Елена Прудникова - Стратегия Победы

Алексей Мелия приводит в своей работе историю злоключений Петроградского подковного завода, судьба которого, в общем-то, может считаться благополучной. В 1918 году часть завода вывезли из Петрограда. Оборудование погрузили на баржу и отправили водой на Урал. В Череповце баржа дала течь. Ее разгрузили, оборудование спустили на берег, где местные власти тут же дали добро на «усиление» им собственных заводов. То, что осталось после этой операции, перегрузили в вагоны и все-таки довезли до Урала, где все это попало на Юрюзанский завод. Конец первой серии.

К тому времени запас подков в армии закончился. Половина завода странствовала по российским просторам, но ту часть, что осталась в Петрограде, удалось как-то запустить. После чего заводчане отрядили людей на поиски эвакуированной половины. В конце 1923 года представители основной площадки добрались до Юрюзани и обнаружили, что эвакуированные станки около года простояли в вагонах, затем их свалили на заводском дворе и лишь в 1922 году начали затаскивать в цеха. На этом закончилась серия вторая.

В третьей, продолжительностью около двух лет, шли долгие унылые разборки между предприятиями и ведомствами: возвращать ли станки обратно в Питер или же пытаться производить подковы на Урале. Наконец, в ВСНХ взглянули на карту страны, прикинули, что если везти завод обратно, то в случае войны придется всю бодягу начинать заново, и решили все же производить подковы и в Юрюзани тоже. Много ли к тому времени осталось от станков — история умалчивает.

Как видим, эвакуация на деле обернулась дезорганизацией промышленности в чистом виде. Так бывает в тех случаях, когда комитет по эвакуации создается после начала войны, причем бывает неотвратимо.

Но в 1941 году все было совсем по-другому.

А. И. Шахурин был в войну наркомом авиационной промышленности. Авиапром — это колоссальная система: огромные заводы, сложнейшая продукция, множество обеспечивающих производств. Прямо скажем — не подковный завод. Между тем все это было аккуратно перенесено в восточные районы страны и к лету 1942 года заработало на полную мощность.

Уже в 90-х годах он рассказывал:

«Крупный авиационный завод — это 15—30 тыс. работающих, а с членами семей 30-60 тыс. человек, от 5 до 10 тыс. единиц оборудования, для которого нужно не менее 150—200 тыс. кв. м производственной площади и хотя бы 100 тыс. кв. м жилья. Все это тронулось на восток, действующими остались очень немногие заводы. В движении находились и заводы-поставщики.

В соответствии с решениями ГКО об эвакуации главные инженеры или директора заводов выезжали ранее с группой работников, подготавливали планировку размещения цехов, их границы, намечали, что и где будет размещаться. На новое место ежедневно прибывали эшелоны с людьми и оборудованием».

Напомним, что «новое место» — это не чистое поле. Это готовая площадка с подведенными инженерными сетями, с энергоснабжением. Для авиапрома, заводы которого были огромны, так что где попало их не приткнешь, это зачастую оказывались предприятия-«дублеры», та самая, заложенная согласно решению 1939 года, великолепная незавершенка. Но о ней чуть позже.

«...Созданный 23 июня при СНК СССР Совет по эвакуации и НКПС обеспечивали заводы авиационной промышленности подвижным составом бесперебойно (ха-ха-ха! Каганович как раз не сумел обеспечить нужды фронта, за что у него сначала забрали фронтовые перевозки, а в конце концов, весной 1942 года, сняли и с поста наркома. А уж Совет по эвакуации подвижным составом и вовсе не располагал. — Е. П.). Погрузки проводились днем и ночью. Большегрузные штамповочные молоты, крупногабаритные детали гидропрессов устанавливались по одной штуке на толстый лист котельного железа и по подложенным на всем протяжении, до места погрузки, стальным пруткам двумя-четырьмя мощными тракторами продвигались к эстакаде.

Все оборудование крупнейших в стране заводов, все заделы, все силовые кабели, материальные склады — все было демонтировано в течение десяти дней... На заводах, казавшихся вымершими, остались небольшие группы рабочих и десятка три-четыре станков в качестве ремонтной мастерской для нужд фронта».

При подходе немцев эти небольшие группы уничтожали оставшееся оборудование и уходили вместе с последними частями Красной Армии.

Запорожский моторостроительный завод эвакуировался, не прекращая работы.

«Враг подошел к Запорожью. Наркомат дал указание об эвакуации. Директор завода приказал: „Помните, товарищи, к демонтажу оборудования следует подходить вдумчиво. В первую очередь снимайте станки и агрегаты, где есть необходимый задел, остальные пусть еще работают. Мы должны так спланировать, чтобы на новом месте скорее начать выпуск двигателей".

На завод прибыли для помощи и более оперативного решения вопросов заместители наркома М. В. Хруничев и А. И. Кузнецов, начальник моторного главка Я. В. Жуков. Секретарь обкома А. П. Кириленко с частью аппарата переехал на моторостроительный завод, помогая решать вопросы по его эвакуации. Под огнем противника станки грузились в эшелоны, и к 29 сентября завод был эвакуирован».

15 октября очередь дошла до Москвы. В этот день ГКО принял постановление об эвакуации города. В 11 часов утра все наркомы были вызваны в Кремль, где Молотов приказал им в тот же день вылететь из Москвы. Однако Шахурин пробился к Сталину и получил позволение остаться, чтобы руководить эвакуацией предприятий.

«Остаток этого дня ушел на то, чтобы получить побольше вагонов для эвакуации, согласовать в наркомате неотложные вопросы и побывать на заводе. Проверил, как идет погрузка в вагоны оборудования, работающих вместе с их семьями. И нужно прямо сказать: нигде не заметил никакого паникерства или бестолковщины. Можно было просто удивляться, насколько организованно, без суматохи и со знанием дела проводилась эта невиданная в истории нашей страны и промышленности, грандиозная по своим масштабам работа. Сколько было вложено выдумки и таланта в это невиданное до сих пор дело! Так, на заводе, где директором был А. Т. Третьяков, вдоль зданий цехов были проложены временные железнодорожные пути, выстроены платформы. Некоторые окна превращены в открытые проемы, позволяющие по наклонным помостам вкатывать оборудование на платформу и оттуда в вагоны или на железнодорожные платформы.

С завода возвращаемся ночью. Едем по темной Москве в Кремль, в Совет по эвакуации, к Н. М. Швернику и А. Н. Косыгину добывать вагоны под погрузку. Докладываем, сколько погрузили за сутки и сколько нужно на завтра. Совет очень строго проверяет, все ли погрузили, что нужно и насколько обоснована заявка» [138] .