Андрей Зайцев - Остановившиеся часы

— С полчаса назад один шутник, пожелавший остаться неизвестным, едва не раскатал меня по асфальту…

— Вы это серьезно? — я отчетливо различил в ее голосе нотки нервного напряжения.

— Куда уж серьезней… — я усмехнулся. — Ошибки тут никакой не было… Человек, сидевший за рулем, ждал меня неподалеку от дома… Интересно то, что он хорошо изучил маршрут, по которому я обычно двигаюсь… Все прошло, как в аптеке, сам до сих пор не пойму — как я уцелел…

— Когда вы рассказали о дискете? — Жанна вернулась к своему обычному тону, тону умной женщины, не привыкшей в этой жизни все принимать на веру.

— Не так давно, — ответил я, размышляя о времени. Было ли это совпадением? По первому взгляду — едва ли. Но я интуитивно чувствовал, что совпадение в таких вещах — штука зыбкая. Никогда не следует полностью рассчитывать на это. Даже если это удобно для принятой версии. — Какие же у вас по этому поводу соображения?

— Все просто… — Жанна сделала паузу, надеясь, что я сам закончу за нее. — Когда оперативники пришли к Лене с конкретными вопросами — это сразу стало известно кому-то еще.

— Круг небольшой, — заметил я. — Кроме меня, это — Хирш, вы, Лена, ее друг и…

— И все те, с кем они общаются.

— Это верно, — согласился я. — И какой же вывод?

— Советую вам быть осторожным.

— Спокойной ночи…

Я положил трубку и долго сидел в полной темноте. Там, за окном, шевелились на ветру ветви деревьев, призрачный свет окон соседних домов, как знаки чужой жизни, рождали сейчас во мне странное ощущение, еще незнакомое мне… Я находился в замкнутом пространстве, покрытом оболочкой, все остальное существовало отдельно; как осколки небесных тел, они проносились рядом, не касаясь меня, сейчас, находясь в этой точке, я мог бы попытаться изменить судьбу, уехать, ускользнуть, исчезнуть… игра со смертью зашла слишком далеко, и я начинал понимать, что просто так это не кончится… Выбор оставался за мной, но я довольно часто размышлял и раньше над этим краеугольным вопросом бытия: удавалось ли кому-нибудь обмануть свою судьбу?

Внезапно я понял: разгадка где-то рядом. Оставалось только не упустить ее, не сделать роковой оплошности, которая может стоить жизни.

Спустя сутки, которые я потратил на сон и, по образному выражению итальянцев (а они понимают в этом толк) — на прекрасное ничегонеделанье, меня можно было отыскать в одной из точек того злачного местечка, которое у нас в городе носит название «Бермудского треугольника»… Ночной клуб «Дикая орхидея», ресторан «Луна» и бар «У Валентина», расположенный на первом этаже супермаркета… Человек, которого я искал, по моим сведениям проводил большинство вечеров именно здесь. Впрочем, было время, когда я тоже зависал тут с компанией, и это длилось достаточно долго. Поначалу здесь не было ночного клуба, а бар носил другое название. Времена менялись, но суть происходящего оставалась неизменной. Утром я совершенно нежданно-негаданно получил деньги из фирмы, где получил расчет. Это было весьма кстати. В баре «У Валентина» я встретил немало знакомых лиц, все удивлялись, почему меня так долго не было видно. Я же удивлялся совсем другому. Кое-кто из моих знакомых по той жизни успел отойти в мир иной. Кое-кто остался. Они почти не изменились. И самой неизменной чертой их натуры оставался нюх на деньги. Чернявый худощавый мужчина, которого в узком кругу звали Радик, подсел ко мне с улыбающимся видом старого хорошего знакомого.

— Давно не видел тебя, Шурка! — он выжидающе уставился на мою переносицу. — Как дела?

— Все нормально, — ответил я и подозвал официантку. — Выпьешь что-нибудь?

— Водочки было бы неплохо…

Я заказал водки, внимательно оглядывая новых посетителей. Две нимфетки в кожаных курточках присели за соседний столик, со скрытым призывом посматривая в нашу сторону.

— Чем сейчас занимаешься, Шура? — продолжал источать любезности Радик. — Слышал, у тебя были неприятности?

— Давай опустим эту тему, — отозвался я, искоса глянув на него. Он был парнем сообразительным и мгновенно переключился на клубок историй, которыми так богат «Бермудский треугольник».

