Майк Германов - Безликий [litres]

– Должны. На машине, если не будет пробок…

Лейтенант скептически усмехнулся.

– В общем, шансы у нас невелики, – сказал он.

– Не будем терять время. Ехать долго, а мы не знаем ни где Наумов планирует встретиться с Языковой, ни где намеревается покончить с ней.

Димитров ничего не ответил, но я понимал, о чем он думает: вероятность того, что нам удастся помешать Пожирателю, с каждой минутой приближается к нулю. Дочь мы не спасли, надо смотреть правде в глаза – он сам отдал ее нам. Если бы захотел, срезал лицо, съел, и нам достался бы сейчас изувеченный труп.

– Чья, интересно, там кровь? – проговорил Димитров.

– Неважно. Может, купил на скотобойне или убил какое-нибудь животное. Вероятно, это та же кровь, которой он измазал дверь учительницы. Просто кое-кто продолжает с нами играть. Устроил мизансцену, рассчитанную на внешний эффект.

– Типа все это могло бы быть на самом деле, если бы я захотел? Окровавленный труп на кровати?

– Да. Но каннибал старается не убивать тех, кто не имеет отношения к его ритуалу. Думаю, ему важно, чтобы мы поняли: он не психопат, просто получающий удовольствие от того, что забирает чужие жизни. У него есть план, и его действия носят особый смысл.

– Довольно странный способ показать, что ты не псих, – заметил Димитров. – Залить всю комнату кровью!

У меня зазвонил телефон. Это была Аня.

– Что происходит?! – спросила она с ходу. – Только, пожалуйста, отвечай честно! Я не могу находиться в неведении! Сижу как на иголках.

Почти десять секунд я колебался, борясь с искушением отбрехаться общими фразами, но затем сказал:

– Аня, сейчас мы отправляемся в погоню за Наумовым. Вернее, Барыкиным.

– Как? – Девушка заметно вздрогнула. – Так все-таки?..

Я кивнул:

– К сожалению, да. Это один и тот же человек.

Короткая пауза.

– И никаких сомнений?

– Никаких.

– А что значит «в погоню»?

– Мы предполагаем, что он сядет на поезд до Москвы в Чудово или Бологое. Хотим перехватить его.

Снова пауза.

– Где вы сейчас? – В Анином голосе чувствовалась решимость.

– Неважно. Слушай, я потом тебе все объясню, но сейчас я должен…

– Подожди, Валера! Возьми меня с собой!

– Что? – Я не поверил своим ушам, потом невольно рассмеялся. – Аня, ты что?

– Я серьезно! Мне нужно быть там. Если это действительно Юра… возможно, я смогу его…

– Что?

– Остановить!

– С чего ты взяла?

– Ты же знаешь, у нас были отношения. Не все ладилось, но мы точно были друзьями.

Предложение было неожиданным, и, возможно, в нем даже содержалось рациональное зерно, однако ввязывать Аню во все это?

– Пожалуйста! – проговорила девушка.

– Брось, это дело не для тебя! – сказал я.

– Понимаю, все понимаю! Но я должна! Честное слово, Валера, я тебе обещаю, что не буду подвергать себя опасности и вообще рисковать, но я просто… обязана… попытаться!

Мне вспомнилась задвинутая в глубь шкафа фотография.

– Если вы арестуете его без меня, я увижу его только в зале суда. И то не факт. А мне необходимо понять, что… с ним случилось. Ведь я действительно любила его!

– Ладно, только держись подальше, – решился я, сам толком не зная, от чего должна держаться Аня подальше.

– Хорошо, обещаю! – воскликнула она почти радостно.

– Только нам некогда за тобой заезжать.

– Я сама могу приехать, мне машину уже вернули, – проговорила Аня с готовностью. – Скажи только куда.

– Встретимся в Чудово. Если опоздаешь, извини.

Пауза.

– Ладно, я выезжаю.

– Давай.

Я повесил трубку и взглянул на Димитрова. Взгляд у него был скептический.

– Знаю, – сказал я, убирая телефон. – Но она действительно может помочь. Если бы Барыкин был один, тогда другое дело, но у него почти наверняка будет заложник. Вернее, заложница.

– Может, мы успеем перехватить Языкову.

Я не ответил, потому что мы оба понимали: будет чудом, если мы успеем на поезд хотя бы в Бологое.

До сих пор ему удавалось обставить нас, и даже сейчас он лидировал. Но если он увидит Аню… эффект неожиданности может дать нам шанс.

Мы расселись по машинам, и я включил навигатор, потому что не знал дороги. Хоть бы не было пробок!

Мы добрались до Чудово, как и можно было ожидать, с опозданием. Поезд ушел за десять минут до нас.

Я увидел Аню возле ее «Ниссана» и притормозил.

– Давай за нами! – крикнул я, опустив стекло.

– Поезд ушел, – отозвалась она, заметив меня.

– Знаю. Поехали!

Я нажал на газ, заметив в зеркало, как девушка садится в автомобиль. Теперь мы ехали на трех машинах, правда, в последней была только учительница танцев. И все же я надеялся, что она может оказаться полезна. В самом крайнем случае, разумеется.

Бологое мы тоже пролетели, хотя нам и удалось сократить разрыв с поездом до пяти минут. Зато теперь шоссе было свободнее, и можно было гнать во весь опор. Мы неслись по трассе, высматривая впереди состав, но пока что его видно не было.

Наконец Димитров воскликнул:

– Валера, я вижу его! Минуты две, и догоним!

Он ошибся совсем немного: нам понадобилось пять минут, чтобы настигнуть поезд, и еще столько же, чтобы добраться до станции Волхово раньше его. Когда состав остановился, мы стояли на платформе, разбившись на группы по два-три человека и смешавшись с другими пассажирами. На станции ни Барыкина, ни Языковой не было, из чего я сделал вывод, что они сели раньше – либо в Чудово, либо в Бологое.

Мы с Димитровым и Аней были вместе.

Нам достался второй вагон, остальные сотрудники распределились по всей длине поезда. Связь мы поддерживали с помощью мобильных телефонов, потому что рация сразу бросилась бы в глаза, а по сотовым люди говорят постоянно, и ничего подозрительного в этом нет. Тем более если человек садится в поезд: он может позвонить родным, друзьям и сообщить, что все в порядке, что он не опоздал и так далее.

Через несколько минут позвонил один из оперов, чтобы сказать, что Языкову засекли в четвертом вагоне, в купе, где едут еще три пассажира: пожилая дама с мужем и молодой человек.

– Это Наумов? – спросил я.

– Судя по описанию, нет.

– Все равно его надо проверить. Мы сейчас придем, следите, чтобы Языкова никуда не делась.

Мы с Димитровым и Аней поспешили в четвертый вагон.

– Приготовь оружие, – посоветовал лейтенант, доставая свой «Макаров».

– Ты собираешься стрелять в купе, где едут четыре человека? – отозвался я.

Мы перешли в третий, затем – в четвертый вагон. Там нас ждали два оперативника из Питера и три товарища Димитрова из Пушкинского отдела.

– Женщина села на поезд в Бологое, – доложил один из питерских.

– А парень, с которым она едет?

– Похоже, они не вместе.

– Может, притворяются, – предположил Димитров.