Ефим Друц - Волки

— Ладно, шалава, — буркнул Гурано, — не буду я тебя трогать, не мое это дело. Пошли к Седому, он с тобой разберется.

И, взяв ее за руку, повел за собой. Алина не сопротивлялась.

— Пикнешь, убью! — предупредил Гурано.

Вот уже битых полчаса Седой не отрываясь смотрел на испуганную Алину. Гурано развалился на диване и, словно бы не участвуя в происходящем, перебирал четки.

— Ты вот что, — обратился Седой к Алине, — если не хочешь помирать, держи язык за зубами. Мне тебя убивать неохота, но, если завалишь нас, каюк тебе и твоему ухажеру. Хотел я поначалу убрать вас, да что-то передумал. Но то, что ты знаешь, держи в себе крепко, внутри держи, а выйдет наружу — и все. Жизнь твоя окончится.

— Вы бы оставили нас в покое, — попросила Алина, — я молчать буду.

— Молчание женщины ненадежно, — сказал Седой, — это я уже проходил, а потом платил за то, что расслаблялся… Будешь молчать?

Алина кивнула. Она хотела что-то сказать, но лишь махнула рукой и заплакала. И Седой с Гурано тоже замерли. Дверь открылась, и вошел Митя.

Седой даже не повернул головы, как будто ждал этого прихода и внутренне был готов к нему.

Митя помолчал немного, а потом тихо сказал:

— Зачем тебе эта девчонка, Седой?

Эта фраза напомнила им прошлое:

— Зачем тебе этот пацан, Седой?

— Ты начинаешь мне надоедать, Митя! — крикнул Седой. — Ты лезешь не в свои дела.

— Когда речь идет о крови — это, мои дела!

— Ну? — удивился Седой. — С каких это пор?

— С тех пор как это случилось, — сказал Митя, и Седой понял его, так как слова Мити означали, что кровь для него (помимо его воли) стала такой же жидкостью, как и любая другая…

— Ты, Митя, перестал меня понимать, — глухо сказал Седой, — а мне не хотелось бы с тобой ссориться…

— Мне с тобой делить нечего, Седой, — покачал головой Митя, — пришел я не для того, чтобы решать за тебя. Узел завязывается тугой, ты это и сам понял, и в этом узле лишняя кровь ни к чему.

— Пацан тот, Валерка, ляпнул своей шалаве о нашем деле, а она продать может. Я ее предупредил: в случае чего пусть на себя пеняет.

— Оставил бы ты их в покое обоих… Боятся они тебя.

— Вот и хорошо, что боятся, умнее будут.

— Ты же сам вкрутил Валерку в эту историю! — сказал Митя.

— Думал, из него человек получится, — поморщился Седой.

— Вор, по-твоему?

— Вор не вор, какая разница? Сумеет за себя в жизни постоять. А он малахольным оказался.

В продолжение этого разговора Алина и Гурано не произнесли ни слова, словно понимали: у этих двоих свои особые отношения, в которые никто не имеет права вмешиваться. Но Алина чем больше слушала, тем больше осознавала, в какую историю влипли они с Валеркой… Девушка лихорадочно раздумывала над тем, как ей выпутаться из этой ситуации. Взгляд ее задержался на Седом. «Надо же, крест носит!» — подумала она.

— Вы верующий? — спросила Алина.

— Тебе зачем? — буркнул Седой.

— Я не хотела вас обидеть, но как-то не вяжется с вами…

— Что не вяжется? — переспросил Седой. — Чего ты хочешь?

— Ладно, — вмешался Митя, — оставим эти разговоры, отпусти девчонку…

Что-то произошло в душе Седого — он и сам бы не мог объяснить этого.

— Ладно, убирайся, — крикнул он девушке, — но держи язык за зубами…

Алина вскочила и кинулась к дверям. Единственное, что она услышала напоследок, были слова Седого:

— С тех пор как ты появился, Митя, все сложно стало!

— А малый-то ее сбежал, — усмехнулся Гурано, — бросил ее.

— Жаль, что ты его не прибил, — сказал Седой, — ошибся я, не на того поставил. Посмотрю, что дальше будет. Если он что-нибудь не то сделает, я его своей рукой…

— Брось все это, Седой! И без этого пацана забот хватит.

Митя неожиданно улыбнулся.

— Так и раньше бывало: все идет гладко, пока сам чего-нибудь не натворишь.

И Седой улыбнулся ему в ответ. Больше они о ребятах не говорили и даже водки не пили. На столе мирно дымился свежезаваренный чай, словно и не было никаких «мокрухи», угроз, предательств, разборок. Только трое мужчин, с удовольствием вспоминавших прошлое.

На следующую ночь в районе, где жил Седой, произошло событие, которое сам он расценил как вызов. С особой жестокостью был ограблен обменный пункт валюты. Были убиты два охранника, причем на телах нашли множество ножевых ранений. Убивали явно не для дела, а со злости, мстя кому-то. Случайный свидетель утверждал, что от дома, где произошло ограбление, отъехали машины с кавказцами. Седой сразу же смекнул, в чем дело. «Наверное, это меня ищут? — подумал он, в глубине души желая, чтобы это было не так. — И в злобе своей уничтожают всех. Надо узнать у Мити! Но он же был у меня… Значит, и ему не сказали, а ведь он должен быть в курсе событий! Вот оно что! Ему перестали доверять, ведь он не выдает меня. Значит, он тоже в опасности. А может, это и не цыгане?..» Мысли Седого были сумбурными. Он метался по комнате и искал выхода. Скорее даже не выхода, а подтверждения своим догадкам. Неизвестность всегда пугает больше, чем неопределенность… Седого одолевали сомнения. Временами он начинал жалеть, что связался с пацаном, который тут же его и подставил. Да и Гурано, хоть он и кореш его, рано или поздно придет к своим собратьям… Но все разрешилось самым неожиданным образом и именно через Гурано.

Он вошел, не поздоровавшись, молча присел к столу и выпил водки. Немного отдышался и выпалил:

— Цыгане банк взяли!

— Какой банк? — спросил Седой.

— Ну, этот, обменный пункт.

— Откуда знаешь?

— Не спрашивай, Седой, верно говорю. С рома разговаривал.

— Меня, что ли, ищут? Кольцо сжимают. Думают, что я буду в своем районе пакостить.

— О тебе не говорят, но слух есть, что ты им деньги большие должен за голову Бамбая. Ждут, что ты брать эти деньги будешь. Может быть, и в обменном пункте? А может, хотели пересечься с тобой? Пока я толком не узнал.

— А Митя? — поинтересовался Седой.

— Митя не может их остановить. Что-то сломалось, и они его держат на расстоянии. Думаю, он придет к тебе. Не такой Митя человек, чтобы терпеть, особенно если ему не доверяют.

— Вот что я тебе скажу, Гурано, — начал Седой, — Митю я давно знаю. К этим делам душа его не лежит. Это он мстит за свою испоганенную жизнь. А в такие минуты человек беспощаден. И ему все равно, кто перед ним: друг или враг.

— Да ты что, Седой, как это может быть? — вскочил Гурано. — Он что, на друга руку поднимет?

— Всяко бывает… И если они его в такой момент оттолкнули, то сильно ошиблись…

— Никаких разборок промеж них не было, — возразил Гурано.

— Это пока, — сказал Седой. — Скоро начнутся. Митя отойдет в сторону и будет сам орудовать, как волк, а это большая кровь. Ты приведи его ко мне, да побыстрей. Надо с ним договориться окончательно. Либо он будет возле меня, как когда-то, либо погибнет. И даже я не смогу его защитить.