Эдуард Голубев - Копия

Началась короткая эра кооперативов и мелких фирм, которые плодились, словно прусаки на кухне, где ушедший в запой хозяин перестал поддерживать чистоту. Через два года к Айвану и его компаньону присоединился Влад, также успешно поступив в университет. Дела их ремонтной фирмы шли в гору, что, естественно для того времени, не осталось без внимания хищного взгляда местного криминалитета, аппетиты которого росли по мере увеличения пищи. Союз окончательно вылетел на обочину, перевернулся и развалился на пятнадцать разных частей. Несмотря на бурелом, который журналисты мягко назвали ветром перемен, домой в Мариуполь братья не собирались возвращаться, понимая, что там точно также, только теперь придется начинать всё сначала. А рязанская “братва”, набираясь опыта и умнея, постепенно переходила от обычных сборов мзды с “точек” до полного финансового контроля “крышуемых” ими предпринимателей. Теперь в фирме появился ещё один человек, так сказать “смотрящий”, который полностью занимался всей бухгалтерией.

Они уже не чувствовали себя хозяевами своего небольшого предприятия и это угнетало. Наладив поставку списанных по гарантии компьютеров из-за рубежа и комплектующих, дела стремительно пошли вверх, но отдача была минимальна. С увеличением прибыли возрастал процент, снимаемый людьми, помешанных, словно большие дети, на черных огромных джипах и обязательной тяжелой золотой цепочкой с крестом. Братьям трудно было мириться с этой данностью, которую начинали сравнивать с рабством, поэтому после окончания рабочего дня они через пару часов возвращались назад, заходя в подвальное помещение с черного входа, и работали уже только на себя до поздней ночи, минуя финансовые отчеты. Официально фирма принадлежала Владу и Валере пополам, но совладелец отказался участвовать в этой схеме, найдя тысячу причин, хотя братья отлично понимали, что она только одна. И это обычный животный страх, как у белого зайчика, чьи глаза казалось, выпрыгнут из орбит при виде голодного, уставшего после долгих изнурительных поисков пищи, волка.

Так продолжалось около четырёх месяцев, пока у компаньона, на почве захлестнувшей с головой непреодолимой зависти по поводу скрытого заработка братьев, родился ничем не примечательный, довольно предсказуемый и характерный для обычного слабого трусливого человека, план. Он просто, как бы невзначай, шепнул на ухо “смотрящему”, что сам не понимает происходящее, но по ночам в сборочном помещение бывают непонятные движения. Говоря это, Валера опустил полные ликованием глаза и с трудом выдерживал в голосе наигранный тембр обеспокоенности, всячески пытаясь скрыть радость от представляемой картинки, где он единственный, словно победоносный генерал на белом рысаке, владелец фирмы. Как же это сильно умиляло и настолько же оказалось заблуждением. Конь, в конце концов, довольно быстро превратился в разношенные туфли, а тисненные золотом погоны в печальные рассказы соседям по двору за наспех накрытым столом о тяжелой и несправедливой к нему злодейке судьбе. Главная ошибка предателей – они никогда не понимают, что измена это навсегда и даже для тех, ради кого было сделано. Уважение к этим людям убегает, а затем испаряется, словно плевок на раскаленный стальной сляб.

Вскоре братьев застали ночью за сбором очередной небольшой партии компьютеров, комплектующие которых Иван привозил на своём микроавтобусе и под утро, уже готовые в работу, доставлялись заказчикам. Всю “прелесть”, мягко сказать, претензий в ту ночь они получили с лихвой. Сломанные носы и три ребра на двоих, тело, процентов на семьдесят окрашенное в глубокий синий цвет, и только влажный холод, когда они остались одни, незнакомого темного бетонного подвала угомонивала ломоту, затачивая мысли.

Подвешенная на проводе лампочка, выглядевшая лет на сто и за последние годы привыкшая к такой картине, тускло, как бы соболезнуя, освещала грязные, с пятнами высохшей крови, серые стены, иногда слегка качаясь от невесть откуда взявшегося небольшого сквозняка.

– Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро, – через боль, пытаясь улыбнуться, Иван процитировал Виктора Цоя, – задействуем план Б.

Вся деньги лежали на кредитной карточке одного иностранного банка, которая вместе с новыми полученными загранпаспортами и небольшой наличностью находилась в неприметной потертой спортивной сумке за маленькой стальной дверцой с кодовым замком камеры хранения железнодорожного вокзала. Лишь небольшую часть они положили в местный банк, который был выбран специально, благодаря своему местоположению. Всего два квартала до требуемого сейфа общего пользования, а через дорогу был заезд во внутренний двор, состоящий из четырех домов, расположенных по периметру, где в одном из них сняли квартиру на первом этаже. Сверху изнутри на входной двери в подъезд, одним утром, не бросаясь в глаза, они прикрутили средних размеров засов, который всё время так и оставался без внимания местных жителей. Справа от выхода из банка находился перекресток со светофором, который тоже должен сыграть свою немаловажную роль. Просчитать действия бывших зеков, спортсменов и десантников не вызывало больших осложнений, тактика которых в подавляющем большинстве случаев была предсказуема и прямолинейна.

Братья знали, что для морального подавления их будут держать здесь дней десять, а может больше. К этому моменту сойдет синева и только лопнувшие сосуды красными лужами на глазных белках, будут напоминать о той ночи. Также начнут срастаться кости ребер, которые для воплощения плана на данный момент были самым тонким местом – от банка до съёмной квартиры придется быстро бежать через дорогу к внутреннему двору, затянув время до зеленого огонька светофора на их улице, который должен приостановить погоню потоком двинувшегося транспорта. То, что с ними ничего не сделают, гарантировано их личным присутствием при снятии депозита, ну а после будущее представлялось в цвете чернозёма, так что этот рывок, по сути, на тот момент был смыслом всей жизни.

Зная правила банка, братья решили не откладывать побег на второе посещение, когда уже будет готова заказанная сумма, а совершить его при заявке на вывод средств. Роль угнетенных и смирившихся, не способных на активные действия, усыпило бдительность сопровождающих, которые не сразу поняли, что произошло. Задержавшись на выходе из банка, Стеблины через стеклянную витрину искоса наблюдали за светофором. Превращение желтого в зеленый стало спусковым сигналом и они, направляясь к машине быстрым шагом, резко рванули, обегая её с разных сторон. Всё прошло, как задумали и эти важные полтора десятка секунд были выиграны. Когда братья уже открывали дверь в подъезд, преследователи только забегали во двор и через несколько секунд были остановлены приготовленной щеколдой, заставив своими матами и попытками выломать парадные врата испуганно выглядывать из-за шторок местное население. В те времена даже ни у кого не возникло мысли вызвать милицию.