Ефим Друц - Волки

Гурано встал и вышел. Он знал, что найдет Седого и поговорит с ним. Надо наконец развязать этот узел, и не будет никому покоя до той поры, пока все не встанет на свои места.

Хлопнула дверь, и, спускаясь по лестнице, Гурано все еще слышал доносящиеся до него слова песни:

Когда Гурано вышел на улицу, на него обрушился проливной дождь. Путь Гурано лежал к Костолому, единственному человеку, у которого мог скрываться Седой. И не знал Гурано, что бесшумной тенью выскочили за ним цыгане, сначала — один, потом — второй. Они шли за ним следом, потому что знали: ни за что не решится Гурано привести чужих в дом своего друга. Думал Гурано, что цыгане, дав ему время на раздумья, оставили его в покое, и потому забыл о привычной осторожности. На дождь Гурано не обращал никакого внимания, привычен он был ко всему, да и настроение его было таким, что не до дождя. Когда он подходил к дому, где жил Костолом, вымок до нитки.

В пути случилось одно происшествие, а может, это только показалось Гурано… Его цепкий взгляд вырвал из темноты мужчину, очень похожего на Митю, вместе с той шалавой, подружкой Валерки. Они выходили из машины и направлялись к какому-то подъезду. «Померещилось? — подумал Гурано. — Ошибся!»

И он двинулся дальше. Цыгане, следящие за Гурано, знали, что он непременно выведет их на Седого. Иначе и быть не могло, должен же Гурано с ним посоветоваться, узнать, что ему делать в сложившейся ситуации? И все же старый цыган был предельно осторожен. Гурано не вошел в подъезд, где жил Костолом, а направился к ближайшему телефону-автомату через улицу. Он набрал номер. Долго не отвечали. Наконец мужской голос (это был Колька) глухо спросил:

— Кого надо?

— Гурано это, — ответил старый цыган. — Седой у тебя?

— Зачем он тебе понадобился?

— Я неподалеку, зайти можно?

— Валяй, коли дело есть, — сказал Костолом и положил трубку.

Гурано перешел улицу и вошел в подъезд. Что-то показалось ему подозрительным, но он все же пересилил себя и двинулся к квартире Костолома.

Дверь была приоткрыта. Гурано насторожился. Он знал, что Костолом никогда не позволит себе такого… «Неужели на сей раз Костолом обломился? А может, он просто уверен в себе и специально для меня открыл дверь?» Гурано проскользнул внутрь и тут же наткнулся на Седого. Тот осторожно прижал Гурано к стене и приложил палец к губам.

— Тихо, ты кого привел за собой? — прошептал Седой.

— Да ты что, Седой, спятил, что ли? Никого не было. Я смотрел.

— Люди здесь болтаются, — сказал Седой, — а кто, мы пока не знаем.

— Да чтобы я, — перекрестился Гурано. — Чтобы я тебе плохого желал?!

— Потом разберемся, — тихо ответил Седой, — а сейчас уходить надо. Кто-то навел на хазу.

— Слушай, Седой, — сказал Гурано. — Когда я сюда шел, мне померещилось, что я видел Митю месте с той шалавой.

— Какой шалавой?

— Ну той, которую я чуть было не похоронил. Того крутого пацана девку?!

— Точно видел, — спросил Седой, — или померещилось?

— Точно сказать не могу, но, похоже, они это…

— Ладно, пошли…

Седой и Гурано скользнули к черному ходу, где их уже ждал Костолом.

— Кто же навел-то, блин? — спросил Колька.

— Не время сейчас разбираться, — ответил Седой. — Может, выследили они, как Гурано сюда шел? А может…

— Что?..

— Ладно, — буркнул Седой, — это уже мои дела. Я и разберусь, если жив буду.

— Да ты что, Седой, — крикнул Колька, — нас продали, а ты говоришь — мои дела. Жизнь на кону!

— Не ершись, — сказал Седой, доставая пушку, — отобьемся.

Не успел Колька взяться за ручку двери, как послышались голоса. Говорили на незнакомом языке.

— Это рома! — сказал Гурано. — Выследили.

— Поговори с ними, — кивнул Седой Гурано. — Пусть уходят, если крови не хотят.

Гурано перекинулся несколькими фразами с людьми за дверью. Потом он повернулся к Седому.

— Что хотят? — спросил Седой.

— За твоей жизнью пришли, — хмуро сказал Гурано.

Седой несколько раз выстрелил сквозь дверь. Послышались стоны. Началась беспорядочная пальба. И вдруг Седой совершенно отчетливо услышал, как за дверью раздался голос: «Митя, поди сюда!»

«На понт берут, — подумал Седой, — хотят выкинуть карту, что Митя продал, столкнуть меня с ним. А может, правда?»

— Митя, — крикнул Седой, — ты здесь? Откликнись, стрелять не буду. Неужели ты ссучился?

Тишина была ему ответом. Потом чей-то голос произнес:

— Выходи, Седой, некуда тебе деваться. Бабки отдашь — жить будешь!

— Ладно, — сказал Седой, — отдам бабки. Корешей не трогайте, они здесь ни при чем. Только скажите, Христа ради прошу, Митя с вами?

В ответ раздался выстрел. Пуля прошла рядом с головой Седого. Он выругался и отскочил от двери.

— Попридержи их здесь, — крикнул Седой Костолому, — я попробую к парадной двери сбегать.

Седой бросился по коридору, а за спиной его раздался стон. Следующая пуля сразила Гурано наповал.

И все же Седой и Костолом вырвались из этого ада и переулками ушли в темноту…

Не ошибся Гурано перед смертью, не ошибся. Действительно, он видел их вместе: Митю, которому некуда было деться, и Алину…

Алина возвращалась из ресторана вместе со случайным спутником. В кабаке было шумно и весело, все, что беспокоило и тревожило, на время забылось. Можно было погулять, ни о чем не думая, тем более что Валерка куда-то исчез. «Бог с ним, с его вечными претензиями и проблемами, — подумала Алина, — могу же я наконец подумать и о себе». И танцевала, и пила, и громко смеялась, а ее случайный спутник радовался легкой добыче. Но все вышло по-другому.

В машине Алина напевала понравившуюся ей песню:

— Откуда такая песенка? — спросил спутник Алины.

— Один знакомый написал. А что, нравится?

— Смешная, но не жизненная.

— Как это — не жизненная?! — возмутилась Алина. — Самая что ни на есть жизненная песенка о грустном кузнечике. Вы что, не встречали таких?

— Меня такие не интересуют, — засмеялся мужчина. — Это слабые люди, они не добьются успеха. Слишком добры.

— Как интересно, — пропела Алина, — значит, мир не для добрых?

— Конечно. О чем мы говорим — непонятно! Я думаю, что сегодня не следует говорить о серьезных вещах. Завтра утром поговорим.