Сергей Жоголь - Имитатор

Когда Алекс вышел на улицу, вокруг было ещё темно. Лёгкий морозец тут же прихватил вспотевшую спину. Всё вокруг было укутано снегом: серые покосившиеся лавки, тускло горящие фонари и мрачные крыши домов. Сделав пару шагов в направлении тихо урчащей машины, Алекс едва не упал. Припорошенный снегом ледок чуть было не сыграл с ним злую шутку. Старательно держа равновесие, Алекс подошёл к машине и попытался откинуть борт. Петли примёрзли и не хотели поддаваться.

— Дай-ка. — Ёстервиц легонько оттолкнул Алекса в сторону, с силой ударил по запору и придержал откинувшийся капот. — Шевелитесь же, пока все спят, — лишние глаза и уши нам ни к чему.

Он ловко запрыгнул в кузов и подтолкнул к краю средних размеров ящик. Алекс принял груз и подался

назад. Баум прихватил второй край ящика, и они поволокли груз в подвал.

— Взрывчатка? — спросил Баум.

— Думаю, что не только взрывчатка, — ответил Алекс.

— Не болтай — нас и в самом деле могут услышать.

Когда они внесли ящик в подвал, в нём сразу же стало ещё теснее. Следом вошёл Ёстервиц и бросил на пол какие-то мешки.

— Может, им помочь? — поинтересовался Руди Вернер.

— Нет, — сухо сказал эстонец, — если кто-то смотрит в окно, пусть лучше видит двоих, а не целую толпу. Меньше народу — меньше подозрений.

Алекс обрадовался, что вновь окажется на улице. Он снова поднялся по лестнице и направился к машине. Водитель, жилистый мужик в ушанке, открыл дверь и выглянул из кабины.

— Много ещё? — спросил он, заглядывая в кузов.

— Ещё два ящика, — ответил Алекс.

Водитель почесал подбородок.

— Курить есть?

— Не курю, — ответил Алекс, запрыгивая в кузов. Он передал второй ящик подоспевшему Бауму, третий сунул в руки Ёстервицу. Тот принял, но тут же вернул обратно, когда Алекс спрыгнул на землю.

— Я не буду спускаться.

— Понятно, — буркнул Алекс.

— Что он тебя спросил? — спросил эстонец так, чтобы водитель его не услышал.

— Закурить.

— Ты дал?

— Я не курю.

— Понятно, ступай.

Алекс спросил:

— А что в ящиках?

— В первом — «Эмга [11]», а в этих двух — взрывчатка и ручные гранаты. Ещё пара дымовых шашек и противогазы, плюс новая форма. Всё только что со складов, — без капли самодовольства ответил эстонец.

— Ого, уж больно много всего!

— Неси же скорее! Шофёр не знает, что мы разгружаем. Я поеду с ним.

— Если шофёр не с нами, что мешает ему выдать нас? — Алексу очень не хотелось возвращаться в подвал.

— Не выдаст — ему это невыгодно. Он получил ящик водки и мешок крупы за то, что помог вынести всё это с военного склада. К тому же через пару часов он умрёт. — Ёстервиц оттянул полу своей куртки, и Алекс увидел на боку собеседника рукоять длинного штык- ножа. — Лишний свидетель нам ни к чему, а вот его автомобиль нам ещё послужит.

Алекса поразило спокойствие собеседника, а лёд в его глазах заставил задуматься. «Краузе, Гетц, Эльза, Бабенко… Плюс ещё и этот эстонец. Кто же нами руководит?»

Алекс кивнул и снова спустился в подвал. Он уже не слышал, как отъезжала машина, — он думал о том, что должно случиться на днях. Занеся ящик, он увидел Гетца и Лау, распаковывающих привезённый груз.

— Здесь всё, — ровным голосом заговорил Лау. — Взрывчатка, детонаторы, соединительные кабели и гранаты. Этот обер-лейтенант неплохо подготовился.

— «Эрна» — родная дочь «Бранденбурга», а у нас, как тебе известно, других не держат, — ответил Гетц. — Руди, — обратился он к Вернеру, — следующий сеанс связи через час?

— Так точно, гауптман.

— Тогда помоги Эриху с грузом и готовься к выходу в эфир. Остальным отдыхать.

Алекс лёг на один из матрасов и услышал, как кто- то прижался к его спине.

— Тебя согреть? — прозвучало за спиной. — Я чувствую, что ты немного дрожишь. Или это не от холода? Тебе страшно, мой милый?

Алекс постарался отстраниться и ничего не ответил. В его планы относительно Эльзы не входило то, что она собиралась ему предложить. За спиной раздался негромкий смех. Женщина повернулась к нему спиной, ткнула его задом и засопела. Алекс закрыл глаза и какое-то время ворочался. Когда же? Когда же всё это закончится?

Он проснулся, услышав мелодичные щелчки и попискивание. Алекс приподнялся на локтях и увидел курившую у окошка Эльзу. Бабенко и Баум ещё спали, Гетц сидел над какими-то чертежами, Лау разглядывал взрыватели, а Руди Вернер сидел в наушниках и принимал выползающую из приёмника тонкую полоску. Оторвав кусок, он переключил тумблер и достал конверт с карточками шифров.

Через пару минут Руди подошёл к Гетцу и положил перед ним расшифрованную радиограмму. Алекс встал и подошёл ближе. Заглянув через плечо Гетца, он прочёл:

« Мейстеру срочно!

Командор не выходит на связь. Необходимо ускорить подготовку Приказываю провести операцию 12 декабря в 8:30…

Магистр ».

Алекс подсел к Гетцу и тихо спросил:

— Что это значит?

— Похоже, что наш великий командор Ральф Краузе раскрыт, — с усмешкой прояснил Гетц. — Если это так, то я надеюсь, что он успел использовать капсулу.

— Раскрыт? — Алекса удивили полное отсутствие эмоций на лице Гетца и самодовольство в его голосе. — Даже если майор и успел принять яд, нам всё равно грозит опасность. Если русские охотились за Краузе, то они наверняка уже знают о нашем задании.

— Не трясись. Они ничего о нас не узнают.

— Но как же?.. Краузе должен был к нам присоединиться и возглавить операцию…

— Операцией руковожу я!.. Так и планировалось изначально. А майор Краузе, если и попадёт в руки русских живым, подтвердит лишь то, что полковник фон Зейлер так старательно и методично им внушал все эти дни.

— Но ведь…

— Полковник фон Зейлер ведёт тонкую игру. В его планы посвящены не все, но я о них осведомлён.

— Тогда почему вы рассказываете всё это сейчас?

Гетц посмотрел на часы.

— Потому что до начала операции осталось чуть больше тридцати часов и время тайн прошло. А Краузе… Он и не должен был ехать в такую даль, в этот холодный Свердловск, чёрт бы его побрал! Ральф Краузе должен был убедить русских, что мы планируем совсем другое покушение и в другом месте. А нашего Герольда мы прикончим и без него. Послезавтра в восемь тридцать утра мы должны будем захватить главную радиостудию русских. Так что соберись, Алекс, и не паникуй.

Алекс бросил взгляд на Бабенко — тот сидел сутулясь и что-то писал на клочке бумаги.

— Если уж вы решили открыть нам карты, то объясните же мне, наконец, зачем мы таскаем с собой этого русского? — вмешалась в разговор Эльза Зиммер.

— Имейте терпение, фройляйн! Всему своё время, — сухо сказал Гетц.

— А говорили, что время тайн прошло.

Гетц, проигнорировав бурчание Эльзы, продолжал: