Сергей Федоранич - Бог тебе судья

— Да вроде…

И упал головой на руль. «Газель» взвыла, словно ей стало больно от смерти своего старого друга. Андрей схватил Санька за волосы и скинул с руля. Все стихло. Он приложил два пальца к шее, пытаясь нащупать пульс. Не было. Санек умер. Сердечный приступ наверное.

Андрей выругался и вылез из машины.

Фургон можно оставить здесь. Но труп в нем может вызвать подозрение. Нужно избавиться от тела. Андрей вздохнул, а потом открыл хилые дверцы фургона, достал лопату и снова пошел в лес.

Начало светать.

Земля хорошо оттаяла, он быстро выкопал могилу в двухстах метрах от фургона. В кузове лежал полиэтиленовый мешок, запасной, на всякий случай. Он расстелил его возле двери водителя, вывалил мертвое тело друга и застегнул пакет на молнию. Приволок тело к могиле, скинул вниз, забросал землей, шумно выдохнул. Все, земной путь Санька окончен.

На уборку в машине ушло еще полчаса. Нужно было все поверхности, которых он касался, протереть со специальным средством, удаляющим биологические следы. Такое средство продается в обычном хозяйственном магазине. Крови в салоне не было.

Когда Андрей закончил, солнце уже встало. Он решил отогнать машину подальше, чтобы не вызывать подозрений, а то, чего доброго, обнаружат фургон и начнут искать по лесу.

В перчатках, темных очках и кепке он сел за руль и осторожно поехал в сторону шоссе, где торопливо влился в плотный утренний поток.

В тот день он считал, что все прошло плохо, но все исправлено. Он тогда даже не думал, что настанет время, когда придется спасать свою душу и оправдываться. Ему это было не нужно. Он считал, что жизнь длинная, впереди еще столько можно и нужно совершить, чтобы этот грех загладить, что сейчас лучше направить энергию на что-то другое, на полезное, на то, что принесет деньги, и не важно, какой мусор придется убирать.

Но совесть покоя не давала. Сначала небольшими приступами она поглощала его внимание, отрывала от работы и семьи, заставляла думать и вспоминать. Ему стало казаться, что события той ночи густо въелись в него, как бензин в одежду, и ничем их оттуда не вытравить.

И хоть совестливым человеком Андрей себя не считал, но игнорировать, что совесть стала атаковать сильнее, уже не мог. Давящим чувством вины она поселилась в нем и не покидала до самых последних минут. Правда, в качестве оправдания он сформулировал для себя несколько причин, по которым он так себя чувствует: волнение и страх.

Больше всего Андрея настораживало то, что клиент на связь не выходил.

А еще ему стало казаться, что за ним следят. Следят тщательно, внимательно и очень осторожно. Хвостов за собой он не замечал, но ощущение не покидало. Он выполнял разные поручения, одно грязнее другого, но все заказы были не его, а чьи-то, а его просто просили помочь, платили деньги и велели помалкивать.

«Клиент больше никогда не позвонит, потому что тела нашли. Их все нашли. Не нашли только Санька, я глубоко его закопал, да еще щелочью присыпал. Но как нашли могилы? Ясное дело как: взяли клиента, и он рассказал, где они. Теперь будут брать всех его соучастников, среди которых я. Мне нужно залечь на дно и переждать. Кто может меня заложить, кроме клиента? Никто».

Он думал так почти три месяца, пока ему на глаза не попалась церковная лавка. Андрей сначала даже не понял, что его так заинтересовало в обычной церковной лавке, стоящей неподалеку от храма. Посетителей возле нее совсем не было, но где-то внутри виднелась женщина-продавец в светлом платке, склонившаяся над книгой. Андрей стоял на противоположной стороне улицы и не мог двинуться дальше.

И тут он вспомнил, аж пальцы заледенели.

Священник. Он видел, как они с Саньком везли трупы в трех километрах от того места, где их нашли. Догадался ли он, что было в машине? Да как он мог догадаться-то? Но ведь он же перекрестил их, что было пугающе и странно. Зачем он это сделал? Почему?

Нет, священник точно обо всем догадался. Крови не было, в фургон он не заглядывал, но… от машины мог исходить характерный трупный запах, который ни Андрей, ни Санька уже не чувствовали, так как принюхались. И вот священник сопоставил — фургон, от которого несет трупами, недалеко от места страшной находки. Это было во всех новостях, подробно описывалась лесополоса на Рублево-Успенском шоссе, где были найдены трупы в «слоеных» могилах.

Андрей нетвердой походкой двинулся в сторону метро. За большой красной стойкой в холле метро стояли двое резвых парней, лучезарно улыбались всем пассажирам. Андрей, пошатываясь, подошел к ним.

— Здравствуйте.

— Добрый день! — отозвался один из них. — Меня зовут Леонид. Чем я могу вам помочь?

— Мне нужна церковь Святого Иоанна. Как я могу к ней проехать?

— Одну минуту, я распечатаю вам маршрут. Вы поедете на общественном транспорте или пойдете пешком?

— А это далеко?

— Нет, примерно полкилометра от станции метро «Крылатская».

— Тогда пешком, конечно.

— Вот, держите. Хорошего вам дня!

Церковь Андрей нашел быстро, но долго не мог войти. Смутила табличка, церковь была католической. А мама крестила его в православной церкви. Андрей не разбирался в религии и церквях и ужасно боялся кого-нибудь оскорбить своим присутствием, но еще больше боялся чем-то навредить своей церкви. В голове сидело, что вход в храм чужой веры есть предательство своего Бога.

Но выбора у него не было.

Есть только один способ все узнать.

Внутри было прохладно и пусто. Привыкший к роскошным убранствам православных храмов, Андрей был поражен скромностью католического. Ничего лишнего: деревянные скамьи в два ряда, во главе — деревянный крест на стене, под ним — стол. Слева большой платяной шкаф, только вместо дверок — черные шторки.

И никого.

Словно преступник, он прокрался к скамейкам и сел на крайнюю. В церкви было тихо, тепло и спокойно. В храме, куда его водила мама, никогда не было ни тихо, ни спокойно. В нем кипела жизнь, в нем громко пели и пахло необычно, всегда было душно, он обливался потом и был готов упасть в обморок.

— Добрый день, — тихо произнес кто-то сзади, Андрей вздрогнул и обернулся.

Перед ним стоял тот самый священник, со спокойной улыбкой. В том же темном костюме с белым воротничком.

— Я вам не помешал? — спросил преподобный.

— Нет, я как раз искал вас. Меня зовут Андрей, мы познакомились с вами не так давно, на трассе, ночью. Помните? Вы ехали в Москву с какого-то обряда, а я со своим товарищем был на «Газели» темно-синей, вы остановились…

— Я помню вас, Андрей. Как здоровье вашего друга?

— Он умер той же ночью, — ответил Андрей быстро, сам не понимая, почему сказал правду. Он никому не говорил, что Санька больше нет, даже его супруге, которая Санька потеряла и спрашивала о нем всех, включая Андрея.