Наталья Александрова - Печать Иоганна Гутенберга

Витиеватые буквы появились на бумаге, они сплетались и змеились, как виноградные лозы, менялись на глазах, выстраиваясь в слова и целые книги. На этот раз Иоганн не поддался их магии, но старый мастер уставился на оттиск, словно его затянула невидимая, волшебная воронка, словно она перенесла его в иной, лучший мир…

Вдруг где-то совсем рядом раздался резкий и хриплый звук, будто здесь, в мастерской каркнул ворон.

Господин Мюнстер вздрогнул и опомнился. Он с трудом оторвал взгляд от оттиска печати и перевел его на Иоганна, как будто только сейчас увидел его.

– И много денег тебе нужно, мальчик?

– Мне понадобится сплав на основе свинца, и мастерская, и опытные работники…

– Короче – сколько тебе нужно денег?

– Думаю, шестисот гульденов должно хватить. Ну, на всякий случай пусть будет семьсот…

– Семьсот гульденов – это большие деньги! Это очень большие деньги!..

Старик снова уставился на листок с оттиском. Подслеповатые глаза его вспыхнули, как будто он помолодел.

– Знаешь, мальчик, за то, чтобы вернуть былую славу своей мастерской, мне не жаль отдать все свои деньги… семьсот так семьсот… покупай все, что тебе нужно.

Иоганн на мгновение прикрыл глаза – и ему привиделись тысячи и тысячи шелестящих страниц, высокие полки, заставленные темными томами, огромные залы, в которых за длинными столами сидят сотни людей, склонившись над книгами.

Все это будет – и все благодаря ему…

Женя открыла дверь офиса и увидела, что две престарелые сотрудницы пьют чай.

– Женя! – всплеснула руками Настасья Ильинична. – Господи, ты жива?

– Женечка, куда ты пропала? – Софья Петровна даже не кашляла. – Мы уж тут всякое передумали!

Надо же, Женя всего-то отсутствовала два дня, а потом подоспели выходные. Она переделала множество дел и с понедельника вышла на работу.

– А с чего вы так всполошились? – удивилась она.

– Как – ты не знаешь? Наша-то Альбина попала в аварию. Насмерть! – захлебывалась Настасья Ильинична. – Такой ужас, из полиции приходили, говорили – машина сгорела в уголья, и она там…

– А Лера… нет, ты не поверишь! – вступила Софья Петровна. – Леру взорвали на Витебском вокзале!

– На Витебском? – Женя плюхнулась на стул. – Да что она там делала?

– Вот уж не знаем! – старухи покачали головами в такт. – И ты еще пропала, мы уж подумали – мор напал на молодых сотрудниц!

– Все в порядке, я с вами навеки, – усмехнулась Женя, принимая от Настасьи Ильиничны чашку с чаем.

– Ох, я совсем забыла, нужно же на склад сходить! После обеда придет Овчинкин, нужно принести ему две пачки его мемуаров! – Софья Петровна страдальчески вздохнула, привычно закашлялась и пошла в угол за тележкой.

– Софья Петровна, не мучайтесь, я схожу! – Женя опередила ее, взяла тележку.

– Сходишь? – Софья удивленно взглянула на нее и сразу перестала кашлять. – Это очень мило с твоей стороны… я просто не ожидала… действительно не ожидала…

– Я все равно туда собиралась!

Женя достала из холодильника ореховый тортик, который купила утром перед работой, поставила его на тележку и выехала в коридор.

Возле лифта, как обычно, ошивался охранник из «Алиби» Георгий. Он демонстративно курил прямо под табличкой «Курение запрещено». Увидев Женю, плотоядно ухмыльнулся и проговорил голосом волка из мультфильма «Красная шапочка»:

– Куда это ты? Никак на склад?

Женя не успела ответить, потому что двери лифта открылись и вышел Ушаков. В виде «Великого и ужасного» – костюм, сшитый в Лондоне, итальянские ботинки и галстук ручной работы. И выражение на лице соответствующее.

При виде высокого начальства Георгий поперхнулся и едва не проглотил сигарету.

Ушаков, однако, его не заметил, он смотрел только на Женю, как будто вокруг больше никого и ничего не было.

– Привет! – сказала Женя. – Давно не виделись!

– Ага, – его лицо просветлело. – А ты что тут делаешь?

– Как что? Работаю! Ты ведь меня не уволишь за два прогула?

– Не думал тебя встретить… – он снова смешался, – ты ведь теперь…

Георгий смотрел то на Женю, то на Ушакова. В глазах его зашкаливало изумление. Он застыл на месте и стоял столбом, как полный кретин, не догадываясь хотя бы отойти в сторонку.

Ушаков, наконец, опомнился и потянул Женю к окну.

– Послушай… – заговорил он, мучительно подбирая слова, – я… то есть ты… понимаешь, я хотел позвонить, но…

– У меня мобильника нету, сегодня куплю! – перебила его Женя. – Столько дел, к родителям заезжала, предлагала им квартиру разменять, теперь хватит денег на доплату. Представляешь, они пять лет в разводе, а живут в одной квартире. Так не хотят! Привыкли, говорят, если что – хоть стакан воды будет кому подать… Вот уж странные они у меня люди!

– Ты должна мне все про себя рассказать, – перебил ее Андрей, – я же ничего про тебя не знаю.

– И я про тебя…

– Женя, я соскучился, я так привык, что ты все время со мной… – он наклонился к ней близко-близко.

Мелькнуло совершенно обалделое лицо Георгия.

– Теперь будем часто видеться, – успокоила Женя Андрея, – я работу бросать не буду, а то старушки совсем тут растерялись. Так что вместо Альбины стану, найму кого помоложе, парнишку шустрого с компьютером, девчонку деловую, и все наладится.

– При чем тут работа? Евгения, оставь женские штучки, я о другом говорю! – похоже, он рассердился. – У меня самого полный завал, на два дня нельзя фирму оставить, но надо же что-то делать!

– Ты о чем? – спросила Женя с самым невинным видом.

– О нас! Короче, сегодня после работы жди меня, поедем куда-нибудь, поговорим и все решим, ты согласна?

«Вот интересно, что он собирается решать, – подумала Женя, – ну ладно, послушаем…»

– Ой, я пойду, пожалуй, а то скоро Овечкин придет… то есть Овчинкин…

– Овчинкин? Кто такой Овчинкин? – удивленно переспросил Ушаков – но Женя уже вошла в лифт и нажала кнопку первого этажа.

Она вышла из кабины, прошла по знакомому коридору, толкнула тяжелую дверь…

Вот и Третий Цех.

Груды пустых ящиков и коробок, горы заржавленных, никому не нужных деталей.

Женя вспомнила, как входила сюда, словно в страшный, заколдованный лес, как ей мерещились глядящие из темноты злобные глаза, липкие руки, тянущиеся к ней, как слышались из углов цеха таинственные голоса.

Как давно это было! Как она изменилась с тех пор! Теперь она знает, чего на самом деле стоит бояться. А тот, кто живет в этом странном месте… наверное, это друг. И она пришла сегодня, чтобы напомнить ему об их дружбе.

Откуда-то из угла донесся знакомый шорох, и тихий голос прошелестел:

– Здравс-ствуй!

– Здравствуй!

Женя прошла по узкой тропинке между грудами ненужного барахла, подошла к знакомому ящику, поставила на него торт.