Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Как так? — еще злее закричал Эглон.

— Он, сволочь, попался в Белоруссии: залез на какую-то целку, отодрал и придушил, — продолжал Силав.

— Такая у него мода, — дополнила Эрика. — Он садист. Все ты, Паук, делаешь вид, что чего-то не знаешь.

— Я же сказал — не связываться с этими подонками, с этой кодлой! Ты, Красотка, ты во всем виновата! — Эглон заскрипел зубами и так шмякнул рюмку о мраморный пол, что осколки разлетелись во все стороны.

Дама Силава испуганно вскочила.

— Падла, — процедила она сквозь зубы и сочно выругалась.

Эрика продолжала спокойно сидеть как ни в чем не бывало.

— Что сделано, того уж не вернешь! У нас нет времени ахать и рассусоливать, — твердо сказала она. — Толстого Бегемота, где бы он ни был, надо немедленно ликвидировать. Известно ли, где сейчас этот кретин? — повернулась она к Силаву.

— Известно, — отозвался тот. — В районном центре Бабуричи, в милиции. Пока, до получения санкции, задержан на трое суток.

— Надо в срочном порядке его ликвидировать, — злорадно ухватился за эту мысль Эглон. — Ликвидировать, пока не посадили в тюрьму. Достать его там будет не так легко, да подсадят к нему стукача, он и расколется.

— Толстяк, насколько я знаю, стреляный воробей. — Очень уж Силаву не хотелось быть организатором убийства. Он лихорадочно искал другой выход, но ничего не мог придумать.

— Стреляный не стреляный, — слышал он рядом с собой каркающий голос Эглона. — Толстяку в этот раз грозит вышка, и он будет спасать свою шкуру. Расколется как орех — осколки полетят во все стороны, и никаких воровских законов для него больше не существует, — частил Эглон не переводя дыхания, и голос его стал выше тоном на целую октаву. — Тебе, Красотка, придется исполнить приговор, ты, ты заварила эту кашу, ты и расхлебывай. — На лице Эглона появилась отвратная улыбка. Он вдруг замолчал, стараясь отдышаться.

Эрика и на этот раз сохраняла олимпийское спокойствие, глядя на Эглона с нескрываемым презрением.

— Я? — в недоумении переспросила она. — Ты что, Старик, из ума выжил? Чтобы я марала руки об этого смрадного червяка? А сам ты не хочешь?

— И… и Маленького кота, этого мокрушника, и его надо ликвидировать, чтоб было тихо и никто не свистел насчет мокрого дела про Тома и Ванду, — продолжал, отдуваясь, Эглон. — Самый лучший свидетель в нашем деле — мертвый свидетель!

— Маленького кота пока не надо, — у Эрики мелькнула мысль, которую она не высказала. — Маленький кот нам еще пригодится. Он закаленный, из Сибири. Там он и пропадет и не будет нам больше опасен.

— А что будем делать с Ягодкой? — не удержался Силав от скабрезной улыбки.

— А что такое с Ягодкой? — недоумевал Эглон. — Мы же ее изолировали, передали в надежные руки под неусыпный надзор и охрану! — Эглон посмотрел на Силава, потом на Эрику, потом на даму Силава и покачал головой.

— Она снялась вместе с твоей охраной и притащилась домой. Там ее и захапали.

— Я же говорил — надо ликвидировать! Теперь она выложит все, это уж точно, всех нас продаст! — У Эглона перехватило горло. — Всех! — в ярости шипел он.

— Уже выдала — поет как соловей, — подтвердил Силав.

— Лик-ви-ди-ро-вать! — вырвался голос Эглона из тисков удушья. Он ударил кулаком по столу. — Всех лик-ви-ди-ро-вать! — В припадке глухого, безудержного бешенства он сорвал скатерть, и посуда со звоном посыпалась на мраморный пол.

Эрика пожала плечами, медленно поднялась и пошла назад, к русским офицерам.

Совершенно секретно, шифр № 115961.

Адресат: Латвийская служба безопасности Латвийское министерство внутренних дел.

Доводим до вашего сведения, что в один из частных банков Бейрута неизвестный бизнесмен положил очень солидную сумму денег свыше пятидесяти миллионов долларов на имя жительницы Латвии Эрики Пигачевой — с условием, что деньги будут выплачены или

переведены только после акцепта вкладчика. Что может означать — после выполнения взаимной договоренности. Не торопитесь с официальными действиями. Надеемся, что это обстоятельство может вас заинтересовать. Если не трудно, просим сообщить нам, кто такая Эрика Пигачева, чем она занимается. Мы со своей стороны проверим, кто в действительности этот бизнесмен и в каких целях положены деньги. По нашим сведениям, операция эта связана с деятельностью одной террористической организации.

Надеемся на сотрудничество. С глубоким уважением, полковник Либман.

«Моссад», Тель-Авив, 27 июля 1992 года.

Заместитель министра прочитал шифрограмму дважды, повертел в руках, снова положил на стол, снял роговые очки и поднял трубку внутренней телефонной связи.

— Полковник Стабиньш, доброе утро, будь так добр, зайди ко мне!

И минуты не прошло, как Улдис Стабиньш слегка шаркающей походкой тяжело ступал по длинному мягкому ковру в просторном кабинете заместителя министра. И небольшого роста генерал, сидящий за массивным письменным столом, в глазах Стабиньша с каждым шагом вырастал.

Генерал, любезный на вид пожилой человек с сухощавым лицом и белыми как снег волосами, по-юношески легко встал со своего стула и дружески протянул Стабиньшу руку.

— Садись, полковник, и посмотри, что тут у меня есть. — Он положил перед Стабиньшем шифрограмму и выжидательно, испытующе следил за выражением его лица. Все существо генерала дышало спокойной силой и решительностью.

— Ну, что скажешь, господин полковник? — привычно продолжал он. — Ничего себе письмецо! Насколько я знаю, этой дамой занимается ваш отдел.

— И сам я лично, — подтвердил Стабиньш. — Становится все горячее. Как в той детской игре, когда ищут спрятанную вещь: тепло… теплее… горячо…

— Что нового в деле? — Генерал изъяснялся коротко, будто экономил слова.

— Вчера ночью арестовали Лилию Грике, по кличке Ягодка, — воровка и проститутка, активный член банды. Сегодня она Елене, майору Спуре то есть, призналась начистоту.

— И каково ее признание? — спросил генерал.

— Что двойное убийство в лесу организовала та самая Эрика Пигачева, по кличке Красотка, вместе с Пауком.

— Кто такой Паук?

— Паук — это кличка Эдгара Эглона. Он важная шишка. Попробуй к нему подберись.

— Н-да, — генерал сжал ладони в кулаки, но лицо оставалось бесстрастным, ни следа каких-либо чувств, и нельзя было понять, что он обо всем этом думает. — С какой целью совершено это зверское двойное убийство? — перевел он разговор в другое русло.

— Стараемся выяснить. — В голосе Стабиньша слышались виноватые нотки. — Известно только то, что Владислав Стрижельский, по кличке Том, руководил ограблением квартиры бизнесмена Алексея Борзова, помните — был убит сам хозяин, жена-австрийка изнасилована и задушена. Когда их захватила врасплох полиция, Том ушел через окно по крышам с очень крупной добычей. А в то утро он с Вандой Плесковской, по кличке Яблонька, ехал в Таллин покупать партию наркотиков, прибывших из Узбекистана.