Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

— Потому что там слишком много всякого барахла, нам пришлось бы провозиться с этим до утра. Я ведь опечатал дверь и, если вы считаете, что этого мало, поставлю еще и охрану. Тогда все останется в полной сохранности. Согласны?

— Ол–райт, — проворчал усмиренный Дункан.

— Кстати, что это за девять с половиной тысяч долларов, как вы сказали, которые должны были быть уплачены сегодня вечером? Это ведь могло послужить мотивом для убийства.

Дункан мрачно посмотрел на Перри Мейсона и сказал:

— Пока что я не стану делать никаких заявлений. Давайте осмотрим стол.

— Я сделаю это сам, — сказал сержант. — Вас всех прошу держаться в стороне.

Он открыл левый верхний ящик стола и воскликнул:

— Вот ваши девять с половиной тысяч долларов, Дункан.

Дункан рванулся было вперед, но рука сержанта решительно

уперлась ему в грудь.

— Назад, Дункан, я не желаю, чтобы вы здесь до чего–либо дотрагивались.

Он извлек деньги из ящика и стал медленно пересчитывать банкноты. По мере того как бумажки падали на стол, лицо Дункана постепенно расплылось в улыбке. Однако, когда счет перевалил за шесть тысяч, его улыбка стала увядать, а глаза с беспокойством следили за тающей пачкой в руках сержанта. Когда сержант закончил подсчет, губы Дункана снова были плотно сжаты.

— Семь тысяч пятьсот, — объявил сержант. — Ну, здесь не хватает двух тысяч до той суммы, которую вы назвали, Дункан.

— Вы еще не весь стол осмотрели, — сказал Дункан, — может быть, что–нибудь есть в других ящиках.

— Маловероятно, — заметил полицейский. — Гриб ведь сидел за столом, когда его убили. Кто–то уплатил ему большую сумму денег, и он, очевидно, просто не успел положить их в сейф.

Сержант задумался.

492

— Ведь он не собирался оставлять их в столе. Таким образом, тот, кто уплатил ему эти деньги, может быть тем последним человеком, кто видел Гриба живым. Хотел бы я знать, кто это был.

— Я не знаю, кто уплатил эти деньги, — сказал Дункан, тщательно избегая взгляда Мейсона.

— Но ведь вы представляете себе, кто именно мог уплатить эти деньги, не так ли?

— Ничего такого, о чем я мог бы сейчас сообщить, я не знаю, — сказал Дункан, — в конце концов, это мое личное дело.

— Я приказываю вам сообщить мне то, что вам известно по этому поводу!

— Провалитесь вы к черту с вашими приказами! — взорвался Дункан. — Что вы из себя корчите, хотел бы я знать! Мы по–прежнему в открытом море и на этом судне распоряжаюсь я, а не вы!

Перкинс прокашлялся, с минуту поколебался, а потом осторожно сказал:

— Когда мы только что поднялись на борт и Мейсон ничего не знал об убийстве, у них с Дунканом состоялся разговор о каких–то долговых расписках. Мне кажется, что они при этом упомянули сумму в семь с половиной тысяч долларов. Может быть, эти расписки.

Сержант круто повернулся к Перри Мейсону:

— Это вы уплатили эти деньги?

Мейсон небрежно проговорил:

— Не думаю, чтобы мне хотелось что–нибудь добавить к уже сказанному мистером Дунканом. К тому же, мне кажется, вряд ли следует смешивать семь с половиной тысяч долларов, имеющихся в наличии, с недостачей, составляющей девять с половиной тысяч.

— Ах вот как, вы собираетесь вдаваться в технические детали, — сказал сержант.

— Понимайте это как вам будет угодно, — спокойно сказал Мейсон.

— Но вы были здесь, когда был обнаружен труп, — ответил сержант.

Мейсон небрежным движением извлек из кармана портсигар, достал

оттуда сигарету, зажал ее губами, чиркнул спичкой, поднес огонь к сигарете и, покончив с неторопливой процедурой закуривания, произнес:

— О нет, сержант. Меня здесь не было. Я был в приемной. Дверь, отделяющая меня от убитого, была заперта. Более того, если считать, что я пришел сюда для уплаты семи с половиной тысяч долларов и эта сумма действительно оказалась уплаченной, то логично было бы предположить, что таким образом мое дело было сделано и мне незачем было бы оставаться в конторе — я бы ушел. А уж если бы я убил Сэма Гриба, чтобы завладеть чем–то, то вряд ли разумно предполагать, что я подбросил в ящик семь с половиной тысяч долларов, а после этого уселся в ожидании, пока труп оживет.

Сержант уставился на Мейсона хмурым оценивающим взглядом.

493

— Все равно не нравится мне вся эта история, — сказал он.

Мейсон кивнул и сказал соглашаясь:

— Мне тоже никогда не нравились дела об убийствах.

Мэрилин Смит хихикнула. Сержант со злостью сказал:

— Я приказываю вам не покидать судно до тех пор, пока я не разрешу вам это сделать.

— Вы хотите сказать, — заметил Мейсон, — что берете на себя ответственность посадить меня под арест на судне, которое в настоящий момент находится за пределами двенадцати мильной зоны?

— Я имею в виду только то, что сказал, — обозлился сержант. — Вы не должны покидать судно, пока я вам не разрешу. И я не собираюсь обсуждать с вами свои полномочия.

В этот момент в приемную торопливо вошел мужчина в форме дорожного полицейского и сказал:

— Сержант, эта женщина где–то прячется.

— Прячется? — воскликнул сержант. — Что ты говоришь?

— То, что сказал. Ее нет в очереди тех, с кого снимают показания, и не было, как сказал мне офицер за столом. Но кое–кто из опрошенных помнит, что видел ее на судне, и некоторые сумели дать ее детальное описание. Ее видели уже после нашего прибытия, так что она не успела уехать на берег. А два человека сообщили, что видели эту женщину сидящей в баре за столиком. Она беседовала с этим адвокатом.

И полицейский драматическим жестом указал на Мейсона.

Мейсон первым нарушил молчание, воцарившееся в комнате после дрматического заявления полицейского.

— Вообще–то, если подумать, — промолвил он, — я и в самом деле разговаривал с женщиной, к которой подходит это описание.

— Ее имя? — нахмурившись, спросил сержант.

— Я определенно не могу назвать вам ее имя, сержант.

— То есть бы не знаете, кто она такая?

— Я имею в виду, что я не могу назвать ее имя, — ответил Мейсон.

— Но ведь вы же говорите, что вы ее не знаете?

Мейсон только улыбнулся в ответ.

— Послушайте–ка, Мейсон, ваше поведение в этом деле может обеспечить вам кучу неприятностей, — сказал сержант. — Бросьте ваши штучки, ведите себя разумно.

— Ну, — сказал Мейсон, внимательно изучая кончик своей сигареты критическим взглядом, — полагаю, что наши с вами взгляды на вопрос о том, что называется разумным поведением, расходятся.

Сержант пожал плечами и сказал офицеру в форме транспортной полиции:

494

— Запри этого парня где–нибудь. Пусть он ни с кем не видится и ни с кем не разговаривает. Сам оставайся с ним в комнате, но не вступай ни в какие разговоры.