Елена Прудникова - Стратегия Победы

Матвиенко побывал в рапортной, в красном уголке, в ожидалке. Всюду он встречал мрачные, понурые лица...

— Ну что, товарищ секретарь, отработались, значит? спросили его в ожидалке.

— Да, выходит, в Донбассе пока отработались, — ответил он. — Через две-три недели мы уже станем к другим печам.

— Это где же? — спросил кто-то из угла.

— На востоке...

…

Как только был выдан инструмент, закипела работа. Это была страшная работа разрушения того, что созидалось и отлаживалось десятилетиями.

Сталевары, кошевые, разливщики, мастера, каменщики превратились в слесарей, такелажников, грузчиков. Они снимали с кранов моторы и тележки, приборы и пусковую аппаратуру, выкатывали станки из мастерской, молоты из кузницы и грузили, грузили, грузили.

Комендант цеха, хозяйственный и аккуратный, ярый поборник чистоты и порядка, переключил свою бригаду на отгрузку. Он заполнял все промежутки в вагонах с оборудованием кислородными баллонами, тачками, носилками, кайлами — всем, что попадалось ему под руку. Даже лопаты, приготовленные на зиму для уборки снега, уютно разместились между ящиками с контрольно-измерительными приборами. Комендант всерьез и надолго собрался хозяйничать на востоке.

— И куда ты все это грузишь? — спрашивали его любопытные. — Все равно растеряешь по дороге.

— А найдет кто? — огрызнулся он. — Немцы, что ли? Все равно у своих останется...

...Почти все бригады работали... не по восемь часов, а до выполнения задания, до окончания демонтажа своего объекта. Люди не покидали рабочего места по суткам, уходили вздремнуть на часок-другой и являлись за новым заданием... Никто не отменял работы по сменам, никто не обязывал работать до окончания демонтажа, но к концу первого дня такой порядок установился сам собой и строго поддерживался. Люди приходили на кран и уходили тогда, когда от самого крана оставался только скелет железных конструкций.

Это ускоряло дело и упрощало расчеты. Цеховой тарификатор определял стоимость работы, а Крайнев [141]по ее окончании тотчас же выплачивал полагавшуюся сумму.

…

С этого дня Дубенко редко появлялся в своем кабинете. Управление заводов перешло к штабу по эвакуации, а директор, не удовлетворяясь телефонными разговорами, целыми сутками находился в цехах...

Обходя цехи, Дубенко придирчивым глазом хозяина проверял, все ли вывезено.

В прокатном он подозвал к себе помощника начальника и молча указал ему на мосты кранов, оставшиеся неснятыми.

— А зачем их снимать? — равнодушно спросил тот. — Они вряд ли подойдут по размерам какому-либо заводу на Урале.

— Снимать их надо затем, что они подойдут нашему заводу, когда мы вернемся, — горячо сказал Дубенко. — Это во-первых; во-вторых чтобы враг никоим образом не мог восстановить цеха; а в-третьих — легче переделать мост крана, чем изготовлять новый...

Мимо него прошла длинная вереница вагонов с оборудованием. Дубенко внимательно осмотрел ленты транспортеров аглофабрики, раковины мощных насосов цеха водоснабжения, сложные, как огромный часовой механизм, тележки разливочных кранов мартена, клеть броневого стана, подъемники доменного цеха, станки механического цеха.

Все заводские цехи, кроме воздуходувной станции, были как бы представлены этим большим эшелоном. Изменив свой маршрут, директор направился в глубь завода.

В высоком здании, рядом с остовами огромных машин, на полу лежали аккуратно приготовленные к отгрузке детали: золотники и поршни, кривошипы, напоминающие исполинские, согнутые в локте руки, роторы недавно установленных турбовоздуходувок новейшей конструкции... Дойдя до ближайшего телефона, он тут же позвонил в штаб и потребовал подать вагоны под отгрузку.

На электростанции, куда он зашел проверить ход работы, мощный монтажный край медленно опускал на железнодорожную платформу гигантский ротор главного генератора тока. Наблюдавшие за погрузкой рабочие замерли в ожидании: правильно ли ляжет вал ротора на приготовленные для него стойки? Мастер, руководивший погрузкой, поднял руку — и ротор передвинулся в указанном направлении. Потом, проверив расположение ротора над платформой, мастер решительно показал вниз — ротор плавно опустился на место.

Тотчас же на платформу взобрались рабочие с топорами, молотками, досками и начали обшивать ее со всех сторон, чтобы укрыть ценный груз от непогоды. Рядом лежали рулоны толя. На платформе быстро вырастал дощатый дом со стрельчатой крышей.

Дубенко с облегчением следил за слаженной работой людей. Торопить их не приходилось.

К нему медленно подошел мастер, вытирая платком пот с не остывшего от напряжения лица.

— А этот? — спросил директор, указывая в сторону мерно гудевшего генератора, который был значительно меньше, чем демонтированный.

— Тот смертник, Петр Иванович, — грустно сказал мастер. — Он будет работать до последней минуты: цехам ведь и свет нужен, и напряжение для кранов. — Его взрывать будем...

...Эшелоны уходили один за другим. Цехи, закончившие демонтаж и отгрузку, приступили к эвакуации рабочих, задержавшихся для выполнения этих работ. Семьи их были отправлены в первую очередь. Крытых вагонов не хватало. В мартеновском цехе несколько бригад круглые сутки занимались переоборудованием открытых четырехосных вагонов-гондол: делали крыши, вставляли стекла, прикрывали стены войлоком, устанавливали скамьи. Посадка в вагоны производилась здесь же. Странно было видеть, как в разливочном пролете мартеновского цеха толпятся десятки людей с узлами, чемоданами и сундуками...

Вернувшись на завод и узнав о том, что весь командный состав переведен на казарменное положение, Крайнев усмехнулся: он и так сутками не выходил из своего цеха.

Сергей Петрович остановился на площадке лестницы, ведущей из печного в литейный пролет, и долго наблюдал за группой людей, работавших на мосту последнего уборочного крана. Внезапно от крана что-то отделилось и упало вниз с мягким, но тяжелым стуком. Крайнев быстро спустился по лестнице и подбежал к группе людей, собравшихся в кружок. Они расступились. На большой куче опилок лежал мотор с разбитым корпусом.

Бондарев горько улыбнулся.

— Вы, наверное, подумали, что кто-нибудь сорвался с крана? — спросил он. — Нет, это последний мотор. Мы с его помощью грузили все, а его пришлось столкнуть. Ребята опилок наносили: думали, авось уцелеет, но слишком он тяжел...

— Теперь можно и уезжать? — спросил бригадир.

Крайнев ответил утвердительно и стал прощаться...»

Итак, металлургический завод погрузил и вывез семь эшелонов. Это самое малое — 150-200 вагонов. Откуда они, интересно, взялись?

Мог ли завод иметь столько подвижного состава в мирное время? А зачем, спрашивается? Тем более, в составах были и теплушки, и даже классные вагоны, заводу уж точно ни для какой надобности не нужные. А уж семь паровозов, способных тащить эшелон по бескрайним российским просторам, он в мирное время точно иметь не мог. Бегала по заводу маневровая «кукушка» — она еще сыграет свою роль по ходу сюжета — и всё.