Ольга Баскова - Проклятая сабля крымского хана

Он рубанул воздух иссохшей коричневой ладонью, и приближенные присмирели, увидев в его узких глазах огонь. «Решился, решился», — пробежал шелест по рядам. Девлет Гирей приказал готовиться к новому сражению. Где-то в глубине души гнездилась надежда найти саблю и обмануть судьбу. Благодаря помощи султана у него будет войско в сто двадцать тысяч, храброе, хорошо обученное. Устоит ли царь перед таким напором? Если снова удастся войти в Москву, будьте уверены, он, Девлет Гирей, уже не уйдет, сядет на трон и прикажет во что бы то ни стало отыскать саблю. Она уже успела обрасти дурной славой, и найти ее будет легче, чем обычно. После заката, когда зажглись масляные лампы, Девлет Гирей, как всегда, слушал молитвы. Он сидел в одиночестве на старинном персидском ковре, застилавшем пол внутренней галереи мечети, которую построил его дядя. Тусклые огоньки масляных ламп не могли разогнать тени, укрывшиеся возле стен. Он слушал то, что слышал много-много раз и знал наизусть.

— Да будет милостив Аллах всемилостивейший и милосердный к господину хану Девлет Гирею…

Последний звук замер в застывшем воздухе, словно оборвалась струна. Крымский хан тяжело поднялся и направился в свои покои.

Утром, наскоро позавтракав, они собрали рюкзаки. Женщина с тоской посмотрела на сарай, где они нашли временное, но все же прибежище, и содрогнулась, представив путь по болоту на карачках по жердям. К сожалению, избежать этого было невозможно.

— Потерпи, — перед уходом Ломакин еще раз посмотрел на карту — на всякий случай, хотя он уже видел ее даже во сне. — Мы минуем эту топь, выйдем еще на одно болото, довольно проходимое, которое приведет нас к реке. Как я и сказал, при хорошем движении мы к вечеру будем стоять на твердой земле.

— Хотелось бы верить, — Жанна бросила взгляд на футляр с саблей. — Интересно, стоишь ли ты того, чтобы из-за тебя погибали?

Ломакин усмехнулся:

— Знаешь, только сейчас подумал: за все дни нашего путешествия мы ни разу не взглянули на саблю. Выйдем к реке — рассмотрим ее как следует. А теперь в путь.

Вздохнув, он снова взял жерди и бросил их вперед. Повторяя за ним движения, Жанна радовалась, что у нее хватало сил и худо-бедно потихоньку они продвигались вперед. Не останавливаясь, беглецы к полудню миновали топь, и вода, украшенная, как кружевом, зеленой трясиной, скрылась из глаз. Растительность оставалась скудной, кочки обросли гривами густого, мелкого камыша и необыкновенно высокой, выше человеческого роста, осокой. Поверхность черной воды была подернута тонкой пленкой, словно от мазута, которая отражала солнце всеми цветами радуги. Жанна заметила водяных пауков: как заправские лыжники, они носились взад и вперед на своих длинных дугообразных ногах. В зарослях камыша кричали птицы, похоже, утки.

— Здесь уже знакомые тебе кочки, — успокоил ее Андрей. — Снова идем след в след. — Он ступил на кочку. — О, мне кажется, тут пройдет и стадо. Грунт довольно твердый. Не бойся. Вперед. Мы почти у цели.

Женщина не стала уточнять, у какой цели, ступила в его след, медленно заполнявшийся водой, и вдруг что-то грохнуло, обожгло ей плечо, она покачнулась и осела, стараясь сохранить равновесие и не шлепнуться в черную густую воду. Рискуя провалиться по пояс, Ломакин ринулся в гущу камыша, с удовлетворением отметив, что там мелко, по колено. Следующая пуля заставила его нырнуть в траву.

— Сюда! — крикнул он женщине, не зная, что она ранена. Жанна продолжала сидеть, зажимая рукой плечо. Рукав куртки окрасился в темный цвет.

— Никуда идти не надо! — раздался хриплый голос, и оба увидели мужчину в камуфляже, с кепкой на совершенно лысой голове. — И ты выходи из зарослей, иначе я сейчас добью твою даму.

Андрей повиновался, соображая, кто бы это мог быть. Может быть, охотник? Но зачем они ему? Ограбит? Зачем тогда стрелял на поражение?

— Пришла пора нам с вами познакомиться. — Убийца хмыкнул и снял кепку. — Я Михаил Ковалев, один из четырех охотников, пущенных в погоню за вами.

Жанна побледнела как полотно. Андрей опустился с ней рядом.

— О, не спрашивайте, как я тут оказался, — продолжал Михаил — Я сам все расскажу. Видите ли, когда Завьялов рассказал о вас, я подумал: вы не такие простые и тупые, как наши давние клиенты бомжи, и включите мозг, чтобы выбраться живыми. Это было возможно только при одном условии — отправиться через непроходимые болота. Мои друзья слишком изнежены и ленивы, чтобы пуститься за вами по северному пути, но я упорен и всегда достигаю цели. Посему рано утром я и отправился на север, следуя за вами по пятам, но местами сокращая путь. Видите ли, друзья мои, я давно изучил окрестности леса, и неплохо его знаю. Завьялов играет не совсем честно. На его картах изображено не все. Впрочем, может быть, тот, кто их составлял, руководствовался какими-то своими соображениями.

— Что вы хотите этим сказать? — прошептал Андрей.

— Только то, что северный путь гораздо легче, чем кажется на карте, — заверил его Ковалев. — Здесь масса прекрасных тропинок, позволяющих обойти топь, но они нигде не отмечены. Вы шагнули прямо в трясину, я же обошел ее, зная, что наши дороги пересекутся в этом месте. И, как видите, не ошибся.

— Чего вы хотите? — спросил Андрей, приняв деловитый вид. — Убить нас? Выиграть состязание, или как это у вас называется?

— Да, я этого хочу, — подтвердил Ковалев. — К тому же мне достанется сабля как трофей. Завьялов обещал еще кое-что, — он посмотрел на Жанну, на ее грязное лицо и свалявшиеся волосы, — но это меня не привлекает. В качестве доказательства я должен принести ваши рюкзаки. В них есть особая метка, которую может отыскать только победитель. Ну, — он взглянул на большие водонепроницаемые часы, — прощайтесь.

Жанна зажмурила глаза. Нестерпимо болело плечо, и она не задумывалась, что смерть подошла к ней совсем близко. Ломакин пытался торговаться:

— Давайте вы возьмете саблю и рюкзаки, а нас отпустите. Нам все равно не жить в этой стране, так что никто никогда не узнает, что вы нас отпустили. К тому же вы и так победитель.

Михаил покачал круглой, лысой, как колено, головой:

— Не пойдет. Я играю честно. Раз вы не хотите прощаться, давайте ускорим процесс перехода в мир иной. Где сабля?

— Она здесь. — Ломакин положил футляр на склизкую почку. — Смотрите внимательно, как он открывается. Завьялов говорил, что тут заедает замок.

Ковалев оперся на ружье и нагнулся. Все остальное произошло в считаные секунды. Чувство опасности придало Андрею силы, он распахнул футляр, выхватил саблю и полоснул Ковалева по шее. Издав короткий стон, тот, обливаясь кровью, упал в черную болотистую воду. Его сильные длинные ноги немного взбудоражили ил, но вскоре он затих, уставившись в небо серыми невидящими глазами.