых дырок, через которые выпущу всю кровь! У меня это не заржавеет!

Глеб тяжело дышал, глядя, как Палия, присев на корточки, ножницами разрезала окровавленную штанину брюк, разорвала вдоль полотенце и стала перевязывать рану. Сейчас она для Глеба была отражением Кеши.

— Ты бы хоть попить принесла, — сказал, крепясь от боли. — И в туалет надо.

— Меньше будешь пить, меньше в туалет будет хотеться, — отрезала Палия.

— Ты получаешь удовольствие оттого, что вы творите? — спросил устало.

— Отдай деньги, иначе тебе придет конец! — категорично бросила девушка, не глядя ему в глаза.

Глеб досадливо сжал кулаки:

— А мне кажется, что твой приятель в любом случае приготовил мне один конец.

— Если кажется, перекрестись! Но не забывай, креститься сможешь, пока живой!

— Спасибо! Порадовала. Но и сама Бога не забывай. Что скажешь ему на Страшном суде?

Фаина не ответила, молчком закончила перевязку ноги, поправила на плече повязку, подложив под нее свернутый клок полотенца. Делала все наотмашь, без всякого усердия, со злостью. Глеб терпеливо переносил ее толчки и рывки. Потом она поднялась с корточек и так же безмолвно ушла, закрыв за собой дверь.

Кеша в другой комнате стоял у окна со стволом в руке, крепко сжимая пальцами его рукоять, как будто высматривал цель за окном и готовился поразить. Комната была с обоями того же цвета, что и та, где держали Глеба. Нестарый синий диван, довольно новый двустворчатый шкаф, комод с телевизором на крышке, стол и два стула — вся мебель. Еще на стене часы. Правда, стрелки часов стояли на месте — знать, давно следовало заменить батарейки. Линолеум на полу мрачный, густокоричневый.

Палия вошла тихо и остановилась у шкафа.

Кеша не обратил на нее внимания.

Она постояла и так же тихо ступила к дивану, села, диван выдохнул из себя воздух. Киллер оторвался от своих мыслей, повернул к Фаине лицо, посмотрел сквозь нее невидящим взглядом и неожиданно сказал:

— Не забыла даму бубен? Впрочем, конечно не забыла, ты же рядилась под нее.

Девушку ошеломило, что Кеша тоже заговорил о Речерской. Мелькнула раздражающая мысль, что он тоже волочился за Ксенией. Что это за наваждение такое! Когда же наконец с нею будет покончено! Палия больше не могла выносить этого имени. Только и слышно восхищение дамой бубен. А чем там восхищаться? Те же бабьи штучки, что и у нее, кого Дончаров называл дамой треф. Но почему-то нигде и никто не вспоминал о даме треф, а имя Речерской не сходило с уст. Терпеть невозможно. А тут еще этот недоумок туда же.

— На ней надо поставить крест! — проговорил Кеша.

В первую секунду Фаине показалось, что она ослышалась. Ан нет, все так и есть. И душа сразу запела, зазвенела гитарными струнами. Его следовало расцеловать — он прочитал ее мысли, и не такой уж он придурок, и совсем не придурок. Только любопытно, чем вызвано его желание.

— Отшила, что ли? — спросила девушка.

— Оказалась не в том месте и не в то время!

Фаина сообразила, о чем сказал Кеша. Она готова помочь ему, лишь бы он поставил на Ксении крест. Если бы она знала, что тем стрелком, который завалил Дончарова, был Кеша, она бы сейчас резко изменила свое отношение к нему, но Палия не ведала этого. Вскочила с дивана и радостно обняла его:

— Сделай, Кеша, сделай!

Кеша разжал ее руки, но не оттолкнул:

— Сделать придется тебе. У тебя получится лучше. Я так решил.

Фаина на мгновение замерла, мысли в голове взорвались, но тут же стали приходить в порядок и выстраиваться по ранжиру, как в строю. И первая среди них была, что она хочет это сделать, готова к этому. Кеша угодил в точку.

— Я согласна, — прижалась к нему. — Когда ты наметил?

— Завтра! — Он помолчал, дополнил: — Она сейчас прячется под крылышком у Нарцисса. В фаворе у него. Он обещал мне пришить ее, если я выполню одно условие. Я выполнил условие, но он отказался сдержать свое слово. Влюбился в ее задницу, я давно понял. Она должна сдохнуть, и чем быстрее, тем лучше. Тебе будет проще подобраться к ней, меня Нарцисс теперь близко к ней не подпустит, но тянуть нельзя, я потеряю лицо.

После новой короткой паузы закончил:

— А я подумаю, как быть с Нарциссом.

Фаину поразило то, что Речерская оказалась под крылом у Нарцисса. Зависть с новой силой хлестанула Палия в самое сердце. Зависть усилила ненависть, Фаина готова была прямо сейчас всадить в Речерскую всю обойму из пистолета Кеши. Быстро у Речерской получалось подгребать к королям, а ей достаются одни ошметки. Фаина отстранилась от Кеши, отвращение к нему вновь забурлило в ней. Ошметок! Лучше бы он всего этого не говорил.