Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— «По самым высоким ценам»! — произносит отзыв Эглон.

— Черта с два, — смеется Озолиньш. — Черта с два! Не такие высокие будут цены, как вы хотите! — он поднимается с места.

— А где же ты раньше был, козлик мой? — на мотив песенки тянет Эглон. — Мы же две недели ждем, не можем дождаться. С русскими давно обговорено, все готово. Дело за покупателем. — Эглон высказывает недовольство, вскакивает на ноги и так же стремительно снова садится на свой стул. — Русские военные нервничают. Они, слава Богу, должны с нашей земли убраться со всем своим дерьмовым войском. И продают сейчас все, что только можно и чего нельзя. Мы же могли опоздать, упустить шанс. Тут объявился конкурент. Надо было его убрать, такие вот сложности.

— Ты думаешь, с этими черножопыми так просто и легко договориться? — надменно смеется Озолиньш, взад-вперед прохаживаясь по кабинету и возвращаясь к своему стулу. — С этим разноперым сбродом. Но теперь у меня есть надежные покупатели. Они не так богаты, как вы здесь думаете, зато весьма удобны для наших общих целей. Есть такие террористические организации у палестинцев — «Хамас» и «Хисбулах». Они гораздо сильнее сброда Арафата. Боевики «Хамаса» не спят, а когда спят, то видят во сне, как они истребят всех евреев, убьют и сбросят в море. И тогда создадут в Израиле свое государство мусульманских фундаменталистов во главе с Аллахом. Нас с тобой Аллах не интересует, а истреблять жидов мы им наверняка поможем, и тем самым завершим ту работу, которую когда-то начали вы с отцом. Святое дело! Твоя задача, Эдгар, договориться о закупочной цене на наших условиях. Я беру на себя транспортировку. Команда твоя. Я знаю, у тебя сильная команда. Если у тебя для начала не хватит денег…

Громкий нетерпеливый стук в дверь прерывает интересную беседу.

Эглон лихорадочно убирает со стола, сует все в холодильник. Собеседники напряженно слушают.

Стук повторяется, притом гораздо сильнее, настойчивей.

— Эдгар, — раздается за дверью женский голос, — открывай, быстро! Я знаю, что ты здесь.

— Жена, что ли? — пожимает плечами Озолиньш.

— Да нет, — вздыхает с облегчением Эглон. — Мой человек.

— Чего тебе, Эрика? — он открывает дверь. — Зачем ты сюда пришла? — набрасывается он на нее. — Зачем? Сколько раз говорил — на службе у меня не показываться! — Его мутные глазки становятся блестящими, круглыми, как у старой совы ночью; нос краснеет.

Без церемоний оттеснив Эглона в сторону, Эрика энергичным шагом входит в кабинет.

— Дрянь дело, — шипит она приглушенным голосом. — Завал, говорю!

— Что такое? — пугается Эглон.

— Что такое, что такое, — передразнивает она. — Толстяк с Котом погорели.

— Что ты говоришь? — ничего не понимает Эглон. Он никак не может переключиться. — Не сработали, что ли?

— Разыграли все как по нотам!

— Так в чем же дело?

— Накрыл их какой-то кретин — инспектор рыбнадзора. Большой поднял шухер!

— Что же они — не могли этому инспектору дать по кумполу?

— Оба полные штаны наложили и дали ходу. Сразу и менты тут как тут! Здорово, правда?

Весь втянувшись в свой стул, Озолиньш слушает, хотя делает вид, будто его это вовсе не интересует, будто его здесь вообще нет.

Подозрительно смерив Озолиня взглядом с головы до ног, Эрика кричит на Эглона:

— Думай, старик, что нам теперь делать, думай! Завтра ночью сходка в наших малинах. — Она вылетает метеором, так же как и вошла, с шумом захлопнув за собой дверь.

— Мощный бабец, — сощурив глаза, бормочет Озолиньш. — Такую можно поиметь.

— Ха, попробуй! Она тебе сразу яйца оторвет, будешь шелковым. Это тебе не деревенские девчонки — которые нюни распускали и падали на колени. — Эглон задумывается, он выбит из колеи, озабочен. — Давай выпьем еще по чарке, — протяжно говорит он, как на поминках, и наливает коньяк в рюмки. Они пьют. Эглон поднимается со стула и наливает еще. — Вперед, поехали! — с наигранной веселостью вдруг восклицает он. — Тут еще больше полбутылки… Ведь мы… с твоим отцом н… никогда ни капли н-никому не оставляли. — Последние слова он уже лепечет и снова оседает на стул.

Искоса глянув на Эглона, Озолиньш опрокидывает в рот рюмку, дрожащей рукой наливает себе вторую, пьет, третью — пьет без закуски. Пьет жадно, торопливо, будто кто собирается отнять у него коньяк.

Тупым мутным взглядом Эглон видит, что тот делает, и, вылив себе из бутылки весь остаток, одним духом опорожняет рюмку. А Озолиньш откидывается на спинку стула и сникает.

Какое-то время Эглон на него смотрит. И, с трудом перегнувшись через стол, трясет его за плечо.

— Эй, ста-а-рик, вставай, вставай! — «Не хватало еще, чтобы он остался здесь на ночь», — думает Эглон. — Эй, парень, вставай! — нервничает он и, что-то вспомнив, снова садится на стул, нажимает кнопку и выключает вмонтированный в стол магнитофон.

— Друг есть друг и сын есть сын, — тихо бормочет он. — Самый лучший друг может насрать тебе полный карман. — Еще ребята из КГБ его этому учили, когда он преданно им служил. Он это хорошо усвоил.

— Вставай! — без особой надежды снова понукает его Эглон.

В ответ раздается только храп.

— Вот он, девяностый километр от Риги. — Шофер выключил мотор и затормозил. «Рафик» съехал на обочину и остановился. Поочередно выйдя из машины, пассажиры стали кучкой.

— Дорога как дорога. Лес как лес, — оглядываясь вокруг, сказал Стабиньш. — Где они тут могли в лес заехать?

— Думаю, что первое убийство совершено где-то здесь, прямо на дороге, потом они въехали в лес, по ходу машины, — высказал свое мнение Марис Спрогис. — Поворачивать назад не было нужды — видимо, так было спланировано.

Стабиньш с Марисом прошли вперед и вскоре обнаружили узкую лесную дорогу. По бокам ее на кустах были обломаны мелкие ветки и примята трава. На месте поворота, где обочина дороги сливалась с лесной тропинкой, довольно отчетливо был виден след автомобильного протектора.

— Наверное, здесь, — обрадовался Марис. — Видите, полковник, я был прав.

— Прав, прав, — согласился Стабиньш. — Теперь поедем в лес.

— Только надо сказать шоферу, чтобы ехать осторожно, — озабоченно сказал Марис. — Чтоб не разрушил отпечатки. На обратном пути возьмем отливки.

Они вернулись к машине. Женщины снова сели в автобус, а мужчины пешком шли впереди машины, разглядывая окрестность. Дорогу пересекал небольшой ручеек. По обе его стороны в песке были видны отпечатки тех же протекторов.

— Может, возьмем сейчас? — не утерпел Марис.

Подошел Валдис Розниекс и осмотрел отпечатки на мокром песке.

— Возьмите, Марис. Не надо откладывать то, что можно сделать сейчас. Отпечатки хорошие. У вас есть гипс?