Елена Прудникова - Стратегия Победы

В предельно сжатые сроки было вывезено железнодорожным транспортом более 10 млн человек и водным путем — 2 млн человек.

За 1941-1942 гг. всего было эвакуировано 2,4 млн голов крупного рогатого скота, 5,1 млн овец и коз, 200 тыс. свиней, 800 тыс. лошадей.

За время войны из районов, которым угрожал захват противника, по железным дорогам проследовали около 1,5 млн вагонов, или 30 тыс. поездов с эвакуированными грузами.

Сроки эвакуации были предельно сжаты. На новых местах в среднем через 1,5—2 месяца предприятия начинали давать продукцию» [134] .

Знаете... у меня техническое образование и определенный опыт работы на заводе, и я представляю себе, как функционирует промышленность. Вывезти промышленную базу из-под носа у немцев было невозможно, поэтому Гитлер и не учел этот вариант. А вот вывезти ее без предварительного плана — невероятно. В качестве примера «спонтанной» эвакуации можно привести отрывок из воспоминаний авиаконструктора Яковлева, где он приводит диалог с другим конструктором, Поликарповым, как раз на эту тему.

«— Что же будет дальше? — прервал молчание Поликарпов.

- Будем эвакуировать заводы в Сибирь и увеличивать выпуск самолетов, — чересчур бодро ответил я.

- Знаю я эти эвакуации, — угрюмо буркнул Николай Николаевич. — В первую мировую войну мы эвакуировали Русско-Балтийский завод из Риги в Петроград... Всего 500 километров, и то ничего не получилось. Создалась страшная, пробка! Чтобы пропустить воинские эшелоны, пришлось в пути сбросить все станки вместе с платформами под откос. Так они и ржавели вдоль всего полотна железной дороги, по обеим сторонам. А тут Сибирь... Тысячи километров. Вы идеалист, Александр Сергеевич».

А что же Совет по эвакуации? Насчет этого органа у меня есть одна забавная версия, в которую хорошо вписывается и лихорадочная активность руководства НКПС по подготовке эвакуации, и «неосведомленность» Генштаба, и персональный состав Совета. Если Сталин и вправду делал ставку на вывоз из-под носа у гитлеровцев промышленной базы, то ему жизненно необходимо было сохранить эти планы в секрете от гитлеровской агентуры, которой в СССР, несмотря на все репрессии, оставалось еще достаточно на всех уровнях. А значит, следовало позаботиться о прикрытии. И в этом качестве было бы очень удобно в первые недели войны начать судорожные движения по подготовке эвакуации. Неплохо было бы и создать какую-нибудь структуру, посадить в нее людей известных и в немалых чинах, и пусть поднимают шум и развивают бурную деятельность. Задача всего этого действа — убедить Гитлера, что разговоры о вывозе заводов — не более чем болтовня. Пусть вермахт спокойно наступает главными силами на Москву, в полной уверенности, что Украина никуда не денется, — а между тем под прикрытием всей этой катавасии некие люди, спокойно и без лишнего шума, станут делать дело. Пока Гитлер спохватится, поймет, что происходит, можно будет отыграть на Украине несколько сотен, а то и тысяч эшелонов.

А что тут, собственно, невероятного? Операция-то простенькая — всего-навсего небольшое количество грубо упакованной дезы. Разве наши спецслужбы такие игры закручивали?

...И это, в общем-то, все, что можно рассказать про эвакуацию в ее базовом варианте. Механизм этой беспримерной операции не изучал никто и никогда. Сказано же — гениальный экспромт, чудо, возникшее из ниоткуда, само собой, по мановению длани Кагановича и Шверника...

Впервые об эвакуации военных заводов заговорили в 1915 году, когда неудачно действовавшая на германском фронте русская армия отступала из Польши. Тогда это действо на самом деле проводилось без предварительного плана — и давайте посмотрим, как оно выглядело [135].

...Первый блин, как водится, вышел комом: на железных дорогах схлестнулись два грузопотока — воинские и эвакуационные перевозки — и успешнейшим образом дезорганизовали и без того не блестяще организованное движение. В итоге и армии помешали воевать, и большинство заводов досталось немцам. Руководили эвакуацией начальники снабжения войск — и, естественно, все грузы, идущие в тыл, были у них на положении падчерицы. Потом дело на железных дорогах более-менее наладилось — например, из одной только Риги было вывезено около 30 тысяч вагонов различных грузов. Зато сработал другой элемент хаоса — систему демонтажа и вывоза производства придумывали на ходу, а в реальности просто кидали в вагоны, что придется.

Во второй половине года об эвакуации задумались всерьез. Выглядело это... нет, такое надо цитировать дословно: «Осенью 1915 г. был создан авторитетный орган, который должен был взять в свои руки работу по эвакуации предприятий и учреждений из прифронтовых районов — Эвакуационная комиссия при особом совещании по обороне. Ее возглавил председатель Государственной думы М. В. Родзянко (Похоже, с этого органа и скопировали Совет по эвакуации. — Е. П.). Одновременно стала формироваться законодательная база (! — Е. П.), обеспечивающая проведение мероприятий по эвакуации. При штабах фронтов организовывались районные эвакуационные комиссии... Началась предварительная (!! — Е. П.) разработка планов эвакуации отдельных районов и промышленных центров. Размещение и запуск эвакуируемых предприятий на новых местах были самыми слабыми звеньями в эвакуационной работе...» [136]

Да уж, если описанная законотворческая деятельность была сильным звеном... Слабое выглядело так: кое-как погруженные и с трудом пропихнутые по железной дороге заводы везли куда попало. Часть предприятий из Риги вывезли в Петроград, при том что из-за нехватки угля другие предприятия из Петрограда вывозились. Через год после эвакуации в строй вступило 20-25 % вывезенных заводов.

В Гражданскую войну этот подвиг попытались повторить большевики. В феврале 1918 года, когда немцы подошли к Петрограду, было принято решение о перебазировании из столицы 126 крупных предприятий. Полностью или частично удалось вывезти 75 из них. Говорят, какие-то вроде бы смогли где-то восстановить. Но в целом результаты оказались таковы, что председатель чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии Л. Б. Красин в декабре 1918 года на II съезде Совета Народного Хозяйства говорил: «...Еще больший удар промышленности был нанесен эвакуацией Петрограда, которая была решена внезапно... и которая фактически свелась почти к полному разрушению петроградской промышленности. В настоящее время нет почти ни одного эвакуированного завода, который сколько-нибудь полно восстановил свою деятельность. В результате этой эвакуации значительное количество станков, машин и материалов очутилось на Неве, на Ладоге, и до сих пор десятки барж стоят у нас неразгруженными по водным системам» [137] . Это не говоря о тех грузах, которые были украдены в пути, вывалены на неустановленных станциях или просто сброшены под откос. А самое пикантное в этой ситуации то, что Петроград так и не был взят.