Михаил Скрябин - Болото

— Какую справку? — оглушенный ее визгом спросил Павлов.

— Что Алексей член нашей семьи! Что на него положена жилплощадь.

— Мы таких справок не даем, — сухо сказал Павлов. — Пойдемте, Власов, здесь нам больше делать нечего.

ВЕРНУВШИСЬ в райотдел, Павлов попросил привести на допрос Владимира Кулакова. Интуитивно он чувствовал, что здесь лед тронется раньше и внутренне подготовился к большому разговору.

— Войдите, — отозвался следователь на стук, полагая, что конвоир доставил задержанного. Но вошел Власов.

— Извините, Сергей Петрович. Знаю, что не вовремя, — улыбнулся он мягкой улыбкой. — Вы, наверно, не обедали?

— Вы проницательны, — улыбнулся в ответ Павлов.

— Но ведь уже четвертый час.

— Ну, что ж. Теперь пообедаю, как говорится, вместе с ужином. Смотришь, и аппетит будет лучше.

— Дело в том, — смущаясь, заговорил Власов, — что я после обыска заскочил домой. После того, как мы с вами расстались. Рассказал про вас маме. И вот она… Вы уж, пожалуйста, не отказывайтесь… Вкусные, с мясом, — он вытащил из портфеля сверток и положил на стол перед Павловым.

Голод, весь день заглушаемый папиросным дымом, от аромата пирожков дал о себе знать. Отбросив привычную стеснительность, Сергей Петрович развернул сверток и с наслаждением откусил разом половину пирожка.

— Божественные, — сказал он. — И как только вы могли подумать, что я откажусь. Ничего не знаю вкуснее пирожков, сделанных материнскими руками. С тех пор, как женился, меня редко ими балуют, — пошутил Павлов, принимаясь за второй пирожок. — Передайте своей маме самую искреннюю благодарность.

— Спасибо, передам, — Власов осмелел. Его рука снова нырнула в портфель и извлекла оттуда бутылку пива и вяленую воблу.

— Это тоже мама прислала? — усмехнулся Павлов.

— Нет. Это я сам. Слышал, что вы любите пиво с воблой.

— Люблю. Однако спиртное, в том числе и пиво, хотя его почему-то причислили к безалкогольным напиткам, — только после работы. Поэтому, если не возражаете, оставлю на ужин.

Завернув рыбу в бумагу, Павлов вместе с пивом положил ее в ящик стола.

— Я пойду, — заторопился Власов.

И вовремя: только он ушел — привели Владимира Кулакова.

ОТПУСТИВ конвоира, следователь подошел к задержанному и, объяснив его процессуальные права, сообщил, что тот подозревается в разбойном нападении на сберегательную кассу.

Кулаков промолчал. В серых материнских глазах не было страха. Скорее, читался вызов: «Вот я каков! Буду молчать и ничего со мной не сделаете!»

Павлов с интересом всматривался в него. Если отмыть да протереть как следует, убрать грязь естественную и моральную, может получиться неплохой парень. Высокую стройную фигуру не скрывают даже старого образца милицейский китель с чужого плеча, синие галифе и огромные кирзовые сапоги. Видно, сержант, дежурный по изолятору временного содержания задержанных, пожалел мокрого, продрогшего мальчишку, сбегал домой и принес старую форму. Не по росту, зато сухое и чистое.

Под пристальным взглядом следователя Кулаков почувствовал себя явно неуютно, заерзал, спрятал под китель грязные руки с давно не стриженными ногтями.

Павлов снял трубку, вызвал дежурного.

— Отведите назад, — распорядился он, — дайте этому неряхе мыло, мочалку и покажите, как надо мыть лицо, уши, шею и руки. Потом приведете обратно. И еще. Организуйте баню. Всем. Естественно врозь, по очереди, — следователь заметил, как при слове «всем» насторожился Кулаков, и добавил: — Этого в баню после допроса. Остальных можно сейчас.

И опять что-то метнулось в серых глазах при слове «остальных».

Минут через десять чисто вымытый, с подстриженными ногтями, в той же милицейской одежде, но уже заправленной и застегнутой на все пуговицы, Кулаков снова предстал перед следователем.

— Ну вот, теперь порядок, совсем другой человек, — похвалил Павлов дежурного.

— Остальным баньку организовали, товарищ майор.

— Так быстро? — Павлов обрадовался сообразительности включившегося в игру сержанта.

Психологическая уловка следователя не была специально подготовлена. Она возникла экспромтом и благодаря догадливости сержанта «сработала». А спроси тот: «Кого вы имеете в виду под остальными?» — и весь эффект пропал бы…

— Что вы меня так рассматриваете? — спросил Кулаков, как только они остались вдвоем.

— Да вот хочу понять свою ошибку. Где я тебя проглядел? — задумчиво проговорил следователь.

— А вы тут при чем? Вы меня первый раз видите.

— Это неважно. Я коммунист. Значит, за все в ответе. Меня Советская власть поставила на эту должность не только расследовать, но и предупреждать преступления. А ты совершил уже не одно. Значит, я где-то раньше тебя прозевал, не остановил вовремя, дал возможность… Да что тут говорить… — Павлов замолчал. Молчал и Кулаков. Только тяжелое дыхание выдавало: волнуется парень. — Ну, скажи, разве не мы с тобой виноваты в случившемся, в том, что не пойдешь ты первого сентября в школу, а поедешь в колонию отбывать определенный судом срок наказания. Будешь изолирован от общества. Вот почему разглядываю тебя, Володя. И не только тебя самого — всю твою жизнь, твои интересы, твоих друзей и родных. И наши промахи, если хочешь.

По мере того как говорил следователь, голова Кулакова клонилась все ниже и ниже. Мучил ли его стыд? Навряд ли. Скорее, жалел себя, переживал, что попался. Понял, наконец, что на этот раз придется расплачиваться сполна.

Кулаков попытался незаметно смахнуть набежавшую слезу, громко прокашлялся.

— Откуда вы взяли, что я давно совершаю преступления? — спросил он, стараясь, видимо, найти нужный тон разговора.

— А разве не так? — ответил Павлов.

— Конечно, нет, — Кулаков вскинул голову, глаза сузились. — Мелочи были, в основном в детстве. Меня наказывали, родители платили за ущерб. А с тех пор ничего серьезного, что можно назвать преступлением. Из дома, правда, убегал, но ведь за это не судят…

Павлов видел, как парень наглеет буквально на глазах. Конечно, можно оборвать, поставить на место. Но стоит ли? Пусть выговорится.

А Кулаков продолжал в таком же тоне:

— Почему я из дома бегал? Так это вас не касается. Думаете, раз дома не жил, значит, воровал? Друзья кормили. Потом — мы с Лехой каждый день ходили за грибами. Продавали. Вот и в лесу нас задержали, когда выходили на шоссе с грибами.

Видя, что следователь внимательно слушает, Кулаков врал с вдохновением. А может, затеплилась надежда, что и на этот раз пронесет?

Неожиданно позвонил Спицин:

— Козловского взяли, товарищ майор. При обыске нашли вещи по нераскрытым преступлениям. В том числе и мотоцикл «Яву»…