Юджин Бердик - Гарантия безопасности

— Продолжайте, господин президент, — сказал премьер.

— Как вас уже информировали ваши люди, каждую бомбардировочную группу сопровождает к рубежам эскорт истребителей, — объяснял президент. — В ближайшее время ваши службы слежения доложат вам, что эти истребители, дав форсаж, предприняли попытку перехватить и сбить наши бомбардировщики. Это делается по моему непосредственному приказу. У трех истребителей уже вышло горючее, и они, по всей вероятности, упали в море.

Снова короткая пауза, но уже совсем другая.

Когда премьер заговорил снова, Бак уловил волнение в его словах:

— Вы приказали американским истребителям сбить американские бомбардировщики? Так я вас понял?

— Вы меня поняли совершенно правильно, — подтвердил президент. — Я уже это приказал. Если табло слежения в пределах досягаемости, вы сможете убедиться сами, что истребители легли на обратный курс и пытаются перехватить бомбардировщики.

— Табло находится у меня перед глазами, господин президент, — ответил премьер. — Мои эксперты уже отметили изменения в числе ваших истребителей. — Он помолчал. — Мы не уверены, что они действительно выпустили ракеты по вашим бомбардировщикам. Мы не уверены до сих пор, что у них вышло горючее. Возможно, они пикируют, чтобы уйти от наших радаров, и идут домой на базы — или на Россию…

— В таком случае у вас плохие радары, сэр. Мы ясно видели, как три наших истребителя выпустили ракеты, упав затем в океан. На высоте двадцати тысяч футов пилоты автоматически катапультировались, и их капсулы были отчетливо видны на наших экранах.

— И на наших тоже, господин президент, — мягко сказал премьер. — Я отнюдь не сомневался, что они предпринимают усилия, просто хотел услышать ваши объяснения. Также я хотел услышать, что приказ о преследовании был отдан лично вами. — Он опять замолчал, и, когда заговорил снова, в словах прозвучали странные интонации: — Тяжело посылать людей на верную смерть, правда?

— Да, — ответил президент просто.

Снова Бак услышал приглушенный разговор на другом конце провода, но сумел разобрать лишь несколько слов. Бак быстро написал в блокноте: «Кто-то пытается убедить премьера, что его морочат, что надо нанести ответный удар всей мощью» — и подвинул блокнот президенту.

Внезапно в трубке отчетливо раздался голос премьера:

— Нет! — яростно отрезал он. — Решения буду принимать я сам!

И его голос снова зазвучал размеренно и спокойно:

— Кое-кто из моих советников, господин президент, уверен, что и «несчастный случай», и ваш звонок — обман. Хотят немедленно нанести ответный удар. Я запретил. В конце концов, нарушение воздушного пространства СССР еще не имело места. Однако должен сказать вам, что, если вашим истребителям не удастся сбить ваши бомбардировщики, мы будем вынуждены сделать это сами. Затем приведем в состояние повышенной готовности МБР и иные средства возмездия. На тот случай, если за «несчастьем» скрывается нечто более серьезное. Одна-единственная эскадрилья ваших бомбардировщиков меня нисколько не беспокоит. С ними мы справимся. Но ваши истинные намерения мне пока не ясны. Я приму меры предосторожности.

— Я понимаю, что вы обязаны принять подобные меры, господин премьер. И надеюсь, что вы сумеете сбить наши самолеты. Но разрешите мне призвать вас не предпринимать шагов, которые могут стать необратимыми. Я даю вам честное слово, что произошла ошибка. Но ведь вы понимаете, что, если начнете запускать ракеты, я не смогу запретить своим военным ответить тем же. И тогда что останется от нашего мира?

— Думаю, мы сумеем обеспечить свои интересы, господин президент. — Голос премьера посуровел.

— Я хочу быть уверенным, что вы поняли, что произошел несчастный случай, и не предпримите никаких необратимых шагов, — размеренно проговорил президент.

— Я понял, — хмуро ответил премьер. — Хотите сказать что-нибудь еще?

— Да. Я приказал провести вторую прямую линию между командованием стратегической авиации в Омахе и соответствующим штабным учреждением советских вооруженных сил. Если вы дадите санкцию, подобный прямой провод может быть включен немедленно. — Президент запнулся. Бак поднял на него взгляд. Президент глубоко вздохнул, словно измотанный бейсболист, собирающийся с силами перед новой подачей. — Наши люди в Омахе окажут вашим военным всяческое содействие в уничтожении наших бомбардировщиков, если это не удастся нашим истребителям.

Несколько секунд советский премьер собирался с мыслями. Когда он заговорил, слова его, как ощутил Бак, дышали неподдельным гневом:

— Господин президент, советские вооруженные силы вполне в состоянии обеспечить оборону страны. Мы не нуждаемся в вашем техническом содействии и не желаем его.

— Воля ваша, — спокойно ответил президент. И вдруг понизил голос так, что Бак был вынужден переспросить. Посмотрев на президента, он понял, что президент понизил голос намеренно:

— Господин премьер, я, к сожалению, должен информировать вас, что, несмотря на любые принятые вами меры, два из шести самолетов, по всей вероятности, все равно достигнут цели, поскольку применяют новую противозенитную тактику и оснащены новыми средствами маскировки, о которых вам вряд ли известно. Мои специалисты считают, что два бомбардировщика смогут выйти на цель и сбросить бомбы.

Премьер тут же сменил тон:

— Какая им определена цель?

— Москва.

Затянувшуюся чуть ли не на полминуты паузу прервал премьер-министр:

— Я позвоню вам, господин президент, когда определятся результаты, достигнутые истребителями. Подготовьте второй прямой провод, о котором вы говорили, к включению.

Голос его звучал ровно, безжалостно, без тени эмоций.

Повесив трубку, президент посмотрел на Бака и сказал:

— Пойдемте посмотрим на табло.

Он провел Бака в соседнюю комнату, где перед уменьшенной копией табло, установленного в Пентагоне, собралась группа специалистов. Никто даже не обернулся к нему. Все встали, но не сводя глаз с табло, понимая, что президент пришел наблюдать последствия принятых им решений.

За последующие пять минут в комнате не было сказано ни слова. Произошли же два события: последний из истребителей, участвующий в безнадежной погоне за «виндикейторами», выпустил свои ракеты и исчез с экрана. А «виндикейторы» пересекли тонкую зеленую линию, обозначавшую границу СССР.

Подождав еще чуть-чуть, президент кивнул Баку, и они вернулись в кабинет.

Бак понял: фактически они теперь находились в состоянии войны. Вторжение произошло.

Теперь мир существовал как бы в двух измерениях: всем открытым внешним и от всех сокрытым тайным. Во внешнем жизнь безмятежно шла своим чередом: люди работали, умирали, любили и отдыхали, как и всегда. Но бок о бок с нормальным миром и незаметно для него в мире тайном разворачивалась глобальная деятельность по приведению в готовность двух огромных военных машин. В настоящий момент пружина тайного мира войны была взведена и замерла в ожидании, чудом удерживаясь в хрупком равновесии хитросплетений, непрочной паутинки, сотканной из подозрений, намерений, информации и ее отсутствия.