Фрауке Шойнеманн - Сыщик на арене

– Хм-хм-хм, – задумчиво начал я. – Выходит, это один из уборщиков. Весьма умно…

– В каком смысле? – пискнул Флойд.

– Ну, они знают всю территорию как свои пять пальцев и могут спокойно шататься повсюду, не привлекая к себе особенного внимания. А если в какой-то момент один из них решит переодеться в клоунский костюм и пойти воровать, то потом он сможет спрятать и награбленное, и сам костюм в гостинице – проще простого! – объяснил я.

Остальные смотрели на меня, затаив дыхание, и кивали – моя теория явно показалась им убедительной.

– Но что же нам теперь делать? Как вывести этого вора на чистую воду?

– Очень просто! – сказал я. Ведь сегодня вечером у нас снова представление в театре при гостинице. Я, наверное, выступлю еще разок. А потом незаметно отделюсь от труппы и отправлюсь на поиск того типа, которого видел Бартоломео. Если это и есть вор – я его непременно узнаю по запаху. Мое безупречное обоняние еще ни разу меня не подводило!

– Хорошая идея! – мяукнул Бартоломео. – Я, признаться, все еще не в лучшей форме.

– Ну, допустим, ты его узнаешь – и что будешь делать дальше? Наденешь на него наручники? – спросила О’Нелли.

Мне послышалось – или в ее словах прозвучала ирония? Пфф!

– Прослежу за ним, – заявил я с холодным достоинством и высоко поднятой головой, – и посмотрю, есть ли у него сообщники. Может быть, он даже приведет меня к тайнику с добычей. А когда дело будет раскрыто, я дам знать ребятам, а уж они поставят в известность полицию.

– Кстати, насчет ребят и людей вообще: как дела у твоего открывальщика консервов? Травма и впрямь такая серьезная? – прервал меня лаем Паташон.

Ах да, в своем рассказе я упустил кое-что – вернее, кое-кого: Вернера! Поэтому для начала я сообщил труппе, что в Луна-парке орудуют не только карманники, но и опасные хулиганы, поколотившие моего хозяина. И что теперь я не только выслеживаю воров, но и разыскиваю кольцо, которое обязательно нужно найти, чтобы Вернер наконец-то смог сделать предложение Анне.

Труппа глядела на меня в полном недоумении. Кажется, бедные звери были не в состоянии переварить тот объем новой информации, что обрушился на их головы.

– Боже мое! Oh my God! – простонала О’Нелли. – Нас окружают преступники! Это ужасно!

– Так, так… – прокряхтел Ромео.

– …ужасно, – эхом отозвалась Джульетта.

А потом они снова заверещали и загалдели, перебивая друг друга. И только я хотел призвать всех угомониться и сохранять спокойствие, как послышалась уже хорошо знакомая мне барабанная дробь. Шоу начинается!

Наверное, с моей историей стоило подождать до конца представления. Потому что мои четвероногие и крылатые приятели были настолько ошарашены и выбиты из колеи, что запороли в своих выступлениях все, что только можно было запороть.

Началось все с того, что О’Нелли замешкалась с выходом, а потом испуганно рванула на арену и, запрыгивая на тумбу, к несчастью, промахнулась. Вместо этого она со всего маху плюхнулась прямо на доску для балансировки, которая оглушительно треснула и сломалась. Возможно, этой леди все же стоит сесть на диету, причем как можно скорее…

Зрители ликовали и аплодировали. Видимо, они решили, что так и было задумано и эта удачная шуточная интерлюдия – часть программы. Краешком глаза я заметил, как Балотелли в ужасе схватился за голову. Сконфуженная О’Нелли, прихрамывая, отошла в сторонку.

Потом настал черед Флойда, который должен был грациозно летать на трапеции под куполом цирка – но, видимо, не сумел набрать нужную скорость. Как бы то ни было, он лишь пару раз вяло качнулся из стороны в сторону и повис в воздухе словно мешок. Спрыгнув на арену, он кое-как спас номер, проделав каскад сальто и флик-фляк [4] Флик-фляк – акробатический прыжок. в самом конце.

У Пат с Паташоном все тоже пошло наперекосяк. Если обычно они носились по манежу, ловко перепрыгивая друг через друга или проскальзывая один под другим, то сегодня они только и делали, что спотыкались и сталкивались. По сути, из зала было видно лишь, как очень лохматый ком с восемью лапами барахтается в опилках. И к этому времени в публике уже никто не смеялся.

Балотелли бледнел, краснел и снова бледнел, постепенно свирепея. Пришла очередь выступления Ромео и Джульетты, и он посадил математических гениев к себе на плечи, чтобы представить их зрителям. Нда, и тут произошло то, что порой случается с птицами в минуты волнения… В общем, прекрасный фрак директора цирка в районе груди покрылся белыми отметинами. Балотелли судорожно вытащил из кармана штанов платок и попытался стереть непотребство, но лишь сильнее все размазал. Ах ты святой кошачий лоток!

Тем временем я уже запрыгнул в корзинку и поднимался под купол цирка. Бартоломео на этот раз нигде не было, как я его ни высматривал. Куда же он запропастился? Ведь обычно он приглядывает за тем, как я исполняю номер!

Ну и ладно, уговаривал я себя, подумаешь! В конце концов, я ведь стреляный цирковой воробей – вернее, стреляный цирковой кот, и на этом деле уже собаку съел – что может пойти не так? Тут обруч опустился и сделал пых . А потом еще раз пых. Пых, пых. Но так и не загорелся. На этот раз однозначно подкачала техника, а не хвостатый артист!

И все-таки я прыгнул – нужно же было делать хоть что-нибудь – и уверенно приземлился на площадке с другой стороны. Вуаля! Посмотрев вниз, я понял, что никто из публики мой кунштюк, к сожалению, не увидел. Ведь когда обруч не горит, наверху царит кромешная тьма. И тут вдруг раздался еще один пых – обруч наконец загорелся. Теперь всё вокруг, включая меня, озарилось светом – и в этом довольно глупом свете предстал я. Ой-ой-ой! Я быстро взглянул вниз: так и есть, все взгляды прикованы ко мне. Что же делать? Я лихорадочно стал раздумывать: просто взять и прыгнуть обратно, на сей раз через горящий обруч? Слишком опасно! Ведь на другой стороне нет площадки как таковой, там лишь небольшой выступ – на него нормально не приземлишься. Не дай бог, еще сорвусь и упаду! А падать тут высоко! Говорят, у кошек девять жизней – но проверять как-то не хочется. В общем, я решил вместо этого продемонстрировать природную элегантность – втянул живот и стал всячески потягиваться, принимая самые изысканные позы, на какие только способен.

– Ну же, кот, прыгай! – крикнул вдруг кто-то внизу.

– Да, точно, прыгай давай, трус! – подхватили другие голоса.

А потом эти голоса начали скандировать: прыгай, прыгай, прыгай, ПРЫГАЙ!

Ну вот еще, пф! Шантажировать себя я точно не позволю! Тем более взбудораженной толпе! Негодуя, я по кошачьей лесенке спустился вниз, где был встречен недовольными криками и освистан толпой. Ах кошачий ты лоток, это было не выступление, а самая настоящая катастрофа!