Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

– Да сто лет сдался мне твой Даниил! – машинально говорю я и вдруг спрашиваю: – А откуда ты знаешь про предложение Никитича?

– Но ты же сам сказал… – растерянно говорит она и умоляюще смотрит мне прямо в глаза, будто заклинает подтвердить этот факт. – Сам! Когда мы шли… к врачу! Да!

Ничего я ей не говорил! Ничегошеньки! В этом я более чем уверен! Неужели наш суперинтриган подключил к своим козням бесхитростную Ирочку, чтобы склонить меня сделать то, чего я не хочу?! Это совсем уж нечестно… совсем!

И тут я вдруг смотрю на Ирину Павловну другими глазами, как будто у меня неожиданно навели резкость. Да она же отнюдь не то кроткое, беспомощное создание, что я в ней видел раньше лишь потому, что хотел видеть ее такой! Она же занимается финансами! И всех и все видит насквозь… как Светка! Ну или почти как Светка! Зря я называл ее Желтой Уточкой… это явно Владычица Морская… аналитик подводных течений, мастер снукера… но… в одном лице и растерянная, только что узнавшая о своей беременности девочка! И кому как не мне знать, что гений и злодейство – две вещи, совмещающиеся идеально, как два фрагмента пазла! И что в женщине могут уживаться даже не две личности!.. И неужели я, сам того не зная, действительно попал в точку?!

Я должен это выяснить! Я просто обязан это выяснить! Причем прямо сейчас.

– Неужели вы хотите снова наступить на те же грабли? – чрезвычайно заинтересованно спросил Николай Николаич. – Вы удивительно непрактичный человек, Лев Вадимович! Удивительно! Я бы даже назвал вас мечтателем и фантазером! – Он усмехнулся и продолжил: – Не могу поверить, что вы снова хотите отказаться от денег в обмен на какую-то там правду! И зачем она вам, эта правда? Тем более что правда эта – чужая ?!

Я бы мог ответить господину Никитичу, что эти грабли отнюдь не единственные мои любимые, на которые я постоянно и все время наступаю, но следовало сдерживать себя, хотя бы для того, чтобы не вывалить сразу же, что я и так все знаю. Тем более что всего я не знал, а лишь предполагал – но весьма жаждал узнать! Точно и в подробностях!

– Конечно, вы можете даже и безо всякой правды ничего мне не заплатить, – смиренно сказал я. – И я ничего с этим не сделаю. – Я жестом предварил его возмущение и продолжил: – И не потому, что вы практически всесильны, за вами – армия крючкотворов-адвокатов, у которых фантазия работает еще более изощренно, чем у меня, и против них я просто букашка… И они очень легко докажут, что я нарушал этот ваш дьявольский договор чуть ли не по всем пунктам… и я с этим даже и спорить не стану! И не потому, что нарушал, но потому, что очень хотел нарушить! Более того, я собираюсь сделать это прямо сейчас! Влезть в вашу личную жизнь, чтобы задать вам совершенно личные и даже неприличные вопросы! На которые, конечно, вы можете не отвечать… потому что совершенно не обязаны удовлетворять мое любопытство, которое буквально сводит меня с ума! – Я улыбнулся, но, вопреки моим ожиданиям, он улыбнулся тоже.

– Вы, наверное, удивитесь, но я попробую ответить! – сказал Ник Ник серьезно и очень вежливо.

Я не ожидал подобного, поэтому несколько растерялся, а растерявшись, брякнул совсем уже бесцеремонно:

– Тогда ответьте для начала: зачем вам нужна была эта автобиография? Ведь она вам на фиг сдалась, мне так кажется?

– А почему вам так кажется? – почти весело тут же парировал он, сбивая меня с толку все больше и больше, – но я уже не мог остановиться.

– Да потому что за этот месяц нашего тесного общения я узнал вас очень хорошо, уж простите! Вы не такой человек, которому было все это нужно… все эти бантики, завитушки, побрякушки… Это «а вот я какой крутой!».

– М-да… комплимент, искусно фаршированный ядом! – резюмировал он. – Но я обещал ответить – и я отвечу. Да, я не собирался этого делать… как вы экспрессивно выразились, Лев Вадимович, мне это на фиг сдалось.

– Вот и прекрасно, что вы это подтвердили! Тогда сразу же вопрос второй, вытекающий прямо из вопроса первого: я-то вам на фиг в таком случае сдался?

– О-о-о… а вот это не скажите! – Ник Ник поднял вверх палец. – Вот мы и добрались до главного, не так ли?

– Еще не добрались, – пробормотал я. – Но доберемся, это я вам обещаю…

– Вы мне, Лев Вадимович, понадобились как последний, завершающий штрих композиции. Мелкая подробность, доказывающая достоверность происходящего. И потом, вы мне были чрезвычайно любопытны! Я хотел пообщаться с вами еще раз, потому что у вас нестандартный взгляд на мир. Мне время от времени чрезвычайно полезно такое общение, потому что мы все – почти все, за редким исключением, – находимся внутри собственной структурированной системы, получаемой вместе с воспитанием, образованием и так далее. Я, например, математик…

– Да? – поразился я.

– Не перебивайте! – властно остановил он. – Вы же хотели, чтобы я высказался? Так теперь слушайте! Я математик по образованию, и, кроме прочего, это отражает суть моего характера. Для меня аксиома – нечто непреложное, а для вас – просто фраза, написанная на бумаге. Вы не верите ни в какие аксиомы, Лев Вадимович, вы почти непредсказуемы, вы переворачиваете факты с ног на голову, выдумываете миры и прошлое, которого не было… но которое могло быть и которое, черт возьми, было! Вы создаете парадоксы! И это – самая ценная черта вашего характера! А вовсе не болтливость, на которую я очень рассчитывал, – неожиданно закончил он.

– Пожалуй, я поручу вам написать мой некролог, – пробормотал я. – У вас хорошо получается! Да, а зачем вам понадобилась моя предполагаемая болтливость? Вы что, хотели, чтобы я на каждом углу трепался о том, что вас ограбили? А вы не думали, что я мог предположить и то, что вы сами подстроили это ограбление? И рассказывать уже об этом?

– Что?.. – растерялся он.

Я все-таки заставил его опешить, оторопеть, воспользовавшись единственным своим оружием – словом. Которым мог пользоваться так же свободно, как он – своей математикой и своими расчетами!

– Это ограбление – ненастоящее! – заявил я. – И вы расскажете мне, почему оно ненастоящее! Расскажете просто так, не по принципу «ты мне – я тебе», потому что мне нечего вам предложить… совсем нечего, кроме одной новости, которую вы и так скоро узнаете.

– Почему же я должен вам это рассказывать? – осведомился он.

– Потому что вы назвали меня своим другом! И вообще, вам что, некого больше было позвать?

– Ну, допустим, в тот момент – больше некого… – медленно проговорил он. – Но…

– Но я показал себя с самой лучшей стороны, поскольку не воспользовался вашей так называемой невестой в ваше отсутствие, да? Только этот факт и мог объяснить то, что вы назвали меня в качестве своего друга! Я просто сопоставил это… и понял – понял не сразу, каюсь… но все-таки понял! Как понял и другое: вы не стали бы монтировать камеры в номере и следить за собственной невестой, если бы она действительно была настоящей, эта невеста! Потому что вы – к счастью или нет, не знаю, – глубоко порядочны…