Нора Робертс - Подмастерье смерти

– Пибоди, отправь патрульного Кармайкла и офицера Шелби в «Дивайн» с фотографиями и рисунками.

– Да, босс! – Пибоди покинула комнату для допросов.

– Вам что-нибудь еще казалось странным? Может, у них были особые ритуалы, они делали что-то необычное?

– На полигоны ездили… в Бруклине, не знаю, как называется. И еще одно место есть в Нью-Джерси. Там и в закрытом помещении стрелять можно, и на открытом воздухе.

Ева покачала головой:

– Может, какое-то неспециализированное место?

– Он возил ее на Запад. В Монтану. Они ездили на Запад без моего ведома. А я и спрашивать перестала – они бы все равно соврали. А Уиллоу бы нарочно так ответила, чтобы я поняла, что она врет. У вас есть дети, лейтенант?

– Нет.

– Тогда вы не сможете понять, каково это, чувствовать себя плохой матерью. – Янгер сокрушенно отвела взгляд. – Я не знаю, как ее теперь спасти.

– Мисс Янгер, мы сделаем все, чтобы найти ее и доставить сюда в целости и сохранности. Постараемся остановить вашу дочь, пока она не причинила еще больше вреда. То, что вы рассказали нам, очень поможет. Вас воссоединят с семьей и всех вместе поместят в безопасное место до тех пор, пока мы не найдем Уиллоу.

– Когда вы ее задержите, я смогу увидеть, поговорить с ней?

– Да.

«Только, скорее всего, она с вами разговаривать не захочет», – подумала на это Ева.

У Евы совсем не было времени выслушивать истерики. Уже через десять секунд после того, как она пришла допрашивать Элис Эллисон, крепко пожалела, что не доверила это Дженкинсону с Рейнеке.

– За что он хочет меня убить?! – пронзительный вопль Эллисон сверлом врезался в мозг Евы. – Я ничего дурного не сделала! Никого не обидела! И вдруг меня хотят убить!

– Мисс Эллисон…

– Ни с того ни с сего ко мне в дом врывается полиция! Я даже ужин доесть не успела! Люди подумают, меня арестовали! Я ни в чем не виновата! А меня в любую секунду могли убить!

Эллисон со стенаниями металась по комнате. Поначалу размахивала руками, потом вдруг резко остановилась и обхватила ими свое тощее тело, словно пытаясь не дать ему окончательно рассыпаться. Глаза, обведенные яркой синей подводкой, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит. Густо накрашенные блестящей красной помадой губы дрожали.

– Присядьте и успокойтесь.

– Что?! Посмотрела бы я, как вы спокойно сидели, если бы ваша жизнь была в опасности!

– Дамочка, я коп и рискую жизнью каждый божий день! Тем не менее я могу просто сесть и успокоиться. И вас научу. Вот, смотрите.

Ева демонстративно опустилась за стол.

– Так вам и платят за риск! А меня пытаются убить!

– В данный момент – нет. Так что сядьте, черт возьми! А ну, села! – рявкнула Ева.

– Вы не имеете права со мной так разговаривать. – Глаза Элис наполнились слезами – два океана меж блестящих берегов. – Я гражданка США!

– Вы сейчас отнимаете у нас время, которое мы могли бы потратить на расследование серии жестоких убийств. Успокойтесь, сядьте или убирайтесь отсюда!

– Никуда я не пойду. Вы обязаны меня защитить. Я… я в суд подам!

– Чтобы подать в суд, надо быть живой. – Ева встала, подошла и распахнула дверь. – Или сядьте, или убирайтесь. Немедленно!

Эллисон села и разразилась бурными рыданиями.

– Злая вы! Очень злая!

– И могу еще больше разозлиться, если будете отнимать у меня время истерикой. Возьмите себя в руки! Вы живы-здоровы, находитесь под нашей защитой. Мы собираемся и впредь сохранить вас живой и здоровой. Хотите этого? Тогда соберитесь и ответьте на несколько вопросов.

– Я ничего не знаю.

– Вы знали Сюзанн Маки.

– Я ее не обижала! – Эллисон подняла заплаканное лицо. – Я могла ее уволить, но не сделала этого! Очередным выговором ограничилась.

– За что?

– За опоздания, за то, что она забывала проверять наличие товара в зале и слишком долго беседовала с покупателями. Я не виновата, что она попала под машину!

– Когда вы сделали ей выговор?

– Какой из них? – Эллисон зашмыгала носом, заморгала, и крупные капли посыпались с ее блестящих ресниц. – Мне приходилось каждый месяц проводить с ней беседу о том, как нестабильны ее показатели. Она вечно опаздывала утром, поздно возвращалась с обеда и могла минут десять кряду говорить с одним покупателем.

– Почему вы ее не уволили?

Эллисон вздохнула.

– Потому что она умела продавать. Многие покупатели возвращались именно к ней. Она была приятной. Невозможно было ее не любить. Она разбиралась в моде, имела художественный вкус. Всегда хорошо выглядела и умела – когда не витала в облаках – каждому клиенту подобрать тот наряд или аксессуар, который подходил именно ему. Она мне нравилась. Мы все пошли на ее похороны. Я так плакала!

«Даже не сомневаюсь», – подумала Ева.

– В тот день, когда она в обеденный перерыв пошла к врачу, вы предупреждали ее, чтоб не опаздывала?

Блестящие красные губы задрожали.

– Мне пришлось. У нас был оценочный день, так что мне пришлось. Я сказала ей, что нужно вернуться вовремя, чтобы продемонстрировать прогресс по данному показателю. Она извинилась, пообещала не опаздывать. Она постоянно обещала. И, как правило, несколько дней, а то и неделю потом держала слово. Но в тот день она так и не вернулась с обеда.

Эллисон снова заплакала.

– Я страшно разозлилась. Тогда шла большая распродажа, и мы все были перегружены. Я ужасно разозлилась. Отправила ей видеосообщение. Очень грубо ее отчитала. Сказала, если она настолько не уважает меня и не дорожит своей работой, что позволяет себе опаздывать, то может вообще не приходить. Я же не знала, что она умерла!

– Ясно. – Ева получала очень важные сведения, поэтому смягчила тон: – Вы просто выполняли свою работу.

– Да! Если бы она мне сказала, что идет к доктору, или позвонила, объяснила, почему задерживается, я бы не говорила с ней так категорично. Клянусь. Я не хочу умирать! Мне всего двадцать девять.

В документах значилось тридцать три, однако Ева промолчала.

– Не бойтесь, не умрете. Вы разговаривали с Реджинальдом Маки после случившегося?

– Мы… мы отправили цветы и открытку с соболезнованиями. А потом всей командой ходили на похороны.

– Ясно. А лично с ним вы не общались?

– Я была не в состоянии. Все время плакала.

– А он с вами не заговаривал?

– Нет. Его… его дочь…

– Уиллоу Маки.

– Да, она приходила в магазин. Я ее узнала, потому что она и раньше у нас бывала. Сюзанн помогала ей подбирать одежду. Она подошла ко мне вплотную и сказала, мол, я, наверное, очень расстроилась, что Сюзанн погибла, не удалось со скандалом ее уволить – показать, какой я крутой начальник. Заявила, что Сюзанн умерла вместе с нерожденным ребенком из-за того, что я не дала ей времени сходить к врачу. А на прощание бросила: «Наслаждайся своей говенной работой и сраной жизнью, пока есть возможность».