Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

— Я приеду. Вот найду Рокота и приеду. Обещаю тебе.

— Спасибо, Дима. А ты… ты прости меня… Сам знаешь за что.

— Хорошо. Все. Пока. Мне пора. Я еще позвоню.

И он отключил телефон.

Уж не знаю почему, но после разговора с Дождевым мне стало как-то легче на душе. Даже если предположить, что он раскусил меня, понял, что я не Лина, но все равно позвонил и не угрожал, в любом случае мне стало легче. Ничего, если мне повезет и я улажу все свои дела, то сама приеду к Дождеву и все расскажу.

Вот с этими мыслями я и отправилась к Гурвичу. Такси доставило меня прямо к его дому. Сын известного московского коллекционера и ювелира жил на Краснодонской, в обычной многоэтажке. В интервью Гурвич-старший так и сказал, что, мол, будь его бывшая жена, мать Левы, более сговорчивой и готовой пойти на компромисс ради сына, Лева мог бы жить на Тверской, да и вообще жизнь бы его сложилась иначе, и образование он мог бы получить в каком-нибудь престижном заграничном вузе. Но сложилось все так, как сложилось, и он рад, что хотя бы сейчас, когда сын уже взрослый, им удалось найти общий язык и что он сделает для Левы все, чтобы приблизить его к себе, вернуть. И что у него в отношении сына далеко идущие планы.

Вот эта информация показалась мне самой ценной, и именно на ней я и строила свой грандиозный план. Ведь то, чем я владела и что собиралась продать, я должна была предложить человеку в высшей степени порядочному, к тому же эксперту в своей области. Мне важно было, чтобы Гурвич-старший произвел правильную оценку и дал хорошую цену. Но приди я с улицы, меня могли бы легко обмануть или же вообще не подпустить к себе. Другое дело, если меня познакомит с ним его родной сын.

Словом, мне предстояло соблазнить Льва Гурвича. Мне казалось тогда, что близость — это как раз тот беспроигрышный способ расположить к себе молодого мужчину настолько, насколько это только возможно. Акварелист, тонко чувствующий красоту, романтик — таким я представляла себе Льва. А потому, чтобы произвести на него впечатление, я должна была выглядеть соответствующим образом. Широкая саржевая юбка, прозрачная кружевная блузка на пуговках, светлая шифоновая шаль на плечах, тонкие каблучки. Ну и живописный беспорядок из пышных волос. Плюс яркая помада и цветочные духи. Такую — рисовать и рисовать, любить и любить…

Я имела самое смутное представление о том, как заполучу Леву. Главное — решила ему понравиться. Немного легкой рассеянности и легкомыслия — и дело в шляпе. Что мною двигало тогда? Исключительно отчаяние. Я была словно во сне, когда давила на кнопку звонка его квартиры. Так, понятно, его нет дома. И где его только носит? В переходе его нет, дома тоже.

Я решила написать ему самую интригующую записку на свете. « Привет, мой дорогой! Ну вот я тебя и нашла. К сожалению, не застала. Но дождись меня, я скоро приду. Твоя Лина ».

Пусть ломает голову, кто такая Лина.

Мне тогда даже в голову не могло прийти, что Лева мог быть уже занят! Да что там — женат (хотя такой информации в интернете я о нем не нашла)! В сущности, я могла бы сильно подпортить ему жизнь. Но что-то подсказывало мне, что он свободен.

«Я еще вернусь», — сказала я, засовывая записку в дверь. И словно эхом прозвучало где-то в голове похожее обещание, данное мной другому человеку и в другом месте. А в лицо пахнуло запахом хвои…

« Я еще вернусь. Слышишь?…»

В ресторане было мало посетителей, и я сразу увидел сидящего в углу на кожаном диванчике отца. Увидев меня, он привстал со своего места и радостно поприветствовал, замахал руками. Сидящая за соседним столиком пара экстравагантно одетых молодых людей проводила меня любопытным взглядом. Отец бросил на них радостный взгляд, мол, вот, смотрите, кто пришел! Возможно, они были знакомы. В этом ресторане, как я слышал, не бывало случайных людей. Это был элитный ресторан с хорошей кухней и завидной историей посещений известными людьми.

— Ну, привет, сын!

Отец, во всем светлом, как и я, розовощекий и красивый, встал и крепко обнял меня. Я уткнулся лицом в его пиджак, на мгновенье почувствовал себя маленьким мальчиком. Я, конечно, не очень-то верил во все эти истории про кровь, что родные люди как-то особенно чувствуют друг друга, тем более что видел немало примеров настоящих близких отношений между людьми, связанными не кровью, а, к примеру, одним подъездом или местом работы, случайным знакомством в поезде или на отдыхе. Да мало ли ситуаций, когда люди, встречаясь взглядом или обмолвившись словом, понимают, что интересны друг другу. А потом эту дружбу проносят через всю жизнь.

Возможно, если бы мой отец был неинтересен мне и не вызывал во мне восхищения как личность, да я бы вообще не испытывал желания общаться с ним. И дело даже не в том, что его портреты можно было часто увидеть на страницах глянцевых журналов и дружбой с ним дорожили многие известные люди Москвы. Будь он букой, неразговорчивым снобом или ледышкой, я бы вообще сторонился его. Но, к счастью, он был человеком, приятным в общении, обладал чудесным чувством юмора, и, главное, он был талантлив! Да, конечно, большинство людей знали его как коллекционера старинных драгоценностей, как эксперта в своей области, как удачливого дельца. Но не все знали, что он и сам — талантливый ювелир, работающий в сугубо «ботаническом» стиле, что было мне особенно близко. Я видел на страницах интернета довольно много фотографий его изделий. Конечно, он подражал Фаберже, это было явно, но что же в этом плохого? Напротив, я восхищался его работами, считая их настоящими шедеврами ювелирного искусства. Что может быть краше броши, выполненной из золота, эмали и крупного жемчуга и представляющей собой веточку ландыша? Или платинового браслета из многочисленных маленьких бабочек, усыпанных бриллиантами? Или перстня в форме майского жука, держащего в лапках крупный бриллиант в форме капли росы?

— Ну, рассказывай, сын, как дела?

Он сидел передо мной, сияющий от радости, и разглядывал меня так, как если бы мы не виделись лет двадцать! Когда-нибудь я буду точной его копией, подумалось мне. Мы с ним были удивительно похожи.

— Па, да все нормально. Просто мама уехала в Крым, думаю, она выходит замуж… И мне стало как-то очень уж грустно…

Вот не хотел же говорить ему правду, зачем сказал? Зачем признался, что мне плохо, что я скучаю, что мне холодно на душе?

— Замуж? Вот как? — Брови его взлетели вверх, он на мгновенье замер, словно решая, как ему отреагировать на эту новость. — Так она что, насовсем уехала?

Я в двух словах описал ему ситуацию, показал даже фотографии, что получил от мамы.

— Гостиница, говоришь? Что ж, хорошо. Я даже рад за нее. Может, теперь она сможет позволить себе наслаждаться жизнью… Твоя мама, она ведь довольно сложный человек. Гордая. А кому она нужна, эта гордость? Ведь это по ее вине или капризу, называй, как хочешь, ты в детстве недоедал…