Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

По вискам Хабанеры заструились тяжелые капли, вероятно, он уже понимал, что выпутаться ему будет тяжело. Но чтобы настолько …

Сыщица, оказывается, сбежала от Муромцев, и те начнут ее разыскивать в ближайшие часы!

Стас зашевелил губами, и динамики донесли до Евдокии вопрос:

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что у тебя нет выбора. Я понимаю, машину Антона ты уже отогнал на другой конец города, что-то насочинял-наплел своим работникам, и те сюда не сунутся… Но, Стас, все это смешно. Тебе не выпутаться. И чем раньше ты пойдешь в отрыв, тем больше шансов оторваться. За тобой, дружок, рванут и менты, и воры. – Глядя на бледного до зелени противника, Землероева усмехнулась: – Страшно, правда? Ты можешь нас убить, но это положения не поправит. Все станет только хуже. Гораздо хуже. В разы. Но вот если ты нас не тронешь… оставишь здесь, а сам исчезнешь из города… Если мы договоримся, то ты получишь фору почти на сутки. Успеешь смыться даже за границу и даже с деньгами. Большими деньгами, Стас.

Используя славный метод кнута и пряника, Землероева начала по правилам – с кнута. Потом уже предложила тульскую закуску. И что тут предпочтительнее, поймет любой неглупый человек.

– Ты нашла деньги Доброжелателя? – прищурился «продюсер».

– Да. Еще вчера.

За спиной Евдокии раздалось тихое грозное хрюканье.

Дуся через плечо покосилась на Крученого и позволила себе высказаться:

– Давай, Антон, без нервов, ладно? Если бы я отдала деньги твоему папе, то моментально стала бы ему неинтересна. А мне еще нужно от убийства Конника отмазаться.

– Шкура! – выбросил в Дусину спину пылкий, но бывший любовник. А Евдокия подумала: «Интересно. Это он взаправду или таки вспомнил мое предупреждение относительно «удержись и не пристукни» и талантливо вписался в сценарий?»

Сыщица повернулась к Стасу и продолжила:

– С убийством, как я понимаю, мы вопрос решили. Я предлагаю купить у тебя за деньги Модеста четыре жизни: мою, его, – тычок оттопыренного большого пальца через плечо, – моей подруги и Сергея.

– Носитель информации у тебя с собой? – напряженно вглядываясь в девичье лицо, спросил убивец (как оказалось, все же штатный).

У Евдокии перестали подгибаться от страха пальцы в босоножках: лед скоро тронется, господа присяжные заседатели! На толстом панцире убивца появились первые трещины!

Девушка усмехнулась:

– Я что… очень шибко напоминаю доверчивую девочку, отправившуюся на свидание с преданным поклонником? Я, Стасик, флешку так заховала, что ни одна зараза не доберется!

– И где она?

– В доме Муромцев, разумеется, – повела плечом сыщица. – Есть желание туда смотаться?

– Нет. А у тебя есть человек, который ее привезет? – в тон поинтересовался душегуб.

– Конечно. Тереза Муромцева – жена начальника таможни. Она у меня на крепком крючке с прошлого года. Сделает так, как я попрошу, и не задаст вопросов.

По большому счету, Евдокия говорила правду. Занимаясь розысками убийцы Ильи Муромца, она наткнулась на небольшое грязное пятно на репутации таможенной жены, появившееся еще в девичестве последней. Но сохранила это в тайне. И мало того, спасла Терезу от смерти. Тайну младшей мадам Муромцевой узнал и Модест: он анонимно надавил на бедняжку, заставил ее кое-что выполнить и собирался сделать козлом отпущения. Посмертно.

Но Дуся просчитала ту угрозу, попросила Терезу изобразить приступ почечной колики и мигом переправила в больницу.

– Почему я должен тебе верить? – тяжело проговорил Хабанера.

– А я могу представить доказательства. Скажу тебе, что у меня есть на Терезу, и ты сам составишь наш разговор. Я не отклонюсь от расписанного ни на букву.

– Что там с Терезой? – показывая, будто идет к согласию, спросил убийца.

– В прошлом году, – невозмутимо пустилась врать Землероева, – Тереза притворилась больной. Легла в больницу с «приступом почечной колики»… Если хочешь, можешь это проверить, записи наверняка, остались в ее больничной карте. Дай денег тетеньке в регистратуре, почитай историю болезни Муромцевой… Если, конечно, не жалко времени и денег. Но мы отвлеклись. Я приехала навестить Терезу и застукала ее в палате с врачом-любовником. Этого достаточно? – мысленно извинившись перед мадам таможенницей, внушительно спросила Евдокия.

– Я должен подумать.

– Думай. Но недолго.

– А если я отправлю Терезе составленное нами сообщение?

– С твоего телефона? – усмехнулась сыщица. – Стас, меня по-любому придется выпускать из зазеркалья! Тебе придется хотя бы дверь открыть и взять вот этот телефон! – Дуся повращала цыганским мобильником, как заманчивым бананом перед клеткой с мартышками. Пусть даже снаружи находилась не она, приманка у нее в руках. – Думай, Стас. У тебя еще есть немного времени. Но оно играет против тебя. Скоро меня начнут искать, и оправдаться по телефону мне будет все более и более сложно.

Киллер свинцово поглядел на Дусю. Склонился над операторским пультом и достал оттуда карту памяти. То ли надеялся, что узники успели нечто обсудить, прежде чем вырвали микрофоны, то ли Крученый не все их выдрал… Евдокия постучала по стеклу согнутым пальцем.

– Не заморачивайся, – попросила выразительно. – Не слушай запись, ничего там нет. Я с Антоном не совещалась, не хотела сидеть в одной «камере» с человеком, который знает, что я его родного папу кинула.

Хабанера усмехнулся. Поглядел мимо Дуси на сидящего в углу Крученого и с усмешкой покачал головой.

– Э! Э! – воскликнула Землероева. – Не нагнетай, а! Мне и так по шее светит. А шея моя – ценная штука, на ней голова растет! Которой еще нужно с таможенницей разговаривать.

Изображая пугливость, Евдокия оглянулась на Крученого. И встретила глаза, в самом деле не обещавшие ей ничего хорошего.

Но, оставаясь спиной к Хабанере, сыщица смежила веки и показала личиком: все хорошо, Антон, все идет как нужно.

Оглянулась. Операторская комната была уже пуста. Стас ушел размышлять без свидетелей. Или отправился с кем-то посоветоваться. Поблизости либо по телефону.

Дуся быстро подошла к Антону, опустилась перед ним на корточки и, воткнув губы в самое ухо, быстро зашептала:

– Будь наготове. Сейчас наступит самый решающий момент, у Хабанеры могут нервы сдать! Если заметишь, что он готов стрелять или – не дай бог! – гранату кинуть, иди на сближение. Но если нет, если все будет выглядеть спокойно, сиди и не двигайся. Пожалуйста, не заставляй его нервничать!

Дуся отклонилась, поглядела на Антона и беззвучно, одной артикуляцией, спросила: «Хорошо?»

Антон кивнул. И долго-долго смотрел на девушку напротив.

Потом зашевелил губами, и Евдокия считала по ним вопрос: «Ты в самом деле нашла деньги?»