Алексей Наст - Распутницы

— Сотрудники ГИБДД, они видели — вы и ваш подельник, отстреливаясь, покинули машину, в руках держали по объёмной спортивной сумке.

— Им пригрезилось. Мало что с испугу покажется. Думаете, им страшно не было нас ловить?

— Если и было, то не до такой степени, чтобы жопу с пальцем спутать.

Игошин ничего не сказал.

— А ведь я могу вас отпустить, — вдруг сказал Геннадий, задорно улыбнувшись.

Игошин недоуменно воззрился на него.

— Сижу вот, любуюсь вашей спесивой физиономией и терзаюсь: отпустить или не отпустить? Могу повезти вас на место задержания, якобы уточнять детали, а там вы сбежите… Бывает такое, поверьте.

— Зачем это? — В глазах Игошина заиграла усмешка. Он понял, что следователь издевается над ним, развлекается, одновременно пытаясь заинтересовать.

— Из корыстных интересов. Да, да, не округляйте глаза. Вы алчны. А чем я хуже вас? Есть человек, гражданин Игошин, который, в отличие от меня, знает, что в ваших сумках.

Игошин даже вздрогнул от такого неожиданного перехода.

— Знает, и просто проходу мне не даёт, чтобы я вас ему продал. Хотите? Уверен на все сто — он не ваш доброжелатель. Он вырвет вам печень через задницу, но расколет, где вы спрятали сумки.

Игошин уже успокоился и принял благодушный вид:

— Блефуете.

Геннадий нажал на кнопку, вызывая конвоира.

— Хорошие деньги за вас дают, Игошин. Вот и маюсь, что мне выгоднее: продать вас или остаться безупречным ментом и довести дело до суда?

Вошёл конвоир.

Геннадий улыбнулся Игошину: мол, думай, подонок, комбинируй, а вечером вновь побеседуем.

— Значит, отсидеть срок и выйти на свободу всё-таки можно? — спросил Игошин, всё так же посмеиваясь.

— