Ирина Зарубина - Частный сыск

Могли ли боги отвернуться от нее в тяжелую минуту? Сама мысль об этом внушала священный трепет.

Как же поступить в подобной ситуации?… Бежать с острова? Но куда?…

У скифов, чьи территории граничили с Ойкуменой, Лидия вряд ли могла рассчитывать найти прибежище. Для них она — чужая, беглянка из племени врага, и даже имя Скилура, на которое она могла сослаться, вряд ли переменило бы отношение к ней.

Афины тоже мало подходили для того, чтобы спрятаться от погони.

Оставалось одно: ждать, целиком и полностью полагаясь на волю богов.

Вздохнув, Лидия поднялась и отправилась искать на окрестных улочках своих детей. Она нашла обоих, копошившихся в пыли неподалеку.

Мальчик отламывал от сухой ветки палочки одинаковой длины, а девочка укладывала их на земле в замысловатый узор.

Они откликнулись на зов матери с явной неохотой, и Лидия вновь поймала себя на мысли, что испытывает по отношению к собственным чадам нечто вроде с трудом скрываемой брезгливости. Они оба были слишком похожи на мужа — вялые, неповоротливые, с пухлыми округлыми лицами и близко посаженными глазами, с кривыми, выступающими вперед зубами.

Лидия пыталась представить, как красив был бы ребенок, рожденный ею от Скилура, — плоть от плоти его, кровь от крови, и сердце начинало щемить от безысходности.

Она была бы рада бросить и дом, и мужа, и этих двоих маленьких существ, таких Странно чужих для нее, но теперь это не имело никакого смысла.

Скилур мертв.

Схватив детей за грязные руки, Лидия потащила их домой.

Сын захныкал, но молодая женщина зашипела на него с такой злостью, что он тотчас смолк и больше не проронил ни слова, покорно двигаясь за матерью.

На пороге жилища они столкнулись с косолапым плешивым стариком, с подозрением оглядевшим Лидию с ног до головы. Старик отпрыгнул в сторону и поспешно заковылял прочь по узкой улочке.

— Кто это такой? — возмущенно встретил вопросом муж. — С какой стати он заявился сюда?

— Я вижу его впервые, — отвечала Лидия.

— Не лги мне. Он расспрашивал меня так, будто вы старые знакомые.

— Мне нечего от тебя скрывать.

Лидия как бы невзначай обошла внутренность жилища и убедилась, что хромой юноша благополучно испарился.

— Он говорил, что хорошо знает тебя, — продолжал допытываться муж, — он даже вспомнил, что ты носишь на руке драгоценный браслет из желтого металла.

— Я потеряла его, — поспешно сообщила Лидия.

— Где?

— Если бы я знала, то вернулась бы на это место и подобрала.

— Он пытался узнать, была ли ты знакома с молодым воришкой, которого убили вчера за городом…

— И что ты ответил?

— Я сказал, что ни о чем таком мне не известно. Он требовал, чтобы ты вернула то, что взяла. О чем это он говорил?

Лидия пожала плечами.

— Кстати, — прибавил муж, — я просыпался минувшей ночью, и тебя не было…

— Стояла духота, и я выходила на улицу подышать.

— Странно. Я просыпался не однажды.

— Не говори ерунды. Ты спишь как убитый.

— Я просыпался! — настаивал муж с капризной интонацией. — Где ты ходила всю ночь?

— Перестань. Я устала.

— Он сказал, чтобы ты вернула, что взяла, иначе будет хуже.

— Дай мне отдохнуть.

Муж рассерженно схватил молочный сосуд и принялся огромными глотками пить принесенное с рынка молоко.

Воспользовавшись этим, Лидия ушла в глубь жилища и растянулась на ложе, сделав вид, что задремала.

…Она пробудилась среди ночи от внезапного шороха. Лидия приподнялась и прислушалась. Кто-то в темноте осторожно бродил по жилищу.

Это был не муж — шаги мужа она не спутала бы ни с чьими другими. Это был чужой.

Лидия хотела было позвать на помощь, криком разбудить мужа и соседей, когда услыхала тихий шепот:

— Мы даем тебе три дня. Ты должен заставить ее говорить. Это в твоих же интересах. Заставь ее признаться, иначе пожалеешь!

— Да-да, — прозвучал в ответ торопливый испуганный голос, — я все понимаю, не беспокойтесь. Считайте, что деньги уже возвращены вам…

Конечно, Лидия не могла не узнать интонаций мужа.

— Не вздумай провести меня вокруг пальца. Разумеется, если не хочешь заплатить за это головой.

— Я вытряхну из нее все, что надо! Мерзавка, гадина, она втянула меня в такую историю!.. Когда все закончится, я вышвырну ее из этого дома. Пускай идет куда глаза глядят.

— Когда все закончится, она уже никуда не сможет пойти, — мрачно возразил собеседник.

— Это уже ваше дело, — сказал муж. — Только, прошу вас, позаботьтесь, чтобы никто в этом городе не вздумал потом обвинить во всем меня.

До боли кусая губы, Лидия прислушивалась разговору.

Но все стихло. Лишь из темноты прозвучал слабый шелест удаляющихся по улочке шагов.

Затем молодая женщина почувствовала, что кто-то неслышно приближается к ее ложу.

Она тотчас опустилась на подушки и притворилась спящей. Темная фигура наклонилась над нею, и Лидия почувствовала несвежее, частое дыхание мужа. Она не шевелилась, ожидая, что же случится дальше.

Сердце гулко стучало в груди, и молодой женщине казалось, что даже стены жилища сотрясаются до самого основания от этих тяжелых ударов. Однако на самом деле стояла полнейшая, ничем не нарушаемая тишина.

Несколько мгновений муж глядел на казавшуюся спящей Лидию, а затем вздохнул и поплелся к своему ложу.

Наутро, едва забрезжила заря, молодая женщина, так и не сомкнув более глаз, тихонько поднялась со своего ложа и выскользнула вон из жилища. За спиной ее раздавался сиплый мужнин храп и тоненькое посапывание детей во сне.

Она шла по пустынным еще улочкам, не разбирая дороги и мечтая лишь об одном: поскорее оказаться за пределами городской черты, на пустынном скалистом берегу, чтобы в тишине и одиночестве хорошенько обдумать ситуацию.

Заспанные торговки время от времени попадались ей на пути. Они волокли на рынок тяжеленные корзины со всяческой снедью, и долго еще тянулся за ними хвост разнообразных пряных запахов.

Вооруженный стражник, выходивший из ворот лупанария и еще переполненный чувственными впечатлениями, проводил Лидию похотливым взглядом.

Голенький карапуз помочился у стены дома и, беззубо улыбнувшись молодой женщине, отправился досматривать прерванный сон.

Наконец позади остались последние городские строения, и Лидия оказалась на каменистой равнине, окаймленной с обеих сторон высокими грядами.

Вдалеке шумело море.

Молодая женщина непроизвольно ускорила шаг, услыхав эту величавую песнь стихии. Она задыхалась от стремительной ходьбы, но все-таки не останавливалась, будто боялась, что сердце не вынесет даже малейшего промедления.

В руке она сжимала свой маленький талисман, свидетель состоявшейся мести, — монетку достоинством один асе.