Марина Ларина - Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

Однако простые люди, тем не менее, все так же нуждались во внутренней опоре, которой являлась для них вера в христианского Бога. Но Морен также знал, насколько сильно осквернила себя католическая церковь кострами инквизиции, грабительскими крестовыми походами, продажей индульгенций в прошлом и все более возраставшей симонией, торговлей церковными должностями в это время, когда он жил. Бернар Морен все это знал и молчал, внимательно слушая масона. Он знал, что катары и альбигойцы не верили ни в смерть, ни в распятие, ни, тем более, в воскресение Христа. Для него это не было новым. Но то, что произнес Фернан дальше, священника удивило.

— Мы также считаем, что Христос был некем иным, как воплощением дуального Духа, который намеренно провоцировал определенную реакцию простолюдинов с целью ввести их в иллюзию искупления.

— Ничего себе, — не выдержал Бернар. — Вы приписываете Христу чуть ли не функции дьявола, вводящего в искушение и заблуждение. Так вас следует понимать?

— Я этого не сказал. Но если вам известно значение еврейского слова «Сатанаил» не в искаженном его смысле, то вы наверняка поймете, о чем речь. Сатанаил означает двойственный, то есть дуальный, одновременно и добро, и зло.

— Мнимо добрый, — отреагировал Бернар.

— И мнимо злой, — подхватил Фернан. — Мы верим в такого Бога. Он же дьявол, тот, кто делит дух между людьми. Но не тот извращенец, каким его представила церковь.

«Не делит, а разделяет людей враждой и искушениями», — подумал священник, но возражать далее не стал. Бернар сам же подписался на связь с этими слугами сатаны, и прыгать с воза, на который уже сел, считал он, было поздно. Все-таки, как казалось Морену, он преследовал благую цель. А для этого можно было и пожертвовать убеждениями.

Но дорога в ад, как известно, вымощена благими намерениями. Об этом священник немного позабыл, увлекшись происходящими в его жизни событиями, которые бы никогда не случились, если бы он тихосмирно служил в провинции.

«Как все-таки легко, — думал Морен, — совратить человека с пути истинного». — Но ему почему-то было совершенно не стыдно осознавать это. И даже немного весело. С интересом следя за разворотом событий, он ожидал, что же будет дальше. Он понимал также, что теперь от его согласия сотрудничать с масонами зависела его карьера, как священника. Ведь разглашение того, что с ним произошло, сулило ему лишение сана, а, возможно, и того хуже, предание анафеме.

Но такого быть не могло. Это он знал. Эти люди ничего никому не расскажут. У них к нему есть интерес, иначе бы с ним не связывались.

«Они, наверняка, раскусили трюк с бумагами и решили меня использовать. Но что им надо?» — этого пока Бернар понять не мог.

Давешнее групповое совокупление, свидетелем которого стал Морен, свидетельствовало о том, что они пренебрегают нормами христианской морали. Но очевидным было и то, что это люди далеко не бедные и занимают, вероятно, высокое положение в обществе.

— Почему меня раздели вчера? — задал вопрос Морен.

— Это символическое действие. Оно означает, что мы предстаем перед Богом голыми без прикрас. И только он волен давать нам те или иные одежды.

«Извращенцы», — снова пронеслось в голове у Морена возражение. — Одежды? — произнес он вслух.

— Они же, на языке символов, психологические состояния духа, — спокойно, словно не замечая напряжения Морена, отвечал Фернан.

— Простите, но это ересь, которой я еще не слыхал, — не удержался священник.

— Не большая ересь, чем христианская догма в интерпретации церкви. Мало кто видел и понимал то, что делал Христос. Символы и аллегории были восприняты буквально. И вот родились легенды о том, чего не было в реальности.

— Что вы имеете в виду?

— Библия — собрание сочинений полуграмотных людей, к тому же весьма экзальтированных по тем временам.

— А как же чудеса?

— Это движения духа.

— А смысл чудес?

— Показать, что мир не материален. В основе его лежит этот самый двойственный Дух, двигающий людьми и создаваемыми посредством его событиями.

— И вы утверждаете, что он одновременно допускает и добро, и зло?

— Не просто допускает, а сам творит их через людей.

— Позвольте, а как же свобода?

— Вы имеете в виду свободу выбора? Вы полагаете, она у вас есть?

Карл Маркс уже жил в то время, когда происходил этот разговор, и Морен был знаком также с основами материализма.

— Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого, — словно подхватил его мысли Фернан. — А тот, кто сводит и разводит в жизни одного и другого, знает, что ее попросту не существует.

— Но если я сейчас уйду… — попробовал было возразить Морен.

— Вы не уйдете, — все так же спокойно сказал масон.

— Но почему? — снова возразил Бернар, чувствуя, как слабеет его тело, и понимая, что в этот момент он, действительно, не сдвинется с места. Он также осознавал, что сделает все, что потребуют от него эти люди. Какая-то едкая боль словно поселилась у него в животе и резала тело изнутри. Ему было неприятно и хотелось поскорее от нее избавиться.

— Дорогой господин Морен, поверьте, нам дорого ваше любопытство и вдвойне дорого ваше желание отстоять свою позицию и взгляд на создателя. Но поверьте, у вас нет выбора.

— Христос умер за людей, чтобы доказать… — не окончил свою фразу Бернар, поскольку был прерван собеседником.

— Он не умирал, это была ложь. Уловка, если хотите, чтобы создать коллизию.

— А как же свидетельства очевидцев?

— Свидетели были настолько неграмотными, что поверили бы любому гипнотизеру, а уже тем более тому, через которого внушал им сам Дух.

«Боже, какая ересь, и когда наконец все это окончится. И самое главное, мне нечего ему возразить. Ни одна церковная догма документально не подтверждена», — думал все более слабеющий Морен.

— Да и как подтвердить то, чего не было? А главное — зачем? — снова подхватил его мысли масон. — Впрочем, вы сами убедитесь в этом, если внимательно перечитаете этот фундаментальный труд.

Бернар знал Библию чуть ли не наизусть, но сейчас ему откровенно было не до спора. Снова кружилась голова, и он чувствовал, как его покидают последние силы.

— Если бы Христос был Богом Света, он не стал бы вводить в заблуждение публику, провоцируя негативную реакцию. Перечитайте любое из Евангелий, проанализируйте его поведение. Даже энциклопедист Поль Гольбах в своей книге «Галерея святых» заметил, что поведение Иисуса было более чем непочтительным не только по отношению к тем, с кем он общался, но и к собственной матери. Или вы так же, как ваши прихожане, предпочитаете верить в иллюзии, не изучая исторические свидетельства?

— Вы отвергаете, что он был Богом? — произнес Морен.