Яна Егорова - Эрнестина Вольф. Дело о клубничном пироге

— Надо еще раз поговорить с Эльзой и уточнить, какие отношения у покойных были с Педерсеном и Нико. Как часто внук навещал родную бабушку?

Выбросив использованные тампоны в настольную урну, мадам сбросила шелковый халат с плеч, оставшись в модной ночной рубашке на голое тело, залезла под одеяло. Утром она навестит соседа за стенкой. Как жаль, что между двумя квартирами нет окна!

Утро воскресенья в квартире норме четыре в доме тридцать один по улице Кауплемине началось с ужасных криков помощницы мадам.

— Срочно! Врача! Надо вызвать врача! Мадам отравили!!!

Крупная женщина, в жизни которой уже давно стало нормой периодически ударятся лбом о дверные косяки, издавала звуки на манер городской сирены, предупреждавшей о какой-либо опасности, угрожавшей населению в крупных масштабах.

На крики сбежались хозяева. Поскольку еще был совсем ранний час, лишь половина восьмого утра, Белла выбежала из временной спальни в обычной фланелевой пижаме, а ее супруг в одних семейных трусах. Все втроем столпились над бледной как смерть, лежавшей на подушке тетушкой Эрнестиной.

— Ее отравили! Я ведь… я говорила! Я так и знала, что вы найдете на свою голову неприятности! Посмотрите на нее, стоило мне только за порог, как она тут же отправилась искать приключения!

— Что случилось?! Нам вызвать скорую? — переполошилась Белла.

— Да! Срочно! Нам нужен врач! Мадам с шести утра выворачивает на изнанку! Я же говорю вам, ее отравили!

— Я займусь этим.

— Спасибо, Рихард.

— Не надо никакого врача, — слабым голосом запротестовала Вольф, попытавшись снять мокрое полотенце со лба.

Упрямая помощница не позволила ей совершить данный жест протеста и убрала руку хозяйки ото лба последней.

— Вот, погодите, мадам! Сейчас приедет доктор, вылечит вас и тогда уж я вам задам! Увидите, где раки зимуют!

— Алена, ну сколько раз тебе повторять, мне совсем не интересно, где проводят зиму эти членистоногие создания.

Компаньонка хлопнула себя ладонями по бедрам:

— Нет! Вы только посмотрите на нее! Она еще и шутить пытается!

— Это обычное отравление, Алена.

— Отравление?! Обычное? Это вы мне говорите? В этом проклятом доме?! Где уже двух пожилых женщин ухайдокали крысиным ядом! Вы же сами говорили, мадам!!!

— Алена, боже мой… Зачем же так кричать?

Внезапно помощница замерла. Мимика на ее широком от природы лице исполняла танго, в голове женщины явно происходила активная мыслительная деятельность. Уже поняв, что проблем не избежать, мадам еле слышно взмолилась:

— Не надо…

— Ага! — вдруг вскрикнула Алена. — Отравились, говорите?! Еще скажите, что это моя стряпня тому виной! Что это я, собственными руками, вот этими вот, вас, свою мадам, отравить замыслила!!!

Тетя Эрнестина закатила глаза — теперь ее причитаниям не будет конца и края, до тех пор, пока не приедет бригада скорой помощи. Слава богу, долго мучиться не пришлось, уже через десять минут в квартиру позвонили. Вместе с бригадой спасателей в дом вошел и следователь, с которым обитателям квартиры номер четыре уже приходилось сталкиваться.

— Сперва мы, а уж потом вы и то по обстоятельствам, — остановил полицейских врач, вошел в спальню потерпевшей и закрыл за собой дверь.

С этого момента прошло почти полдня, пока глаза Эрнестины Вольф снова открылись. Сначала осмотр, затем укол. Изнеможденная утренним недомоганием, мадам быстро отключилась. Она проснулась от того, что по внешнему металлическому подоконнику барабанили капли дождя. Где-то в квартире разговаривали, судя по голосам, это были Белла, ее супруг и Алена.

Француженка дотянулась до тумбочки, где нашла свои часы и посмотрела на время.

— Ого! Почти восемь вечера. Дьявол, я все пропустила!

Неугомонная дама резко села, но сразу ощутила сильную слабость. Похоже, все-таки на сегодня все приключения придется отменить, в таком состоянии расследование продолжить будет несколько затруднительно. Не успела мадам опустить ноги на пол, как в спальню ворвалась помощница.

— Так! Вы проснулись! И сразу вставать!

— Алена, — вымученно протянула Вольф, — не начинай.

— Я не начинаю. Сейчас устрою вас поудобнее и принесу жидкий куриный бульон. Так сказал доктор. И до завтра пока все. Могу включить вам телевизор или почитать книжку.

Компаньонка скоренько выполнила озвученный план. Собрала с кровати все подушки и подоткнула их под спину хозяйки. Потом принесла кроватный столик, установила его и сервировала ужин. Как только перед все еще морщившейся от неудовольствия француженкой была поставлена чашка с ароматным, еще дымящимся бульоном и два поджаренных тоста, Алена устроилась рядом на стуле и принялась щелкать пультом от телевизора.

— У них только местные каналы, мадам. Ни одного французского. Боюсь, вам придется потерпеть.

Мадам взяла ослабевшими руками кружку и поднесла ее к носу.

— Что это было?

— Это бульон, мадам.

— Нет, ты не поняла, — кружка была презрительно отставлена в сторону. Француженка с аппетитом откусила кусочек сухого тоста. — Что это было? Чем я отравилась, доктор что-то сказал?

— А… Вы про это… Хотите знать? Интересно, поди? Глазки загорелись?

— Алена, перестань.

— Раз интересно, тогда обещайте, что, если я вам расскажу, вы будете вести себя паинькой!

— Разве я когда-то вела себя иначе?

Помощница от возмущения поперхнулась воздухом.

— Ой, сейчас начнешь выдумывать. И не надо делать вид, что тебе не хватает воздуха. Перестань. Я сейчас очень слаба, плохо себя чувствую, ты должна относиться ко мне с пониманием и сочувствием, ведь ты такая молодая, а я совсем стара…

— Мадам!

— Да, да. Все так и есть. Ладно уже, не томи, рассказывай.

Помощница погрозила пальцем:

— Только потому, что вы плохо себя чувствуете! Иначе…

— Я знаю, знаю, говори уже.

— Бульон! — палец Алены ткнул в кружку, мадам пришлось зажмуриться и сделать крохотный глоток. Лишь теперь сердце компаньонки оттаяло, и она соизволила начать свой рассказ:

— Хочу сразу предупредить, что я к этому не имею никакого отношения. Мою еду ели все в этом доме, и я в том числе. И ваша собака, кстати. Это вы уже, наверное, где-то на стороне кофе выпили. Знаю я эту вашу привычку.

— С твоих слов выходит, что это не был яд?

— Нет. Никакого яда, — подтвердила русская. — Обычная испорченная еда. Даже ваш следователь уехал разочарованный. Это же надо! Он ожидал, что моя мадам умрет и у него в деле появится новый труп! Его мысли были написаны у него на лбу! Хам и грубиян! Полное отсутствие сочувствия!

— Угу…

Эрнестина Вольф задумалась о чем-то своем, пока Алена перелистывала канал за каналом, потом помощница остановилась на какой-то мыльной опере, но француженка этого уже не увидела, хоть и смотрела прямо на экран. Она не заметила также, что выпила весь бульон без остатка и съела оба тоста, пока боролась в своей голове с новыми соображениями и мысленно беседовала сама с собой.