Людмила Грицай - Дыхание мегаполиса

Ксения мгновенно оказалась в спальне, прикоснулась к Глебу, чтобы разбудить, но в ужасе отпрянула. Тело было удивительно холодным. Она поняла, что произошло непоправимое.

— Товарищ майор, вас ждет Анатолий Александрович, уже звонил два раза, просил вам сообщить, что, как только из управления вернетесь, сразу к нему.

— Спасибо, понял, — отозвался Владимиров на слова дежурного.

Через пять минут он был уже наверху. В глазах его начальника читалась некоторая нервозность. Он быстро поздоровался и также быстро сообщил Владимирову, что ему поручается заняться новым расследованием.

— Что за дело, товарищ полковник?

— Сейчас соберешь опергруппу, выедете на место, все узнаете. Вкратце скажу, что в семье одного из моих друзей произошло горе — погиб — при невыясненных пока обстоятельствах — его зять. Честный нормальный мужик, 37 лет. Работал в департаменте информационных технологий. Был на хорошем счету. Должность недавно новую получил. Умер неожиданно. Вскрытие показало, что причиной смерти стало обильное внутреннее кровотечение. Но погиб он не от естественных причин. Его отравили. И, скорее всего, чем-то вроде «Варфарина». Это препарат на основе крысиного яда.

Полковник замолчал. И на его холенном чисто выбритом лице отразился неподдельный гнев.

— Эх, жаль я сам не могу это дело вести. А то нашел бы этого подлеца или подлюку, что его на тот свет отправили. Что они с ума посходили! Ядом, для крыс предназначенным, людей травить! Ты извини, Владимиров, видишь, я нервничаю. Это после 25 лет службы. Знаю, что ты можешь это дело до суда довести. Так что все карты тебе в руки. Я о Ковалеве сначала подумал, но потом решил дело тебе поручить. Ковалев — он у нас карьеру строит, а ты клубки заумные распутывать умеешь. Так что давай — работай. Из оперов бери себе в помощь кого хочешь — хоть Левина, хоть этого Жилкина. Нужны будут еще люди — дам. И еще… Ксения — дочь моего друга — теперь получается вдова. С ней будь поделикатнее. Это все вчера случилось. Она еще от шока не отошла.

— Понимаю, товарищ полковник. — отозвался Владимиров. — Разрешите приступать?

— Иди, — устало проговорил начальник, — вообщем я на тебя надеюсь.

Владимиров в задумчивости спустился в свой кабинет. Новое дело явно не сулило ему ничего хорошего. Еще одно убийство, мотивы которого могут быть самыми разнообразными, еще одна нелепая и преждевременная смерть, в обстоятельствах которой ему теперь необходимо будет разбираться.

Впрочем, майору было не привыкать. Он давно уже понимал, что «работает на земле», среди реальных людей, способных подчас на такие поступки, от которых даже ему после стольких лет службы становилось не по себе.

Поэтому первое, что сделал Владимиров, спустившись в свой кабинет, он поздоровался с Егором Левиным и ввел его в курс дела.

— Конечно, опять тебя припрягли, а меня к тебе пристегнули, — произнес Егор, деловито отхлебывая чай из выдавшей виды чашки. — Кого они там отравили? Чиновника какого-то? Теперь нам с тобой бегать по Москве, искать всех любовниц этого убиенного, его друзей и недругов.

— Как всегда, — улыбнулся Владимиров, — вдвоем всегда веселее искать. — Кстати, начальник расщедрился, Жилкина нам с тобой дать обещал.

— Что… этого? — Левин недовольно поморщился, — да я как вспомню, какие он нам в прошлый раз выверты устраивал, так ничего с ним общего иметь не хочу.

— Да нет, не скажи, уже и время с тех пор прошло, а парню расти надо, что старое поминать. Зови его, будем совещание проводить.

— Ладно, — проворчал Егор, — но только будь любезен сам тогда его контролируй, мне не поручай. А то знаешь, мне с этой зеленой, да ретивой молодежью как-то не по пути.

Через полчаса Владимиров уже проводил оперативное совещание. Левин все еще хмурился и молчал, а вот Жилкин по-мальчишески радовался. После того, как он ненароком попал в беду, ведя вместе с Владимировым одно из расследований, ему стали поручать уж совсем «бесцветные» дела, а тут настоящее убийство, и мало того — отравление. К тому же молодой лейтенант отчего-то очень зауважал майора, полагая, что у того есть настоящие дедуктивные способности, поэтому он был очень горд, что его включили в опергруппу по этому новому «делу».

— Получается, что в настоящий момент мы располагаем только результатами вскрытия? И знаем только самую основную информацию о личности убитого? Так тогда надо к жене его поехать — поговорить, — предложил Жилкин.

— Да, вдова у нас теперь одна из главных свидетелей, — согласился Владимиров, я уже переговорил с ней по телефону, но она просит до похорон ее не беспокоить, не может пока найти в себе силы на встречу с нами. Поэтому опрашивать придется ближайшее окружение Иголкина на работе. Также у него есть родственники в Воронеже, приятели, друзья. Нужно найти как можно больше сведений об этом человеке, и тогда, быть может, мы сможем выйти на его убийцу.

— То есть вы предполагаете, товарищ майор, что преступление совершил кто-то из окружения Иголкина? — еще раз спросил Жилкин.

— Скорее всего, да, — отозвался Владимиров, — неумышленное отравление исключать совсем нельзя, но вряд ли оно имело место быть. Убийство по ошибке случайным человеком тоже, скорее всего, не то. Корыстный умысел я тоже исключаю: если бы его убили с целью ограбления, то нашли другой способ. Думается, что отравил его, вероятно, тот, кто с ним выпивал в тот вечер, ведь у него нашли высокий процент алкоголя в крови. Поэтому вам, Арсений, поручается завтра проследить маршрут Иголкина по камерам видеонаблюдения или иными способами. У него в телефоне геолокация, возможно, была. Вдруг удастся что-нибудь найти. Хотя и вероятность этого невелика.

— Есть, товарищ майор, — отозвался Жилкин.

— А мы с капитаном Левиным попробуем побеседовать с его сослуживцами. Организация серьезная. Может, что и узнаем.

Хотя Владимиров по своему служебному положению спокойно мог остаться в рабочем кабинете и поручить всю оперативно-розыскную работу Левину и Жилкину, он не стал этого делать. Кабинетная работа без реального взаимодействия с местом преступления, людьми, вовлеченными в этот процесс, родственниками, друзьями, знакомыми, как правило, была для майора слишком трудна. Он умел делать нужные выводы в непосредственном общении с потерпевшими, о многом догадывался и большую часть информации понимал с помощью интуиции и хорошего знания внутреннего мира разных людей. Причем часто на разгадку его наталкивали случайные обстоятельства. Но их нужно было еще увидеть в бесконечном потоке людских лиц, слов и поступков, а это требовало непосредственного участия во всех оперативно-розыскных мероприятиях.