— Пашка Завьялов «присел» на восемь лет… Танька с Кукольником уезжали в Питер, вернулась одна Танька… говорят, Кукольник отъехал от передоза «герыча», но мне кое-кто говорил, что его завалили… дорожку перешел не в том месте…

— Не в том месте?.. — сейчас я думал совсем о другом, почти не слыша болтовни Радика. — А ты Бориса давно видел?

— Это которого?.. — Радик моментально прищурился, в эту минуту почему-то похожий на филера царской охранки (по крайней мере, именно такими я себе их представлял, худыми, невзрачными субъектами, которым невозможно заглянуть в душу). — Это Нефедова, что ли?

— Ну да, его, — подтвердил я как можно безразличней.

Официантка, полнотелая брюнетка, принесла водки, поставив стопки на край столика.

— Да часто вижу, вообще… — было заметно, что Радик чем-то смущен. — А тебе он нужен, что ли?

— Он где зависает обычно? — спросил я, не обращая внимания на его вопрос. Я хорошо понимал, в чем тут дело. Радик искал интерес, на интересе можно было поживиться. Но Борис, судя по всему, в его глазах был фигурой не очень значительной.

— Вчера в «Луне» его видел.

— Вчера?.. — несколько секунд я раздумывал. — Он был один?

— Зачем? — Радик осклабился. — У него новая пассия… Хорошая девочка… Раньше она танцовщицей в «Орхидее» была. А сейчас не знаю… Кажется, где-то в другом месте, но сюда постоянно захаживает.

— Ладно, Радик, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Приятно было повидаться. Если вдруг Бориса увидишь, скажи, что я искал его.

— А ты сейчас в «Луну», что ли? — допытывался Радик, судя по всему, рассчитывавший на продолжение дарового угощения.

— Посмотрим, — ответил я тоном человека, не заинтересованного в собеседнике. Радик это понял и принял как должное. Поскольку он еще не был сильно пьян, у него хватило ума осознать, что его настойчивость неуместна…

Выйдя из бара, я направился к ресторану «Луна». Маленькая площадь в центре «Бермудского треугольника», освещенная искусственным светом фонарей, жила своей обычной жизнь. С одного взгляда узнавались прогуливавшиеся то тут, то там представительницы древнейшей профессии, занятые поиском клиентов. Много было студентов, приезжих. Гости города любили бывать здесь, у «Бермудского треугольника» была репутация приличного местечка, где можно было оторваться без особых помех. Менты, естественно, контролировали эту территорию, но очень незаметно. Это напоминало мне старые восьмидесятые годы, когда нигде нельзя было появиться, чтобы не попасть под тайное наблюдение агентов всесильного КГБ. Вспомнился паренек из нашей группы, улыбчивый шатен, обожавший старые американские фильмы с Хэмфри Богартом, песни «Дорз», мартини и прозу Набокова. Часами он мог рассказывать об итальянском неореализме, прихлебывая мартини, рассуждать об идее-фикс Висконти, восхищаться тонкой, почти шизофренической атмосферой «Заводного апельсина»… Он много пил, но редко пьянел, по крайней мере, ум его всегда оставался достаточно ясным, холодным. Это я не сразу разобрал. Не знаю, какая у него была кличка в местном отделении КГБ (может быть, Ашенбах?..), но кончил он свою жизнь плохо. О том, что он — информатор КГБ, мы начали потихоньку сознавать где-то на втором курсе. Слишком много было странных совпадений. Потом одного парня исключили из института, а позже выяснилось, что его посадили, поймали на чем-то (наверняка, подстроенном) и упекли на несколько лет. Были и другие неприятности. Подружка наша общая, с филфака, как-то обмолвилась, что у поклонника Богарта странные знакомые. Умела она подмечать важные, малозаметные детали. А он все более глубоко увязал во всем этом… Такое не проходит бесследно. С мартини перешел на таблетки, галлюциногены. Один раз мне на полном серьезе пытался втолковать, что ЛСД помогает лучше понять самого себя. Не знаю, на чем он прокололся, но его нашли мертвым при загадочных обстоятельствах… А вспомнил я о нем сейчас не совсем случайно. Борис одно время был очень близок с ним, потом, конечно, презирал его вместе с нами, но оставался во всей этой истории некий до конца не проявленный момент. И тот, и другой любили оружие. Вполне объяснимая мальчишеская страсть с годами не ушла, а переросла в увлечение. Тогда с оружием было сложнее, не то что сегодня. Но я всегда подозревал, что Ашенбах оружие имел…