Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы [litres]

– Будет сделано, – кивнул Джонсон.

– Но запомни, Мик, – внезапно посерьезнел шеф. – Ты можешь разрабатывать свою версию, но до тех пор, пока у тебя на руках не будет твердых улик, оставь доктора Робертс и других участников дела в покое.

– Оставить в покое, сэр?

– У меня куча жалоб на превышение тобой полномочий. От доктора Робертс, от матери Трейвона Реймондса, от Картера Беркли и от Уильяма Бадена.

Гудман не без удовольствия наблюдал, как лицо напарника становится пунцовым. И все же Джонсон умудрился говорить довольно спокойно:

– Оставить в покое психопата-мозгоправа, фантазера с манией величия, старого богатого хрена…

– Это не просто старый богатый хрен, Джонсон, – перебил его шеф. – Это очень богатый хрен, который жертвует средства в наш фонд. И речь идет о шестизначных числах. А банк, в котором работает Картер Беркли, однажды перечислил в фонд погибших при исполнении целый миллион.

Джонсон насупился.

– Я не знал.

– Как и я, – хмыкнул Гудман.

– А что, это дает им особые преференции? – не сдержался Мик.

– Придержи язык, парень! И да, это дает им преференции. Они имеют право на уважительное отношение и вежливый тон. Эти люди не преступники и не подозреваемые. Как и доктор Робертс. Ясно, Мик?

Джонсон едва сдерживался.

– Но все может измениться! Робертс исказила факты смерти мужа, терпеть не могла собственную пациентку. Картер Беркли постоянно придумывает небылицы. Никто на него не покушался, но он врал мне, глядя прямо в глаза. А этот Баден? Да он боялся лишнее слово произнести, пока адвокат не утвердил его речь. Невинные овечки так себя не ведут. Да по нему, поди, тюрьма плачет! Иначе откуда столько миллионов?

– Не желаю этого слышать. – Броди протестующе поднял руку. – Отвали от наших спонсоров, Джонсон. Займись другим. Ищи тело того торчка, Гролша, пропавший отчет или нормальные улики, а не строй версии на идиотских догадках. И если вы не перестанете заниматься ерундой – вы оба! – я сниму вас с расследования.

Выйдя из кабинета, Гудман рванул по коридору, словно стремился побыстрей избавиться от Джонсона.

– Я не отказываюсь от своих слов! – рявкнул тот ему в спину. – Ты слеп, потому что она тебя охмурила! А ты спроси ее про роман бывшего мужа!

Лу толкнул вертушку дверей и направился к парковке.

– Спроси ее о романе мужа, – повторил Джонсон, не отставая от напарника. – Что, кишка тонка? Эту ночь ты провел с ней?

Гудман понимал, что это всего лишь предположение. Именно поэтому не удостоил толстяка ответом и сел в машину.

– Что, успел залезть ей под юбку, а про мужа спросить боишься? Да она играет тобой. Открой же глаза!

Гудман завел машину и резко нажал на газ. Только проехав три квартала, он прижался к обочине, чтобы перевести дух. Поведение Джонсона взбесило Лу сверх меры, однако влечение к Никки Робертс, судя по всему, было слишком очевидным, если напарник так быстро его раскусил.

В одном Мик был прав: Лу становился таким же предвзятым, как и напарник, только со знаком «плюс». Что, если сближение с Никки окончательно лишит его способности рассуждать здраво?

Гудман попытался бесстрастно проанализировать рассуждения Джонсона. Дуглас Робертс изменял жене, и, узнав об этом, Никки подстроила аварию и каким-то образом уничтожила все улики. Похоже ли это на правду? И могла ли навязчивая мысль об изменах свести Никки с ума и толкнуть на убийство пациентки? А затем и Трея Реймонда, кстати.

Гудман потер кулаком подбородок. Он не сомневался, что Никки никак не связана с двумя убийствами. Да, он был в этом уверен… или хотел быть уверен?

Версия Джонсона была слишком надуманной, изобиловала нелепостями и нестыковками, и в ней недоставало фактов.

Кем же была таинственная русская любовница Робертса?

И почему даже ее имя не упоминалось в «Новостях»?

Как вышло, что, рассказав о ДТП, в котором погиб муж, Никки ни словом не обмолвилась об этой женщине?

«Да она играет тобой!»

Слова Мика рефреном звучали в голове.

Вопреки голосу рассудка, Гудман набрал номер Никки Робертс.

В приглушенном свете концертного зала Никки увидела, что на экране мобильного высветился номер детектива Гудмана. Она нажала «отклонить вызов», выключила телефон и убрала его в маленький черный клатч для выходов, одернула длинный подол черного платья с открытой спиной и расправила плечи. Дорогой элегантный наряд вызывал одобрительные мужские взгляды и недовольные женские.

Двухчасовой концерт подходил к концу. Никки никогда особо не увлекалась классической музыкой, однако та сила и страстность, с которой играла Анна Бейтман, могли свести с ума даже неискушенного слушателя. Казалось, с первой ноты весь зал затаил дыхание, слушая музыку, льющуюся и из-под ее смычка.

Никки думала, какой невероятный талант пропадет, если Анна все-таки вернется к своему властному супругу. Заточенная в золотой клетке, она потеряет свободу, потеряет себя.

Миссис Робертс вздохнула. Как часто люди, находясь во власти эмоций, творят глупости. И вчерашний случай с самой Никки – прекрасное тому подтверждение. Напилась с детективом, который расследует страшные убийства! Напилась так, чтобы едва не переспала с ним!

«Это была не я, – думала Никки. – Я же не такая. Я не напиваюсь в баре! Я не поддаюсь влечению бездумно и без оглядки».

Впрочем, последние месяцы Никки только тем и занималась, что совершала не свойственные ей поступки. Например, сегодня потратила тысячу долларов на платье для единственного выхода в свет. Этим нарядом она хотела впечатлить свою пациентку. Интерес к Анне казался миссис Робертс странным и необъяснимым, но желание спасти бедняжку зашкаливало. Пожалуй, теплые отношения с Анной были единственным светлым пятном в мрачной жизни Никки последние полгода. Эта нежность и трепет помогали ослабить гнев на покойного мужа.

Дуглас был мертв, но не забыт.

Анна отняла скрипку от лица и опустила подбородок. На несколько секунд в зале установилась оглушительная тишина, а затем публика взорвалась аплодисментами. Люди вставали и кричали «браво!». Несмотря на пульсирующую боль в висках – остатки утреннего похмелья, – Никки ощутила невероятную гордость за свою талантливую пациентку. Анна поклонилась. В свете рамп она казалась еще более худенькой и бледной. Простое серое платье, белая кожа и забранные в пучок волосы делали ее похожей на фарфоровую статуэтку.

«Ей нужна моя защита. Моя профессиональная поддержка и советы. Я не должна ее подвести».

Показав специальный пропуск, Никки пробралась за сцену и стала ждать Анну у двери гримерной.

– Ой, привет! – Анна неловко обняла миссис Робертс. На лице было такое смущенное выражение, словно визит Никки стал для нее полнейшей неожиданностью. Довольно странная реакция, учитывая, что накануне Анна всячески уговаривала ее прийти на концерт и выдала пропуск за кулисы. – Рада, что тебе удалось выбраться.