Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Помещение было маленьким, как кухонька в хрущевках, но светлым и очень теплым. Возле стола стояла тепловая пушка, от которой веяло теплом. У окошка стояла тумбочка, на которой стоял электрический чайник, две перевернутые чашки на блюдцах и заварник. Здесь было значительно теплее, чем в храме. Судя по всему, это было служебное помещение, а не покои — кровати не было, зато был старый стол, на котором мерцал ноутбук и больше ничего не было.

— Чаю хотите? Или кофе? — спросила сестра Татьяна.

— Нет, спасибо. Я не то чтобы замерз. Я, скорее, в недоумении.

— Вы присаживайтесь.

— Спасибо.

Я сел на стул, который тут же врезался всеми своими костлявыми частями в спину, задницу и бока. Ну почему нельзя было поставить для гостей нормальный стул, который не предназначен для пыток? Монахиня уселась за свой стол, захлопнула ноутбук, сцепила руки перед собой и тут же сгорбилась.

— Рассказывайте, — велела она.

— Что вам рассказать?

— Зачем вам нужен преподобный Франциск?

— Я вам уже сказал, у меня к нему личное дело.

— Я вам не верю.

Я оторопел. Это было похоже на допрос. Монахиня смотрела на меня с недоверием, которое было оскорбительным. Она как будто подозревала меня в каких-то постыдных грехах, которые могут стоить мне жизни.

— Послушайте! — вскипел я. — Я не хочу вас обидеть, но все же всему есть предел. Вы вытащили меня из моей машины, приказав следовать за вами. Я из вежливости не отказался. Теперь вы усадили меня на этот неудобный стул и ведете себя так, как будто я вам что-то должен. С какой стати я должен вам рассказать о моем деле к преподобному Франциску? Если на то пошло, вам не хуже меня известно, что существует тайна исповеди…

— Вы не исповедаться пришли.

— С чего вы вдруг решили, что все про меня знаете?

— Сидите тут, — снова велела она, встала из-за стола и вышла из комнатки. Вернулась она быстро, неся в руках подушечку, которую сунула мне и велела на нее сесть. Подушка была ледяная, но так было значительно лучше.

— Еще раз предлагаю вам чай, поскольку разговор у нас может состояться долгий.

— У меня не так много времени, поэтому предлагаю перейти к сути.

— Хорошо. Тогда я задам вам один-единственный вопрос, из которого нам с вами станет ясно, как дальше выстроится наша беседа. Вы знаете Андрея Куприянова?

— В первый раз слышу это имя.

— В таком случае я вас больше не задерживаю.

— Теперь мой черед задавать вопросы.

— Задавайте.

— С чего вы взяли, что я должен знать Андрея Куприянова?

Монахиня вздохнула. Ее взгляд из остро-недоверчивого сделался беззащитным. Меня это обезоружило. Я склонил голову набок.

— Сестра Татьяна?

— Несколько дней назад в нашей исповедальне было обнаружено тело молодого человека. Он не был прихожанином нашей церкви. Я впервые его видела. У нас очень небольшой приход, и я знаю всех. Я уже двадцать семь лет в этом храме… И такое у нас случается впервые, до этого — ничего подобного. Конечно, все напуганы, никто ничего не понимает.

— Тело? Его убили в исповедальне?

— Да. Зарезали ножом, причем тот, кто это сделал, находился там, где обычно сидит священник, принимающий исповедь. Я была в храме, как всегда. За стеной, на этом самом месте, где сижу сейчас. Но я ничего не слышала. Мне казалось, в храме никого нет, священники все ушли, осталась только я. И я вас уверяю, там и не было никого. Иногда бывают случаи вандализма… Молодежь заходит, пока никого нет, фотографируются возле алтаря, возле исповедальни. Снимают видео. Они находят это забавным, что, конечно же, против правил храма, и мы их выгоняем. Обычно я слышу, если в храме кто-то есть… Но в тот день все было тихо. Я ухожу обычно в десять, проверяю, не запрятался ли какой-нибудь бездомный, потом запираю храм. Когда я вошла в храм, даже в темноте увидела огромную лужу крови. Отодвинула шторку, а там этот мужчина лежит… Я вызвала полицию. Полиция привела в храм всех священнослужителей, подняла всех монахинь. Допросили каждого, никто ничего не видел.

— А преподобный Франциск был среди приведенных?

— Конечно, был. Его вызволили из Преображенской больницы, где он был весь вечер, что подтвердил персонал.

— Почему вы решили, будто я знаю Андрея Куприянова?

— Потому что на моей памяти вы — единственный, кто спрашивал преподобного Франциска.

— Вы думаете, это он убил Андрея?

— Что вы такое говорите!

— Я лишь предположил, — поспешил успокоить я сестру Татьяну, которая от возмущения даже выпрямилась, как палка. — Вы сами сказали, что сложили два события, которые случились впервые, но не подумали, что это просто совпадение. Кажется, я готов сказать вам, по какой причине ищу преподобного Франциска.

Сестра Татьяна выслушала меня очень серьезно, ни разу не перебила. Свой рассказ я завершил, сообщив монахине, что был очень удивлен, услышав от нее, что преподобный Франциск — экзорцист. Когда я закончил, она несколько минут молчала, переваривая услышанное, и наконец сказала:

— У вас, верно, сложилось неправильное представление об экзорцизме, когда я его упомянула. Дело в том, что до недавнего времени Римская католическая церковь не относилась к экзорцистам серьезно, но напрасно. Чуть больше десяти лет назад папа римский экзорцистов признал, образовалось даже международное сообщество священнослужителей-экзорцистов. У этих священников совершенно особенный долг — они стоят на страже наших душ и изгоняют демонов, которые пробираются внутрь. К этому можно относиться по-разному, но отец Франциск в нашей церкви служит уже более пяти лет, и он помог не одному человеку, который страдал одержимостью.

— Вы видели это своими глазами?

— Господа Бога я тоже глазами не видела, — ответила сестра Татьяна, снова вернувшись в образ ехидной монахини, — но это не значит, что его нет. Не все вещи в мире суждено увидеть, и слава богу.

— А чем занимался отец Франциск до того, как пришел в вашу церковь?

— Он служил в другой церкви, в Республике Конго, но тот приход закрыли.

— Ого! И он аж из Конго приехал служить в Москву?

— Его сюда распределили. К тому времени он уже определился, какой службе посвятить жизнь.

— То есть его сюда распредели как экзорциста? — уточнил я.

— Да.

— Вы хотите сказать, что в каждой католической церкви есть свой священник-экзорцист? — не поверил я.

— Нет, не в каждой.

— Так чем же ваша особенная?

— У нас была потребность в таком священнике, — сказала сестра Татьяна. — И вот уже пять лет эта потребность с каждым годом все более явная.

— Я в первый раз слышу об экзорцизме не из телевизора, — признался я. — Для меня это так необычно, как будто я услышал, что существуют вампиры.

— Вампиров не существует, — успокоила меня монахиня. — А одержимость — еще как. Городские люди не так подвержены влиянию демонов, как, например, сельчане. В городе и без демонов полно соблазнов, людей не нужно уговаривать совершать грехи. А вот в тихих и спокойных деревнях и селах, подальше от суеты городов со своими развратами…