Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

Там же недалеко в углу на диване сидел долговязый сгорбленный старик. Не то дремал, не то отдыхал после сауны и бассейна.

Старик завернулся в махровый полосатый халат. Можно было подумать, что это чей-то отец или дед, которого взяли с собой — пусть погреет старые кости. То был Эдгар Эглон, Паук, который вовсе не дремал, напротив — внимательно слушал, следил за ходом разговора. И время от времени совсем незаметно кивал Эрике. Темные стекла очков скрывали живой интерес Эглона и необычайно жесткий и умный блеск его стальных глаз. Оба офицера не обращали на него внимания и тогда, когда он в сауне пристроился с ними рядом и внимательно слушал в парильне их разговор.

Генерал-лейтенант Геннадий Иванов, так звали коренастого мужчину, — внешне держался спокойно, однако на губах его играла кривая усмешка, а густые светлые брови нервно вздрагивали.

— Нам, солдатам, грозить не надо, — отрывисто буркнул он, стиснув зубы. Потом взял себя в руки и изобразил на лице вежливую улыбку. — Ваше предложение, прекрасная дама, заслуживает внимания. Мы должны его обсудить. Но при таком варианте может возрасти цена.

— Цена? — В глазах Эрики загорелся злой огонек. — Странно! — воскликнула она. — Мы освобождаем вас от лишних хлопот, а вы повысите цену! Так не пойдет!

— Видите ли, — медленно проговорил генерал как бы в раздумье, — у нас могут появиться и другие покупатели. — Он испытующе смотрел в глаза Эрике, надеясь прочесть ее реакцию.

Она усмехнулась.

— Больше не появятся. С этим кончено, господа, можете закрывать лавочку!

Гамашвили беспрестанно потягивал коньяк вперемешку с пуншем и уже порядком захмелел.

— А вы, дорогая, не боитесь, что мы вас продадим? — вмешался он в разговор.

Эрика повернула к нему голову и фыркнула.

— Не боимся, дорогой, не боимся! Все, кого можно было продать, давно проданы, а все, кого можно купить, уже куплены.

— Ну так, может быть, пойдем в кабину, поиграем, порезвимся? — проглотил слюну Гамашвили.

— Не пойдем, дорогой, не пойдем, потерпи, не умрешь. Сходите вы лучше в сауну, остудите свои горячие головы в бассейне и действительно обдумайте, обсудите все, что я вам сказала. — Эрика говорила дерзко, нагло, и в ее раскосых глазах была ярость.

— А может, пойдешь с нами, красотка? Не пожалеешь, — не обращая внимания на ее настроение, продолжал приглашать грузин.

— В следующий раз, красавец, в следующий раз, — презрительно и явно нетерпеливо бросила Эрика. — Она опрокинула еще рюмку коньяку, поднялась и, нарочито виляя своей круглой попкой, распаляя мужчин, прошла к другому столику в противоположном углу помещения.

Офицеры остались за своим столиком, выпили, закусили, после чего занялись обсуждением ситуации.

— Ну и что? — Андрей Силав поднял мутные, осоловелые глаза на Эрику, когда она подошла.

— Что, что! Пока ничего, — раздраженно отрезала Эрика. — Много ты хочешь, Флайш! Солдафоны еще будут думать, еще не придумали. Они как та девица: и хочется, и колется, и мама не велит.

Против Силава сидела блондинка. Оба они были в мини-купальниках и заметно на взводе.

Шлепая мягкими меховыми тапками, к столику подошел Эглон и сел с другой стороны.

— Неважные новости, — мрачно сообщил Силав. — Не слыхали? Наши друзья зеки зашухарились, влипли, сволочи!

— Ах вот как! — Эглон снял очки, точно желая лучше видеть Андрея. Стальные глаза сверкнули возмущением, гневом. — Ах вот как! И кто же так несуразно, безграмотно организовал операцию? Кто виноват? — каркающим фальцетом кричал Эглон. — Не кто иной, как ты, Андрей, и тебе придется отвечать.

Эрика вопросительно посмотрела на Силава, притворяясь, что она не в курсе дела.

— Поймали их?

— Слава Богу, нет. Но они не успели бросить мешки в озеро… Нагрянул инспектор рыбоохраны. И эти тюфяки, трусы дали тягу!

— Так вот, Флайш, все это мы и без тебя знаем, — уже спокойнее, но сердито прибавил Эглон. — Надо было взять это дело себе, — наставнически, как инструктор, поучал он.

— Не мог я, — оправдывался Силав. — Убийства — профиль другого отдела, и генерал не очень мне доверяет. — Он подавил вздох. — Дело передано Стабиньшу.

— Стабиньш, насколько я знаю, опасный мент, — глубокомысленно произнес Эглон.

— Слишком умный, въедливый и упрямый, как осел, — согласился Силав.

— А кто будет вести официальное расследование?

— Старший следователь по особо важным делам Розниекс из Республиканской прокуратуры. Этот тандем для нас опасен, даже очень. Может, следовало бы на какое-то время лечь на дно? Иначе нам может быть крышка. — Силав вопросительно взглянул на Эглона. В голосе его сквозил страх.

— Ха! Легко сказать — лечь на дно! — вскинулась Эрика. — Как раз сейчас, когда мы напали на золотую жилу с этими армейцами и установили контакты с покупателями — теперь пустить все по ветру? Может быть, вы, братцы, думаете отдать вожжи в руки этим солдафонам, чтобы они действовали сами и гребли нашу валюту? Так не пойдет, только через мой труп! Этот бизнес я не отдам, слышите, не отдам! — истерически кричала она.

— Надо найти выход, — примирительно и не очень уверенно пробурчал Силав. — Но и то надо понять: когда за дело берутся Стабиньш с Розниексом, они копают основательно, глубоко. Не дай Бог, докопаются и до нашего бизнеса с русскими ракетами. Что тогда?!

— Этих фараонов надо переманить на нашу сторону и заставить на нас работать! — Эглон был категоричен. — Любыми средствами!

— Держи карман шире, их заставишь! — странно усмехнулся Силав.

— За большие деньги и черт будет плясать под твою дудку, — стоял на своем Эглон.

— Черт будет, а Стабиньш с Розниексом — нет. Они, видишь ли, святые, праведники.

— Тогда надо их ликвидировать! — как топором рубил каждое слово Эглон.

Силав задумчиво передвинул на столе свою рюмку.

— Я попробую что-нибудь придумать. — Вид у него был растерянный. Такой оборот дела его вовсе не устраивал.

— Думай, Флайш, думай! — пропел Эглон каркающим голосом, бросив на Силава угрожающий взгляд. — Только смотри! Если дашь маху, сам знаешь…

Тот съежился. Его подруга-блондинка потягивала коньяк, потом шампанское, закусывала и как будто не слушала. Только на дне ее зрачков искрился интерес.

Эглон подозрительно на нее глянул и, успокоившись, снова заговорил:

— Что еще на нашей ниве новенького и хорошенького?

Силав не собирался пока выкладывать, не пришло еще время; но Эглон впился в него своим буравящим взглядом. Он понял или догадывался, что у Силава еще что-то есть за душой. И тот решился:

— Толстый Бегемот сгорел!

— Какой Бегемот? Что за Бегемот? — вскрикнул Эглон.

— Ну Штангист он, Робот, Бегемот, — выпалила Эрика и с любопытством оглядела Силава. — Тот самый, который вместе с Маленьким котом убрал Тома и Ванду. Как будто ты не знаешь.