Виктория Платова - Из жизни карамели

– А я тебя все утро ищу, – сообщила она мужу ледяным голосом. – А ты вот где, оказывается, окопался.

– Где ж мне еще быть, как не дома? – просипел Николаша.

– Уже и на работу тебе звонила…

– И что?

– Сообщили, что ты на внеочередной сессии. Это там наливают?

– На сессии не наливают…

– А что ж от тебя несет за три версты? – Для убедительности Вера Рашидовна помахала перед носом свободной рукой. – Ф-фу, вонь какая! Вы уж простите, Александр Евгеньевич…

– Это вы меня простите, – произнес Рыба покаянным тоном. – Я в некотором роде являюсь виновником произошедшего…

– Бросьте. Вы здесь ни при чем.

– Еще как при чем! – тотчас вылез с обвинениями полузадушенный Николаша. – Гад! Оппортунист! Он мне такое говорил…

– Цыц! – прикрикнула на мужа Вера Рашидовна. – Еще раз – примите искренние извинения.

– Я, пожалуй, пойду…

– И пусть идет! – опять встрял Николаша. – Пусть катится до своего сраного Питера! Я его с говном смешаю, вот увидишь!

– Заткнешься ты или нет?!

Единственным желанием Рыбы было побыстрее свалить с томной семейной вечеринки, но где искать девятиэтажку, в которую его заселили, он не знал. И ключей от квартиры у него тоже не было. Может быть, они остались у Николаши. А может, безвозвратно пропали во время их ночных передвижений по городу.

Проблема рассосалась сама собой, когда Вера Рашидовна бросила терзать Николашу («с тобой я позже разберусь») и, подхватив Рыбу-Молота под локоток, вывела его из детской.

– Еще раз простите за безобразную сцену, Александр Евгеньевич, – сказала она.

– В жизни всякое случается. Я вот ключи где-то потерял…

– Ключи?

– От квартиры.

– У меня есть запасные. Но вам, наверное, лучше остаться здесь. Пока ваш дом не будет приведен в порядок.

– Здесь? – удивился Рыба столь неожиданному гостеприимству. – Не знаю, будет ли это удобно. С точки зрения вашего мужа.

– Честно говоря, я плюю на точку зрения своего мужа. И вам советую делать то же.

Все происходящее было неправильным. С любых точек зрения. Будь Вера Рашидовна свободной от воздействия мелкотравчатых оборотней, она вела бы себя иначе. Но не станешь же хватать ее за руки и нашептывать интимно: вами манипулируют, душенька, caution! [6] Осторожно! (англ.) Тем более что все манипуляции почему-то (черт знает почему!) происходят в пользу Рыбы.

Лучше принять все как есть, а там видно будет.

– Не хотелось бы вас стеснять…

– Никого вы стесните. Займете гостевую комнату, там вас никто не побеспокоит. Идемте, я провожу вас.

Провожание много времени не заняло, так как гостевая комната находилась здесь же, в конце коридора.

– Чувствуйте себя, как дома, – распахивая дверь в нее, произнесла Вера Рашидовна. С таким эротическим подтекстом, что у Рыбы-Молота неприятно засосало под ложечкой. – Я загляну к вам чуть позже.

– Да-да, увидимся, – промямлил он на прощание.

…Оставшись один, Рыба огляделся.

Его нынешнее пристанище коренным образом отличалось от предыдущего и больше всего смахивало на гостиничные апартаменты класса «люкс». Апартаменты включали в себя собственно комнату (напоминающую поле для игры в гольф), ванную (напоминающую поле для игры в мини-гольф) и гардеробную (напоминающую поле для игры в крокет). Рыба даже огляделся в поисках мини-кара и сумок с клюшками, но ничего этого не было. А были:

дизайнерская кожаная мебель в стиле фьюжн,

дизайнерский стол со стульями в стиле хай-тек,

дизайнерские светильники в виде фламинго, пожирающих лягушек,

дизайнерский телевизор, состоящий из десятка экранов разной величины,

старинные гобелены со сценами взятия Иерусалима крестоносцами в 1099 году,

современные гобелены со сценами взятия автографа Мадонны поклонниками в 1999 году,

резная деревянная кровать под балдахином,

два миниатюрных комнатных фонтана: один с фигуркой Конфуция, другой – с фигуркой Микки-Мауса,

два книжных шкафа с фолиантами, при ближайшем рассмотрении оказавшихся муляжами.

Вкуса и характера хозяйки столь причудливая обстановка никак не проявляла, зато проявляла ее финансовые возможности. Рыба немного посидел во фьюжн-креслах и за хайтек-столом, повалялся на кровати с балдахином, попил воды из фонтанчика с Конфуцием, показал «фак» Микки-Маусу (которого никогда не любил) – после чего решил принять душ.

Поле для игры в мини-гольф резко контрастировало с трехметровым закутком из девятиэтажки, где нашлось место только для сидячей ванны и раковины. К тому же та ванна была покрыта неприятным сизым налетом с пятнами ржавчины, а та раковина – вообще расколота. Здесь же было полно всякой затейливой сантехники, царила стерильная чистота и витали цветочные и амбровые ароматы.

Приняв душ в роскошной, похожей на рубку космического корабля душевой кабине и облачившись в белый махровый халат с надписью « Prince Consort» [7] Принц-консорт (англ.). на нагрудном кармане, Рыба почувствовал себя счастливым.

Или – почти счастливым.

Полному счастью мешала странная боль в правой щиколотке. Боль не была ярко выраженной, лишь немного саднящей. От нее было достаточно легко отмахнуться, но отмахиваться Рыба не стал. Он вернулся в комнату, снова устроился на кровати и принялся за детальное изучение источника беспокойства.

Приблизить внешнюю сторону щиколотки к глазам оказалось довольно сложно: когда же Рыба сделал это, приняв позу, достойную женщины-змеи из второсортного шапито, то едва не грохнулся в обморок от увиденного.

На щиколотке расцвел цветок.

Цветок красовался в самом центре гигантского синяка, отсылавшего Рыбу ко вчерашнему инциденту в самолете, когда Изящная Птица ударила его по ноге острым каблуком. Синяк был совершенно естественным следствием потасовки, а цветок – совершенно противоестественным. Из разряда миниатюрных волков и оборотней, неожиданно принявших сторону Рыбы-Молота. Ощупав кожу, Рыба пришел к выводу, что цветок – ненастоящий (это вообще не полезло бы ни в какие ворота!), что он – всего лишь рисованная стилизация, напоминающая татуировку.

До сих пор на теле Рыбы не было ни одной татуировки. Хотя время от времени возникала мысль каким-то образом украсить собственное тело, создав таким образом художественный противовес шраму на животе. Но дальше неопределенных спорадических мечтаний дело не шло: из-за невозможности выбрать из множества рисунков один – во‐первых. И из-за болевых ощущений при его нанесении – во‐вторых. Рыбе вполне хватило садистской эпиляции волос на груди, и рисковать своим здоровьем он больше не хотел.

Цветок походил на татуировку – и в этом был его плюс.

Цветок немного портило окружение в виде синяка – и в этом был его минус.