Ефим Друц - Волки

— С чего ты взял. Просто я занята, ничего не случилось. Пройдет несколько дней, и мы встретимся. Потерпи немного.

Но чувствовала Валеркина душа, что неладное происходит. Разве душу обманешь? А сердце успокаивало. Может, и в самом деле какие-то проблемы? Но ведь они и раньше возникали, а Алина себя так не вела. Значит, что-то произошло.

— Я приеду, — сказал Валерка, — поговорим.

— Не приезжай, я ухожу.

Голос Алины был сухим и жестким, и Валерка понял, что он чужой. Неукротимыми волнами в нем поднялась ярость: «И это в такую минуту, когда я попал в переделку? Эта сука предала меня. Ну что ж, я с ней разберусь!» Разум подсказывал: «Оставь ее, если она предала, значит, нельзя на нее надеяться. Пусть спокойно уходит, в мире много тех, кто не предаст!» И снова пересиливал голос чувства. «Уничтожь ее!» — твердил он.

Первым делом, чтобы успокоиться, Валерка напился и побушевал немного в компании друзей, которые никак не могли взять в толк, что с ним происходит. Никогда он не задирался со своими. Но маленький коренастый Чиж, старинный его кореш, сразу понял, в чем дело, и потихоньку сообщил остальным, что буйство Валерки связано с бабой. Ребята поняли и стушевались. Поздно вечером, когда все разошлись, Валерка отправился разбираться с Алиной.

— Кто звонил? — спросил Митя, когда Алина вернулась в комнату. — Твой?

— Ага, — кивнула она. — Понял, что я с другим.

— Ты, наверное, часто его предавала? — спросил Митя и отвернулся. Знакомая боль пронзила его сердце.

— Что вы все понимаете? Предавала, предавала. Что он мне может дать, этот малый? Ничего.

— Ладно, — сказал Митя, — я как будто обокрал кого. Но ведь и меня обокрали. И получается, что мир состоит из воров: все друг у друга крадут. Заколдованный круг.

— Да пошел ты, — сказала Алина и пошатнулась от оплеухи, которую тут же получила от Мити.

— Ты со мной так не говори никогда, иначе я тебя прибью.

— Митенька, — запричитала Алина, — прости, я не сдержалась.

— Ладно, забудем это, но учти: если твой сосунок припрется сюда, я с ним рассусоливать не буду.

Валерка плелся переулками, старательно избегая случайных прохожих. Пьяные слезы стекали по его щекам. Он шел и бормотал что-то абсолютно невнятное. И вдруг четкая и ясная мысль пронзила его: «Надо увидеть Седого. Он посоветует, он поможет. Только он один знает, как поступить».

До Седого Валерка не дозвонился и снова кинулся к Алине…

Деваться было некуда, и Седой вместе с Костоломом сидели на чердаке большого и грязного шестиэтажного дома, тихо переговариваясь между собой.

— Ну, падла, — сказал Костолом, — угрохал нас этот твой Митя, любимчик, продал ни за что, ни про что. Я тебе всегда говорил, Седой, что не надо его близко подпускать. А ты свое талдычил. Вот и приплыли. Он ведь тихим был, а тихие, они завсегда так: молчат, молчат, а потом как прорежутся и на тебе… — Костолом помедлил немного и спросил: — Что будем делать?

— Не гони лошадей, Коля, — вымолвил Седой, — не верю я в то, что Митя продал, тут какая-то неувязочка, хотя нитки вроде и сходятся. Проверить надо, а пришить, в случае чего, я сам его пришью. Моя забота.

— Кто же навел-то? — спросил Колька. — Гурано, что ли? Так ведь не узнать теперь, покойник он.

— Может, за цыганом проследили? — предположил Седой.

— Проследили, — протянул Костолом, — опять Митю выгораживаешь. Чего тебе в нем?

— Эх, — вздохнул Седой, — ты, Колька, никому не веришь и никого за человека посчитать не хочешь. А ведь должен же я кому-то поверить на земле, иначе — хана и рождаться не стоило.

— Ты, Седой, в законе, а говоришь, как малек. Гурано сам пришел, стал бы он появляться, если бы продал, а? А Митя неподалеку ошивался. Слышал же ты, цыган сказал? Вот и посуди, что выходит?

Седой молча слушал.

— Я тебе так скажу, — продолжал Колька, — вечно мы здесь сидеть не сможем, надо выбираться. Пойдет один. Я схожу и гляну, что делается, но завтра. А ты отдохнешь от дел. Лады?

Седой молча кивнул.

— Не думал, что на старости лет придется по чердакам лазить, — добавил Колька и улыбнулся, обнажив гнилые зубы с одиноко блеснувшей на них фиксой…

Валерка бежал как бешеный. «Конечно, временами Алина, что называется, крутит хвостом», — считал он. Однако был уверен, что вообще-то она принадлежит ему целиком и полностью. Но сейчас Валерка нутром ощущал, что теряет ее, и старался сделать все, чтобы исправить положение. Разные мысли крутились у него в голове: «Может, Алина испугалась того, что я ей рассказал про дела с Седым? Хотя нет, она же сказала, что постарается мне помочь. Или я просто ей надоел?»

Валерка почувствовал себя постаревшим, ведь сейчас он терял что-то очень для себя важное. Он нажал кнопку звонка. Открыл ему Митя. Валерка на мгновение оцепенел.

— Ты чего? — спросил Митя. — Удивился, что я здесь?

— Во чудак, — только и сумел проговорить парень. — Тебя же ищут, а ты дверь кому ни попадя открываешь.

— Смотри-ка, догадливый какой, — сказал Митя. — Ну, проходи.

И это «ну, проходи» было сказано так по-хозяйски властно, что внутри у Валерки похолодело. Он вошел в комнату. Алина сидела в кресле с журналом мод.

— Выпить хочешь? — спросила девушка.

— Мне бы поговорить с тобой… Наедине, — сказал Валерка.

— Зачем? Можешь при нем говорить. У меня от него тайн нет.

— С каких это пор? — ехидно поинтересовался Валерка.

— Тебе что за дело? Говорю, что нет от него тайн, значит, так оно и есть.

— Ты что, Алина, бросила меня, что ли? — сумрачно спросил Валерка.

— Бросила — не бросила, самому понимать надо. Видишь, что другой у меня…

— Сука ты, — в сердцах пробормотал Валерка и хотел было двинуться к ней, но Митя попридержал его.

— Вот что, малый, — тихо сказал он, — не надо ее обижать.

— Слышал я, тебя тоже баба предала, так ты с ней по-другому разговаривал…

Кровь бросилась Мите в лицо.

— Ты вот что, через пару дней приходи. Мы с тобой спокойно разберемся, по-мужски, а сейчас не надо, много бед можно натворить.

— Шалаву защищаешь, — процедил Валерка, — она и тебя предаст…

— Иди, иди, не тревожь душу. Я же тебе сказал: придешь через пару дней, когда успокоишься.

— Седому скажу, — угрюмо бросил Валерка, — он с тобой разберется…

— Во-во, — ответствовал Митя, — прямо к Седому и беги. Только разыщи его сначала, а потом он тебя и успокоит.

— Ладно, блин, — сказал Валерка, — вы у меня попляшете, я вам любовь устрою.

После его ухода в комнате долго стояла гнетущая тишина. Алина все так же сидела в кресле и безразлично перелистывала журнал. Митя подошел к окну и, глядя прямо перед собой, сказал как будто самому себе:

— Заложит он всех! В угол его загнали.

— Никуда не денется, у самого руки замараны, — ответила Алина. — И к Седому не побежит — пришьет его Седой.