Марина Ларина - Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

Вскоре, пресытившись Бернаром, мадам Санклер покинула Морена и больше к нему не возвращалась. Страсть остыла. И для нее он больше не представлял интереса ни как мужчина, ни как человек.

Масоны одержали верх над волей этого священника, но, как и обещали, после окончания строительства церкви продолжали снабжать деньгами. Счет Морена постоянно пополнялся, и он мог позволить себе сделать что-нибудь еще, как, например, построить канализацию в этом селе, отдаленном от цивилизации. А для того чтобы объяснить такое странное появление денег у небогатого священника, с подачи масонов, подкупивших одного сельского сплетника, была пущена легенда. В ней говорилось о том, что Бернар Морен якобы нашел сокровище тамплиеров, спрятанное в этих местах. Легенда дожила до наших дней, пережив всплеск уже после Второй мировой войны, когда швейцарским интеллектуалам, имевшим прямые контакты с Великой ложей, вздумалось снова заявить о себе, указав через сказку про сокровища, якобы спрятанные в Ренн-ле-Шато, дорогу к их культовому местечку, которое вполне можно было окрестить храмом Сатаны.

Расставшись с Эмилией Санклер, Бернар Морен прожил в общем-то одинокую жизнь, по своей сути оставаясь хранителем этого очага блуда. У него было достаточно денег, чтобы не бедствовать, но никакие деньги не могли заменить ему искренних человеческих чувств. В одно из пасхальных воскресений возле башни Марии Магдалины, расположенной с тыльной стороны церкви, он, поскользнувшись, напоролся на гвоздь, торчавший в доске. Надо же такому случиться, гвоздь прошел через глаз, повредив его. Масоны помогли ему с операцией. К пятидесяти годам одинокий священник с искусственным глазом, совершенно потеряв вкус к жизни, решил восстановить историческую справедливость, оставив на церкви и свой след.

Он хорошенько заплатил сельскому мастеру, чтобы тот аккуратно выгравировал над входом в церковь Марии Магдалины отрывки из Библии на латинском, предварительно сам начертав их на бумаге. «Страшно место сие», — было в одном из них. И в другом — «Мой дом был назван домом молитвы…». Продолжением этой известной фразы Иисуса Христа из Евангелия от Матфея, которое должен был вспомнить посетитель этого места, было: «…А вы сделали его вертепом разбойников».

В Первую мировую войну Бернару Морену, по требованию масонов, пришлось еще сотрудничать и с немецкими шпионами, которых ему направляло братство. Ему всегда хорошо платили за его услуги, оказанные ордену. Но в конце жизни, когда к Морену прислали священника, чтобы исповедоваться, он отверг его помощь в отпущении грехов, сказав только:

— У них есть деньги и власть. Но нет любви. И это мой приговор себе прожить такую жизнь и умереть, не исповедуясь.

После чего и умер.

Пока Настя Прокофьева боролась с приступами тошноты, стоя возле телефона-автомата на выезде из Тулузы, где оставил ее арабо-европейский проходимец Сам, ее не покидала надежда вызвонить Валеру. После того как вместо него снова ответил автоответчик, Настя, покопавшись в блокноте, нашла номер Василия из Эстонии и позвонила ему. Тот поднял трубку.

— Привет, — сказала Прокофьева, — помнишь, это Настя, журналистка, которую ты вез в сентябре?

— Да, конечно, ты где? — спросил Василий.

— В Тулузе. Слушай, ты меня извини, я тогда слиняла, не предупредив. Увидела, что твоя жена приехала. Вася, у меня большие проблемы.

— Что случилось?

— Я разыскала по телефону того твоего друга, и мы почти договорились. Но он трубку не берет. Автоответчик. Мне не было, где ночевать, и какой-то араб пригласил меня к себе и подмешал мне в сок кого-то дерьма. Меня всю ночь тошнило и сейчас рвет, водой, уже ничего нет в желудке.

— Ты от него сбежала?

— Да, я сейчас стою возле телефона-автомата на улице. Ты не знаешь, что нужно делать в таких случаях?

— Слушай, Настенька, — ответил Василий, — пей как можно больше воды.

— Я пью. Ее обратно фонтаном выносит.

— Все равно пей. Ядовитое вещество где-то еще в тебе. Пей снова, если выворачивает. И никуда от этого автомата не отходи. Я сейчас сам попробую с ним связаться. Повесь пока трубочку.

Через несколько минут на номер телефона-автомата перезвонил уже сам Валера. Пока Настя заново промывала желудок водой без газа, Вася успел с ним связаться и все объяснить.

— Алло, это — Настя?

— Да, Настя.

— Это — Валерий. Слушай, чего ты сразу не сказала, что ты Васькина сестра? Он сказал, что у тебя проблемы; я сейчас приеду за тобой. Говори, где ты находишься.

— Я не знаю, здесь выезд на автобан.

— В Тулузе несколько выездов. Ты улицу посмотри или спроси.

— Сейчас, только не бросай трубку… Мадам, мадам…

Прохожая подсказала ей название места.

— Улица Сен-Дени… Тут еще аптека, — объяснила она.

— Ясно, — сказал Валера, — никуда не отходи от этого места. Я скоро.

— Хорошо, я буду возле этого автомата… Если вдруг упаду, — меня тут притравили немного, — посмотри по сторонам.

— Держись, я уже еду.

Пока новенький «ситроен» Валерия приехал на место заявленной встречи, ее еще несколько раз стошнило после приема воды, и наконец вместе с водой из желудка выскочило что-то желтое. Возможно, это были остатки какого-то порошка, который организм Насти категорически отторг. Теперь, когда ей стало легче, Прокофьева рассказала в общих чертах Валерию, что с ней произошло за последние сутки. Насте нужно было хорошенько выспаться. Она не спала почти двое суток. Это ей и предложил друг Василия, который располагал в Тулузе собственными апартаментами.

Но прежде нужно было забрать рюкзак из камеры хранения. На этот раз Прокофьева уже не опасалась, что окажется у плохих людей, и могла быть спокойна насчет своей безопасности на ближайшее время. Они заехали сначала на вокзал за рюкзаком, а потом направились на аллею Шарля де Фите, где жил Валерий.

— Слушай, может, тебя к врачу? — спросил Валера.

— Нет, мне уже лучше, — ответила Настя.

— Хорошо, — сказал Валерий, — если ты считаешь, что врач тебе не нужен, тогда располагайся пока здесь, поспи. Ты ведь не спала сегодня. А я съезжу по своим делам, а вечером поговорим. А то я почти ничего не понял, что там Василий сказал. Да… чувствуй себя, как дома. Я живу один, поэтому можешь пока у меня зависнуть. Ну смотри, если точно врача не надо… А то я могу привезти…

— Точно, точно… мне уже лучше. Просто усталость… словно из меня все соки выжали.

— Тогда ложись и спи. Вечером увидимся. Ну, я поехал?

— Да, спасибо.

Валерий был такой же высокий, как Вася, но менее крупного телосложения. Его худоба ему тем не менее шла. Он кого-то Насте напоминал. Кого-то из прошлого. Но кого, она не могла вспомнить.