Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

— А вы, Лина? Что было в это время с вами? — спросил я, косясь на ее шрам.

— Понятия не имею. Вырубилась.

— Короче, когда я поняла, что наверху тихо, я попыталась выбраться из подвала и, едва высунув голову, увидела этого мужика с пробитой головой. Вероятно, при обвале стены ему на голову свалился камень. Но он был еще жив, во всяком случае, дышал, хотя рана на голове была страшная! И тогда я убила его, Дима. У меня с собой был нож, для грибов… Я пару раз вонзила ему в спину нож. И сделала это так, словно передо мной был не человек, а какой-нибудь зверь. Медведь или вообще — дракон… Я не видела в нем человека. Мне важно было как можно скорее вернуться к Лине. Я уже и не надеялась застать ее в живых. Я от злости на этого урода просто кипела… И это удивительно, что я нанесла всего лишь два удара ножом. Теперь я понимаю, почему некоторые трупы находят со множеством ножевых ран, двадцатью или тридцатью… Это эмоции, это злость, месть… не знаю…

— Может, он и не был жив… — заметил я. — Просто его даже мертвого ты продолжала бояться.

— Если это так, то и я в тот момент превратилась в зверя…

Таня прикусила губу, некоторое время молчала.

— Когда я вернулась к машине, нашла Лину на земле, она, к счастью, дышала. И я отвезла ее в больницу, заплатила медсестре, что из хирургии, чтобы она не вызывала полицию, сказала, что это любовник порезал мою подругу… Наплела что-то о том, что он раскаивается и даст денег, чтобы только мы не обращались в полицию.

— Почему, — не выдержал я, — ну почему ты не обратилась в полицию?!

— Да потому, что я убила человека!

— Да, может, он был уже мертв!

— …и я не знала, останется ли Лина жива, а Ульрика здесь одна, с Мариной, няней… Полиция — это уголовное дело, расследование… Кто побеспокоился бы о маленькой девочке, без пяти минут сироте?

— Эта хирургическая сестра меня выходила, все решили деньги, — подала голос Лина. — К счастью, нож не задел артерию, голосовые связки, просто разрезал кожу, мышцы… Но кровищи было много.

— То есть, Лина, вы некоторое время находились в больнице, и при такой явной уголовщине, при ножевом ранении никто из руководства не просигнализировал в полицию?

— К счастью, нет. Я пробыла в больнице сутки, после чего Тамара отвезла меня к тете Любе, где я и находилась все это время. Тамара приезжала, делала мне перевязки…

— Я, кажется, понял, кто такая тетя Люба. Любовь Николаевна, соседка покойной Ирмы Круль, да?

— Да, — ответила Лина.

— Таня, — я повернулся к ней, — но тогда скажи мне, зачем ты выдумала эту историю с нападением, не рассказав о Лине и представив все таким образом, будто бы ты была там одна? Зачем тебе вообще было встречаться со мной? Я уже голову сломал над этим!

— Во-первых, мне надо было подобраться к тебе как к следователю, как к человеку, который смог бы помочь в чрезвычайной ситуации… И чтобы уж наверняка, мы с тобой… сам понимаешь…

— Таня, но так нельзя! Я — живой человек! Могла бы мне все сразу рассказать!

— Это ты сейчас так говоришь, потому что мы с тобой близко знакомы. Поверь мне, все выглядело бы иначе, ты дал бы делу ход, на меня завели бы уголовное дело… А так, после того, как мы с тобой переспали, а после я подарила тебе медальон… Мы были с тобой уже как бы повязаны, понимаешь?

— Была бы ты мужиком… — Я едва сдерживался, чтобы не уйти, не хлопнуть уже дверью.

— …во-вторых, я должна была знать, кого именно убила. Ну, чтобы потом всю жизнь не мучиться. Подумала, что такой кадр должен проходить по вашей базе. Мне важно было знать, кто это.

— Как будто бы и так не поняла, что это уголовник, бандит, — усмехнулся я. — Отпечатки пальцев ей понадобились! А я из-за тебя втравил в это дело нашего эксперта.

— Заплатим ему, — сказала Таня. — Тоже мне, проблема!

— Так это он там, под сосной? Рокот?

— Ну да! Так что ты напрасно придумал эту историю с его братом в Каменке и какао с яичницей…

— А я и не придумал, одного бандита мы на самом деле поймали именно из-за такого вот какао, вернее, из-за его дурацкой привычки есть, как поросенок, сваливая все в одну тарелку. Ты мне скажи, почему там, в могиле, женская одежда? Или вас было не двое, а трое? — Я горько пожалел, что приехал сюда. Надо же, так развели!

— Рассказываю дальше. После того как я, вернувшись из больницы, где оставила Лину, осмотрела место, где Рокот напал на Лину, я нашла там дупло, куда засунула футболку Лины, которую мы с Тамарой сняли с нее в больнице. Я должна была спрятать ее. Да я, собственно говоря, и вернулась-то в лес, чтобы замести все наши следы. Самым трудным оказалось вытащить тело этого борова из усадьбы. Я его просто перекатывала, как бревно, а с крыльца он скатился сам. Я принесла из машины широкую юбку, перевязала труп под мышками и потащила к сосне, где намеревалась закопать. Потом поехала на базар, купила простыню, лопату, перчатки… Да я чуть с ума не сошла, пока копала ему могилу! Но делая все это, я представляла себе, что могла бы вот так же хоронить мою Лину. Ведь это чудо какое-то, что она осталась жива. Кроме того, я должна была настолько вжиться в свою роль, роль Тани, которая похоронила свою подругу, чтобы суметь рассказать об этом Марине!

— Но зачем? — Я всплеснул руками. — Марину-то зачем нужно было дурачить? Травмировать?

— Да чтобы она прониклась ситуацией и помогала Тане! — воскликнула Лина. — Ведь надо же было как-то объяснить, почему я не вернулась вместе с ней из Маркса!

— Неужели нельзя было придумать ничего другого: только ее смерть и могилу в лесу? — не унимался я. — Сказали бы Марине, что Лина просто заболела!

— Дима, но я же понимала, что ты рано или поздно начнешь наводить справки обо мне, то есть о Лине Круль. Подозревала, что ты отправишься по адресу, где проживала Ирма, постучишь в дом тети Любы, а та расскажет, что нас было двое. Конечно, она могла бы этого и не говорить, но тогда ты обратился бы к другим соседям, и получилось бы, что Люба лжет, значит, что-то скрывает… Словом, мы решили поступить именно так.

— И что в итоге мы имеем? Что ты, Таня, защищаясь, убила бандита. Хороший адвокат доказал бы твою невиновность. К тому же, повторюсь, к тому времени, как ты наносила ему раны ножом, он мог быть уже мертв.

— Да? А где взять хорошего адвоката, когда нет денег? Да мне, жизнь которой начала уже попахивать тюремной баландой, надо было срочно продавать драгоценности, чтобы быть готовой к любым неприятностям.

— Но ты, как вижу, ничего не продала?

— Я продала ровно столько, сколько нам с Линой нужно было, чтобы купить дом, квартиру, которую мы могли бы сдавать, и оставить немного на первое время.

Я смотрел на этих девчонок и спрашивал себя, все ли у них в порядке с головой?

Потом попытался представить себе, как могли бы развиваться события, поступи Таня в соответствии с законом.