Алексей Лебский - Кай и Герда [СИ litres]

– Да.

– Я еще свяжусь с Якобсеном. Он сейчас в Ставангере, и тоже кое-что раскопал. Но я сейчас почти ничего не знаю о его планах. Он действует там как частное лицо.

Сегодня суббота, пятое января. Я только еще продираю глаза, а Карл уже бреется в ванной комнате. Он обещал отвезти меня в парк Фрогнер на каток. Вот он выходит чисто выбритый, и я занимаю ванную комнату. Это надолго, я люблю принимать с утра прохладный душ. Пусть он пока займется приготовлением завтрака. Поскольку льётся вода, мне не слышно, как он гремит сковородками на кухне, варит кофе и жарит яичницу. Мы теперь едим почти все подряд, лишь иногда поглядывая на весы. Оказывается, у меня хороший обмен веществ, и вес за полгода нисколько не прибавился. Я по-прежнему делаю исключение для хлеба, хотя очень хочется. Зернового, с хрустящей корочкой. Мы садимся за стол и расправляемся с яичницей. За окном минус четыре градуса и падает редкий снег. Пока я допиваю кофе, брат укладывает в сумку наши коньки.

– Ты не забыл сделать то, чем мы говорили, – напоминаю я.

– Я положил на место в точности такую же ампулу, только там прокаин (другое название новокаина – прим. автора), пришлось купить целую упаковку.

– Хорошо, она не будет волноваться, если заглянет в аптечку.

– Она и бывает-то в лаборатории далеко не каждый день. Еще пять дней и мы уедем.

Надеюсь, ничего не произойдет за это время. Наша малолитражка катит по Бюгдой аллее мимо кафе, магазинов. Дорога чуть поднимается в гору и красивый старый район четырехэтажных домов кончается, а на смену ему по обеим сторонам улицы приходят новые жилые дома из тёмно-красного кирпича. Мы приехали на стадион и идем в раздевалку. Сегодня хорошая погода и народу на катке много. Брат надевает свои фигурные коньки, а я беговые ножи. Мать занималась с ним фигурным катанием, и даже в нашем ледовом шоу у него было пять минут на разные пируэты. Зато на меня у нее терпения не хватило, я ненавижу все эти твизлы и тулупы, моя страсть – скорость на льду. Я выхожу на ледовое покрытие стадиона и ищу свободную дорожку. Вот, не спеша, по соседней едет какая-то блондиночка в белой вязаной шапочке. Увидев, как я её обхожу, она прибавляет ход, только напрасно, я уже на несколько метров впереди, расстояние между нами растет и вскоре я догоняю эту корову, заходя на второй круг, и делаю её как стоячую. Вспоминаю на третьем круге про брата и ищу его в толпе, занимающей центр ледовой площадки. Вот неожиданность, он уже с Ренатой. Мне еще не приходилось видеть её на коньках. Они вместе едут как заправские фигуристы по краю площадки, вот Рената делает пируэт, а потом катится спиной вперед, хоть убей, не помню, как это в фигурном катании называется. Она такая маленькая и худая, ножки тонюсенькие, даже не придет в голову, что эта женщина лечит слонов и жирафов. Я перепрыгиваю невысокое ограждение и оказываюсь в “фигурной зоне”. Карл и Рената уже раскраснелись, лица светятся счастьем. Что он нашел в ней, задаю я себе вопрос, и приветствую молодую женщину.

– Доброе утро! – отвечает она и машет рукой в варежке. Я замечаю, что варежки у нее почти такие же, как у меня, ну, Кай, держись, я таких совпадений не люблю. То, что у меня, не должно быть у кого-то еще под боком. Моветон. После катания у нас троих просыпается зверский аппетит. Вокруг стадиона несколько хороших закусочных и Рената ведёт нас туда, где подают норвежские сэндвичи с сёмгой, сельдью, зеленью и луком. Мы с Ренатой отдаем хлеб Карлу, а сами съедаем рыбу с листьями салата и хрустим чипсами. Карл уже успел сходить к стойке за глинтвейном. Мы с наслаждением пьем из больших кружек горячее вино с ароматами корицы, гвоздики и апельсиновых корочек.

– Сегодня звонил мой отец, к нему в магазин заходила какая-то девушка и спрашивала про меня, интересовалась, где я живу, – говорит Рената.

– Что ей надо? – насторожился Карл. У меня вздрагивает что-то внутри, но до паники еще далеко.

– Она пишет книгу про Африку, и хотела бы услышать от меня какие-нибудь истории о животных. Наверное, студентка Вильяма, да еще и уродина, поэтому послал ко мне. Он сам ни одной смазливой девчонки не пропустит. Вилли, это ее бывший муж, за которым её пять лет назад в Африку понесло. Саванна, романтика с мухами и навозом пополам, вот все мои думы об Африке. Понятно, они лечили там животных, обустраивали очередной заповедник. Вот туда я ни ногой! Ненавижу жару, ненасытных насекомых и грязь.

– И когда она собирается к тебе? Я не хочу мешать, – Карл переглядывается тайком со мной и я поддакиваю:

– У нас тут столько дел перед отъездом. Может быть, отложить её визит до возвращения? Столько всего купить надо, и вообще, – я уже и не знаю, что бы еще соврать.

– Я тебе вечером позвоню, и мы все обсудим, – завершает тему Карл.

– Я поеду сейчас к отцу в магазин, отвезу его домой, а там видно будет. На часах уже почти три, мы убираем сумку с коньками в багажник и прощаемся с Ренатой.

Якобсен запланировал на вечер только один визит к бывшему директору школы “Адлер”. Он сделал звонок из автомата, трубку взяла супруга Арне:

– Меня зовут Адриан, я приехал из Осло, у меня срочное дело к господину Ольсену.

Можете ли вы принять меня сегодня? Мой визит не будет долгим.

– Я в курсе, мне уже звонила Лиза. Мы можем тебя принять, правда, Арне не в самой лучшей форме. Говорит плохо, но с головой у него все в порядке, – она подсказала, как лучше подъехать к их дому и положила трубку. Адриан свернул с шоссе на Виер вейен и объехал магазин каминов и печей. За ним находился ряд одинаковых типовых частных домов, построенных недавно. Номер пять он нашел сразу и остановил автомобиль на другой стороне улицы. Калитка оказалась открытой, вероятно, его ждали. Якобсен прошел по очищенной от снега гравийной дорожке и нажал кнопку звонка. Почти сразу дверь открылась и хозяйка пригласила гостя войти. Адриан снял обувь и прошел через узкий коридор в комнату, которую можно было бы назвать библиотекой. Две стены ее были оборудованы стеллажами, сплошь заставленными книгами и альбомами. Пол был устлан большим самодельным ковром из лоскутов в деревенском стиле. Арне сидел в кресле, по пояс укрытый коричневым пледом. На столе перед ним стояла ваза с домашним печеньем и кружка с чаем.

– Меня зовут Ингеборг, сказала женщина, – ты будешь пить чай.

– Спасибо, не откажусь. Я – Адриан, – представился он директору.

– Я п-нял, – говорил он проглатывая целые слоги, – мне Лиз рас-каз. В Осло был убит один из учеников “Адлера”. Я сейчас в отпуске и в Ставангер приехал, чтобы встретиться с людьми этой школы.

– Ор-ля-та, – по слогам произнес не без труда Арне. (“Адлер” – орел – нем. – прим. автора)