Сергей Федоранич - Бог тебе судья

— Мне очень жаль, — сказал священник. — Вы, верно, не помните моего имени? Преподобный Франциск.

— Да, точно, преподобный Франциск. Я помню, что имя у вас необычное… Мы можем поговорить?

Священник посмотрел на него с интересом. Андрей стоял в нерешительности. Он был готов к отчаянному шагу, но до крайности не хотел доводить. Он надеялся, что священник будет благоразумным и все обойдется.

— Да, мы можем поговорить, о чем угодно. О чем бы вы хотели побеседовать?

— Я видел в фильмах, что священник и исповедующийся удаляются в какое-то помещение, где один другому рассказывает о своих грехах.

— В храме никого нет, — ответил преподобный. — Но если вам там будет комфортно, то прошу в исповедальню.

— Понимаете еще что… — Андрей замялся. — Я не католик, а православный. Это не страшно?

— Андрей, я вижу, что вам нужно что-то мне рассказать. Если это нарушит чьи-то правила, это не моя и не ваша забота, давайте сейчас сделаем то, что требуется вашей душе. Вы хотите исповедаться?

— Да.

— Тогда идемте в исповедальню.

Священник смотрел на Андрея по-доброму, и ему стало стыдно за свой план, но назад ходу не было. Преподобный Франциск подошел к исповедальне, отодвинул шторку и пропустил Андрея в маленькую комнатку. Там был всего один стул и оконце, зарешеченное деревянной сеткой в мелкую-мелкую клеточку. Пахло церковным ладаном. Андрей сел на стул, привалился боком к тонкой деревянной стене и посмотрел прямо на священника, силуэт которого отлично угадывался. Ему стало спокойно и легко. Слова лились сами по себе, как будто так и должно было быть.

— Простите меня, святой отец, ибо я грешен.

— Вы должны покаяться, чтобы я мог принять вашу исповедь.

— Я каюсь!

— Нет, вы должны рассказать мне, в чем состоит ваш грех.

— Это преступление, вы обязаны будете донести на меня в полицию. И меня посадят.

— Нет, я не могу этого сделать. А даже если и сделаю, то ни один суд не примет в качестве доказательства то, что было сказано на исповеди. Если вы готовы рассказать о своих грехах, то я вас слушаю.

И он рассказал все как на духу, стараясь не упустить ни малейшей детали.

Как его избивал отец в пьяном угаре. Как отец бил мать на глазах у двоих детей — Андрея и его младшей сестренки Анечки. Как мать неделями не могла ходить на работу из-за побоев, а отец не мог не пить больше трех дней, и каждую пьянку разворачивалась отвратительная драка, с обвинениями в изменах и воровстве. Под руку попадались все, и Андрюша, и Анечка, и их мать. Больше всего доставалось маме, но, когда она уже не могла выносить побоев, Андрюша выбегал, прыгал на отца и молотил его кулаками, до чего доставал. Отец тоже бил его, до потери сознания.

А по воскресеньям мама водила их в храм, и они проводили там целый день. В храме отца не было, и Андрей чувствовал бы себя самым счастливым ребенком на свете, если бы не духота и странный запах. Но чем ближе был вечер, тем больше он переживал, ведь предстояло возвращаться домой, а там отец, пьяный по воскресеньям, сто процентов.

Так продолжалось до дня рождения, когда Андрею исполнилось четырнадцать лет. В тот день отец обещал не пить, но все равно нажрался к вечеру. Гостей в доме отродясь не было, но Андрей уговорил маму пригласить своих одноклассников и друзей со двора. Сцена с родительской дракой оказалась отвратительной, ребята в ужасе разбежались, а так хорошо начинавшийся день окончился самым обычным дебошем.

Но отцу внезапно стало плохо. Он упал на пол и задергался. Мать, с разбитой губой и надувающимся фингалом под глазом, в ужасе отползла от него. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, что с мужем что-то не так. Она вскочила на ноги и кинулась к телефону, но Андрей выхватил телефон и увел ее в комнату, где плакала побитая Анечка.

— Ты не станешь ему помогать, — сказал Андрей строго, с трудом сдерживая слезы. — На все воля божья, так говорит батюшка? Вот если богу надо, чтобы он жил, он выживет. А если нет, значит, нет.

Отец умер к утру. Он бился на кухонном полу периодически, и интервалы между приступами становились все более долгими. Мама пыталась несколько раз позвать помощь, но Андрей не давал.

Врачи констатировали смерть от острой сердечной недостаточности. Объяснили, это были не припадки, а агония. Он мучился несколько часов на кухонном полу. И мама, и Андрей сказали, что крепко спали и не могли помочь ему.

С момента смерти отца в доме стало тихо и спокойно. Мама устроилась на работу, замуж она больше не вышла. Анечка выросла и поступила в институт, уехала из Красногорска в Москву и живет своей жизнью, приезжает навестить маму раз в месяц. Хорошо, если в этот день Андрей дома, то и с ним свидятся.

Андрей, окончив девятый класс, пошел в училище, выучился на механика и устроился на работу в ремонтную мастерскую, копаться в автомобилях. Периодически он подрабатывает, берет разную грязную работу, которую людям делать не хочется. Но обычно его просят помочь, сам он клиентов никогда не искал и своих денег не зарабатывал.

Но однажды в мастерскую заехал человек на старой машине, проржавевшей полностью. Консервная банка была на ходу, но дышала на ладан. Андрей подшаманил движок, но предупредил, что волшебство долго не продержится, детали сгнили, разваливаются в руках. Ездить на такой машине опасно. Человек сильно расстроился и попросил Андрея проехать с ним до гаража, где стоит еще один автомобиль, поновее, но уже не на ходу. Смена Андрея закончилась, и он поехал вместе с клиентом.

Так они познакомились. Андрей привел в порядок машину, помогал с ремонтом кровли в домах, был на подхвате как строитель, плотник, сантехник. Он проработал на этого человека и его поселение почти два месяца, когда ему доверили более ответственную работу.

— Он попросил меня избавиться от нескольких тел. Это были члены его общины, у которых не осталось родственников, чтобы ухаживать за их могилами. Поэтому их полагалось похоронить в каком-нибудь лесу. Когда вы видели нас, мы как раз везли тела на захоронение. Но встреча с вами сильно подкосила моего компаньона, он небрежно приволок тело, и пакет раскрылся. Оттуда вывалилось содержимое, и это не было обычным трупом… Это было практически полностью порубленное тело женщины. Клиент сказал, что они умерли естественной смертью, но, судя по всему, нет. Тогда мы раскрыли остальные мешки… Там было то же самое. Тела были распилены, разрублены, от них были отхвачены куски… Это был кошмар! Мы выкопали много могил, я уже не помню сколько, по-моему, четыре или пять. Мы клали тело, сверху сыпали землей, потом снова тело. Чтобы не проседало, укрепляли. Когда захоронили всех, вернулись в машину, и там Санька хватил удар. Я закопал его в другом месте, вдалеке от тех тел. Очень глубокую могилу выкопал. «Газель» отогнал на другой конец Москвы, бросил за МКАД. Все тела нашли, а Санькино — нет.