Ефим Друц - Волки

— Изломали те двое душу мою, и не знаю, смогу ли я к миру с добром повернуться. Хотя понимаю, что один за другого не отвечает. Много хороших людей, а душа моя скорбит и никому не верит.

— Седому же ты веришь?

— Он ни разу меня не предал. Почему я должен его на смерть отдавать?

— Что скажу тебе, морэ, — начал барон, — а ты послушай, душой послушай. Женщина разделяет мужчин, а не соединяет, змеиным ядом подтачивает самую крепкую дружбу, и, если в сети попадает слабый человек, не устоять ему против этого яда.

— Что же, по-твоему, цепь надевать на любимого человека? — спросил Митя.

— Цепь не цепь, а узда нужна — так гласит наш закон. Вы, люди города, слишком много воли дали женщине, вот она и бунтует, забывая о своей природе. Ее изменчивая душа и дьявольский характер пытаются изобрести все новые и новые сети для того, чтобы поймать тех, кто слаб сердцем. К теплу быстро привыкают, морэ, трудно уходить от огня, а все равно мужчина обязан уходить. Дорога должна вести его за собой. Дорога и воля! — усмехнулся барон. — Но откуда тебе знать это?

— Ты говоришь о полном одиночестве, отец, — сказал ему Митя.

— А разве ты не знаешь, морэ, что люди с рождения одиноки и тянутся друг к другу только для того, чтоб немного согреться? Но огонь вечным не бывает, он гаснет, и снова наступают холода. Слабые их не переносят. Что говорить с тобой, ты никогда не знал воли…

Митя вспомнил все, что было прежде. Жизнь промелькнула перед ним за одно мгновение, и, казалось, сердце сейчас разорвется от невыносимой боли, страданий, одиночества. Он вздрогнул и отвернулся.

— Ты хочешь, чтобы я остался один, отец? — спросил Митя.

— Я этого не говорил. Если ты не отдашь цыганам Седого, уходи к нему, живи его жизнью, делай то, что он тебе скажет. И он тебе дорог, и мы тебе жизнь спасли. Право выбрать остается за тобой, а ты не желаешь выбирать, значит, сам избрал для себя одиночество. Если ты захочешь покинуть нас, я скажу Тари, чтобы тебе не мешали. У нас нет к тебе претензий.

— Я не покину вас, отец, — сказал Митя.

И больше они в тот день не говорили. Ближе к вечеру Митя вместе с цыганами отправился в бар искать людей, убивших двух молодых ромов. Одет Митя был так, что его вполне можно было принять за современного дельца. Темные очки на глазах придавали ему респектабельность. Единственное, что отличало Митю от окружающих, это то, что его сопровождали цыгане, широкоплечие парни, сверкающие золотыми зубами.

К вечеру в баре стало многолюдно, маленькое помещение не могло вместить всех желающих. Широкие деревянные столы были заставлены кружками с пивом. Табачный дым висел под потолком. Слышались громкие крики, то и дело звучала чужая речь (бар любили посещать югославские и турецкие рабочие). Митя подошел к стойке и заказал несколько кружек пива, выкинув на прилавок пачку крупных купюр, что сразу же расположило к нему барменшу.

— Вы не волнуйтесь, — сказала она, — сейчас они (женщина имела в виду иностранцев) пошумят и разойдутся. И места будут.

— Ничего, мы пока постоим, — сказал Митя и кивнул цыганам.

Они пили пиво, неторопливо разглядывая публику. Тех, кого они искали, в зале не было. Это Митя понял сразу. По-видимому, они имели какое-то отношение к хозяину бара — может быть, служили у него в охране. Но хозяин тоже не показывался. И Митя снова обратился к барменше.

— Скажите, у вас тут недавно неприятности были, вас потом не беспокоили?

Барменша сразу изменилась в лице.

— Ничего у нас не было. Кроме скандалов, здесь никаких происшествий не бывает. Вы извините, мне надо отлучиться. — И барменша скрылась за дверью, ведущей на кухню.

Митя сразу же понял, что главные события будут развиваться именно там.

— Ромалэ, — сказал Митя, — у них есть второй выход с другой стороны переулка, и надо за ним присмотреть. Те, кого мы ищем, могут ускользнуть.

Три цыгана кинулись в переулок.

— Ты, Митя, не волнуйся за нас, побудь здесь. Мы сами все сделаем. Видели мы, кто был в прошлый раз.

— Давайте, но поосторожнее, у них наверняка пушки… — предупредил Митя.

— Знаем, — сказали цыгане и, загадочно усмехаясь, удалились, словно не на опасное дело шли, а так, прогуляться.

Митя остался вдвоем с молодым цыганом. Они допивали пиво из кружек и молчали. Время шло, и атмосфера в баре накалялась. Интуиция подсказала Мите, что под стойкой бара что-то происходит. Через мгновение послышался собачий лай, и в зал выбежала собака. Она попыталась прыгнуть, но Митя ударил ее стулом. Собака зарычала и отскочила. Из-за прилавка показался мужчина.

Митя сразу понял, что это хозяин.

— Убери собаку, — крикнул Митя, — если не хочешь неприятностей.

— Чего вы здесь ищете? — спросил хозяин.

— Забеспокоился, — пробормотал Митя и, повернувшись к парню, который был рядом, приказал: — Пришей его, если будет суетиться!

Цыган молча кивнул и, вскочив из-за стола, подбежал к стойке.

— Слушай, ты, гаджё, где те, которых ты нанял охранять свою конуру? Покажи, где они, или мы твою жизнь возьмем.

В дверях, ведущих на кухню, показался здоровенный детина, в зубах его торчала сигарета, а вид был таким, словно он собрался на детский утренник. Поигрывая мускулами, он протянул руку, чтобы ухватить цыгана, но промахнулся, и рука его наткнулась на нож. Детина с удивлением разглядывал кровь, которая стекала по раненой руке. Ребром другой ладони он ударил по прилавку так, что задрожали бутылки на витрине.

— Вышвырни их, — приказал хозяин бара, — повадились скандалы устраивать.

Детина вышел из-за прилавка и направился было к Мите, но дойти до него не успел. Пуля настигла его прежде, чем он успел шагнуть. Хозяин бара бросился к двери, ведущей на кухню.

— Не трожь этого, он знает, где остальные, — крикнул Митя.

Они побежали на кухню. — Никого, кроме забившегося в угол хозяина, там не было.

— Ну что, мужик, — сказал Митя, — напакостил, теперь отвечать надо. Где твои холуи?

— Тот, второй, его здесь нет, это он убил наших, — сказал цыган. — Пусть адрес скажет.

Продолжения разговора не последовало. Со стороны двора в кухню вбежал один из парней, оставленных Митей у черного входа, и крикнул;

— Менты, смываться надо.

— Ладно, — сказал Митя, — мы скоро вернемся.

— Быстро, ромалэ, — крикнул Митя, выбегая в переулок, где стояли поджидавшие их машины, — поехали.

Машины тронулись с места и исчезли в суматохе шумной улицы.

Барон поджидал всех на квартире. Он сидел у стола, преспокойно попивал чай. Со стороны казалось: радушный хозяин поджидает дорогих гостей. И даже на шум, вызванный появлением цыган и Мити, барон не обратил ни малейшего внимания.

— Сделали? — коротко спросил он.

— Не все, — ответил Митя, — второго не оказалось.