Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы [litres]

Самым печальным в случае с Анной Бейтман было то, что Никки испытывала к ней привязанность, чего с профессиональной точки зрения делать ни в коем случае нельзя. Но она так сильно переживала за пациентку, что видела ее во сне и думала о ней по дороге в офис. Естественно, Никки пыталась проанализировать свое поведение. Подсознательное влечение? Нет. Но и обычной опекой врача над пациентом это не назовешь.

Подъехав к дому, Никки вышла из машины и подошла к воротам, приложила карточку, но ворота почему-то не открылись. В этот момент в машине зазвонил телефон. Никки резко развернулась, распахнула дверцу и схватила трубку.

– Все повторяется, – раздался испуганный голос Анны.

– Что именно? – Никки была готова немедленно броситься на помощь.

– Он вернулся. Он всюду ходит за мной!

«Бедняжка», – подумала Никки. Годы жизни с властным мужчиной не прошли бесследно, превратив Анну в настоящего параноика. Пациентка часто говорила о том, что за ней следят, но ни разу не смогла описать ни машину, ни преследователя. Ей ни разу не угрожали, но она все равно жила в ожидании нападения.

Следующие пять минут Никки беседовала с Анной мягким, убеждающим голосом, как делала обычно во время сеансов.

– Тебе просто почудилось, – говорила она ровно, – твоя тревога накладывает отпечаток. Ты постоянно думаешь о муже и потому видишь призраков. Именно поэтому ты не должна возвращаться.

– Наверное. – Анна помолчала. – Но вдруг все взаправду? Что мне тогда делать? Ты же помнишь, двое уже погибли.

– Анна, как это связано с твоим мужем? За тобой никто не следит.

– Откуда такая уверенность? Полиция говорит, что все жители города должны быть начеку и сообщать о любых странностях.

– И какие странности ты видела? Ты ведь не можешь сказать ничего определенного. Это просто ощущение, не так ли? Вроде шестого чувства, когда мурашки по телу и волосы дыбом.

– Все именно так, но ведь…

Никки потребовалось еще несколько минут, чтобы ее успокоить.

Всякий раз, разговаривая с Анной, миссис Робертс боролась с противоречивыми эмоциями. Она и радовалась, что пациентка готова меняться, двигаться вперед, преодолевать свои страхи, и безумно боялась, что та может отступить, вернуться к зависимости, словно закоренелый наркоман.

Анна нуждалась в поддержке Никки, а сама Никки, как бы странно это ни звучало, нуждалась в том, чтобы в ней нуждались. Возможно, эта идеальная связь врача и пациента была сродни личному наркотику миссис Робертс.

Внезапно Никки ощутила порыв ветра. Горячий, близкий.

Затем раздался звук мотора.

Никки обернулась и увидела черный джип с тонированными стеклами, который несся на огромной скорости в ее сторону. Предпринять что-либо времени не было, поэтому Никки прижалась к воротам и зажмурилась.

Скрежет тормозов, врезающийся в ноги мелкими укусами гравий…

Никки открыла глаза.

Что это было? Водитель потерял управление на резком повороте и едва не снес ее ворота?

Джип пролетел до конца переулка, развернулся, подняв клубы пыли, и опять набирал скорость.

Нет, это не было случайностью!

Никки завертела головой, не зная, где можно укрыться. Прыгнуть в «мерседес» и уехать она не успеет. Высокий забор тоже не преодолеть…

«Кажется, сейчас я погибну».

Все словно замедлилось: ритм ее сердца, движение зрачков, взмах рук… Даже блестящая решетка джипа приближалась медленно, словно в ритме вальса. Рев мотора превратился в приятный рокот.

Как раз в тот момент, когда Никки уже прощалась с жизнью, из-за угла дома напротив, моргнув фарами, выехал красный автомобиль и понесся навстречу джипу.

Визг тормозов, мелькание света, попытка избежать столкновения…

Красная машина вильнула в сторону и, уткнувшись в живую изгородь, заглохла. Джип унесся прочь.

Дверь красной машины распахнулась, из нее вывалился испуганный парень.

– Вот дерьмо! – выругался он, растерянно озираясь. Ему было лет двадцать, одет хорошо. Судя по всему, один из тех новых американцев, кто удачно устроился, несмотря на происхождение. – Вы видели того психа? Да он летел прямо на вас!

Никки судорожно кивнула. Язык отказывался ей подчиняться.

– Вы как? – спросил парень.

Она качнула головой и выдавила:

– Не очень. Кажется, меня пытались убить.

В ночь со вторника на среду чета Баден на личном самолете вернулась в Лос-Анджелес. Об этом кричали все газеты и телевидение. Уилл собирался вернуться в Мехико в пятницу вечером, его супруга планировала задержаться максимум на уикенд, чтобы проверить дела в благотворительном фонде. Адвокат Баденов уведомил полицию, что супруги готовы дать показания в среду днем.

– «В среду или никогда», – раздраженно фыркнул Джонсон, когда они с Гудманом направлялись в городскую квартиру владельца «Рэмс». – Тебя не бесит этот сноб? С каких это пор богатеи сами выбирают, когда им удобно давать показания?

Детективы договорились, что Гудман пообщается с Валентиной Баден в лаунж-кафе отеля «Беверли-Хиллз», пока Джонсон будет мариновать ее мужа.

– Мариновать? – посмеялся Лу.

– В известных пределах. В конце концов, Баден прилетел сам, да и вообще кажется вполне вменяемым мужиком.

Гудман пожал плечами. Он-то знал, откуда растут ноги такого великодушия к подозреваемому. Уильям Баден был одним из основателей фонда пожертвований для полицейских, по ранению вышедших на пенсию раньше срока. Пожертвования были анонимными, однако в полиции все всё знали. К тому же не так давно совершенно неожиданно прикрыли расследование о финансовых потоках благотворительного фонда Валентины Баден, что намекало даже самым тугоумным детективом: осторожней с обвинениями. А ведь любой добропорядочный американец знает, что с налоговыми органами шутки плохи.

– Ты, пожалуйста, на его жену сильно не напирай, – пробурчал толстяк. – Шеф тоже считает, что к Баденам нужно… особое отношение. Так что будь вежлив.

– Уж я-то всегда вежлив, – хмыкнул Лу.

Вести себя вежливо с Валентиной Баден оказалось легче легкого. В этой женщине не было абсолютно ничего кричащего или вызывающе дорогого, что показывало бы ее статус: простое белое платье, минимум косметики, волосы с проседью аккуратно собраны на затылке.

– Понимаете, бизнес Уилла требует много времени и внимания. Мы бы и рады с легкостью менять города и страны, деньги на это есть, однако порой муж связан обязательствами по рукам и ногам. Сделки, встречи… Со временем я научилась подстраиваться, но все равно это доставляет большие неудобства. Плюс эти его измены! Мне приходится держать марку, потому что пресса безжалостна к медиаперсонам. Порой это непросто.

– Сочувствую, – сдержанно кивнул Гудман, принимая от официанта запотевший стакан сан-пеллегрино. – Полиция Лос-Анджелеса признательна, что нашли время дать показания.