Мари-Бернадетт Дюпюи - Скандал у озера [litres]

Шамплен расслабился. Испытание пройдено, он сделал для этого все возможное, как и кюре. Успокоившись, он, тронутый чистым голосом певицы, тоже смахнул несколько слезинок. Альберта это заметила. Она плакала и, недолго думая, просунула руку в перчатке под руку мужа, улыбнувшись ему из-под шляпки. Шамплен решил, что она сделала это в знак прощения, хотя это был всего лишь мимолетный порыв участия.

По окончании мессы церковь быстро опустела. Все еще находясь на своем наблюдательном посту, Матильда не сводила глаз с выходящих из церкви сограждан, которые, соскучившись по солнцу и простору, казалось, спешили поскорее покинуть прохладу святого места. Жактанс Тибо поздоровался с ней кивком головы. Его супруга Артемиз поравнялась с Матильдой:

– Матильда, срок приближается. Будет ли у меня на этот раз девочка? Ты не знаешь? После трех сыновей мне бы хотелось дочь.

– Думаю, да, но не спеши радоваться, я могу ошибаться.

– Спасибо. Я приду к тебе завтра.

Брижит Пеллетье окинула Матильду подозрительным взглядом и прошла как можно дальше от кропильницы. Однако Паком, размахивая руками, рысцой бросился к той, кто угощает его пирожными с сухофруктами и сладкими пирогами из патоки с изюмом.

– Здравствуй, Матильда, – промямлил он, переминаясь с ноги на ногу. – А она злая, Эмма, а? Мама так сказала.

– А ты, мой славный Паком, что про это думаешь?

– Она не злая. Эмма хорошая, красивая!

– Приходи к четырем часам – вчера я собирала ревень, буду печь перевернутый пирог.

Слабоумный стал смеяться, радуясь приглашению, затем побежал к выходу, чтобы догнать свою мать. В церкви остались только беседующие с кюре – почти вся семья Клутье, Фердинанд и супруги Дрюжон.

Сидя немного в стороне от остальных, Жасент едва вслушивалась в разговор. Она думала о Пьере. «Вчера вечером он ужинал с нами за одним столом, как раньше, когда помогал собирать урожай или молоть пшеницу с ячменем. Поэтому у меня было такое чувство, будто мы вновь обручены. Мы могли свободно проявлять свою любовь, мечтать о женитьбе. Но ему пришлось уехать в Сен-Фелисьен. Завтра Лорик поедет к нему на поезде. Папа хотел, чтобы сын тоже принял участие в беседе с кюре, но Лорик предпочел удалиться. Пьер попросил его приехать завтра утром и остаться с ним на два дня. Лорик должен ему помочь, ведь старик Боромей захотел, чтобы его отвезли домой, в Сен-Метод, вместе с его котами и аккордеоном».

Кто-то мягко похлопал ее по плечу. Это была Матильда.

– Хочешь прийти ко мне на кусочек пирога? Я кое-что узнала. Все собираются обедать у твоего дедушки, даже господин кюре. А нам с тобой нужно поговорить. Уладь все с родителями, а я пока улизну, чтобы приготовить тебе рагу.

– Хорошо, я приду, – пообещала Жасент Матильде.

– Твое рагу просто замечательное, Матильда, – похвалила Жасент. – Я готовлю намного хуже Сидони. Нужно, чтобы ты дала мне рецепт.

– Это очень просто, барышня. Кусочки поджаренной говядины, жареный картофель и немного подрумяненный в сливочном масле лук – все это заливается сливочным соусом.

– Попробую запомнить. Когда мы с Пьером поженимся, я хотела бы готовить ему что-нибудь вкусное.

– Значит, на этот раз это точно? Ты выходишь за него, за свою большую любовь?

– Да, и теперь я спрашиваю себя, как я могла жить без него последние два года. Мы планируем свадьбу в сентябре или октябре, когда кленовые рощи будут пламенеть красным цветом! Ты представляешь? Мои родители, кажется, довольны.

– Боже милостивый, они были довольны еще во время вашей помолвки! Почему бы им изменить свое мнение?

Матильда мягко рассмеялась. Она встала со стула и принялась кипятить воду на спиртовке.

– Для тебя – никакого кофе, твое сердце слишком сильно трепещет. Тебе можно только травяной чай из липы и боярышника. Послушай-ка, протри немного на столе, я хотела бы кое-что тебе показать, кое-что из того, что не одобряет господин кюре. Если бы только он знал, что я гадаю на картах его прихожанам, даже не знаю, осмелился бы он тогда есть мой суп!

– Ты насмехаешься над ним, Матильда, – заметила Жасент игривым тоном.

– В этом нет ничего плохого. Понимаешь ли, Жасент, я хорошая христианка, я молюсь Господу Богу и Деве Марии, но, по моему скромному мнению, существуют и другие всемогущие духи: в земле, воде, огне и воздухе, возможно, также в деревьях, скалах, камнях и картах, особенно в картах таро. Вчера они со мной поболтали. Они рассказали мне, что, для того чтобы найти Эмму, нужно обратиться в религиозные учреждения. Не смотри так недоверчиво. Переворачивая карты, я получаю информацию. Так можно узнать что-либо о будущем, прошлом и часто – о настоящем. Озиас, гордый Озиас Руа, правая рука владельца сыроварни Перрона, как ни в чем не бывало прогуливается мимо моего дома, незаметно заходит, и я предсказываю ему, сколько он заработает на биржевых вложениях, или же заверяю верность его супруги.

Жасент в недоумении все еще протирала стол.

– Ты правда этим занимаешься, Матильда? – удивилась она. – Я думала, люди приходят к тебе за советами о здоровье, за травами для отваров! Как-то раз доктор Фортен сказал мне, что ты отбираешь его пациентов.

– Кажется, ты сердишься, моя красавица. Люди приходят за тем, что им нужно. Я помогаю им, если мне это под силу. Ладно, оставь уже эту тряпку, а я возьму свои карты таро.

– Нет, я не хочу ничего знать о будущем, а прошлое мне известно. Если карты говорят с тобой, то почему ты не предвидела гибель Эммы и ее безумную страсть к доктору Мюррею?

Смутившись, Матильда занялась травяным чаем. Она сняла кастрюлю с огня и процедила настой.

– Как тебе сказать, детка? Две недели назад я недостаточно хорошо тебя знала, чтобы говорить о таком. Ты бы приняла меня за сумасшедшую. Согласна, я не предвидела гибель твоей сестры. Однако как-то вечером, склонившись над своими картами, я почувствовала что-то странное. Расклад карт указывал на смерть: я увидела воду, угрожающую воду и молодую женщину из местных, которую подстерегала серьезная опасность. Что ж, теперь я лучше понимаю свои карты. Но мне было непросто рассказать тебе об этом, ведь речь шла об Эмме.

Лицо Матильды слегка перекосилось. Жасент изумленно смотрела на женщину, разрываясь между страхом и одновременно уважением, которое внушал ей подобный дар.

– И все же тебе стоило на днях рассказать мне об этом. Мы с тобой подруги. В таком случае, ты могла бы помочь мне найти малышку моей сестры. Что рассказали об этом твои карты? Я уверена, ты уже пыталась узнать. И все-таки признаюсь тебе – я настроена скептично.

Матильда ответила не сразу. Она замолчала, входя в связь с теми, кого про себя называла своими поводырями, они общались с ней с помощью карт, но также путем коротких видений. Теперь же, словно эхом отвечая на вопрос Жасент, карты настаивали на своем и давали Матильде понять, что еще ничего не завершено, что Жасент должна оставаться настороже до тех пор, пока правда окончательно не восторжествует.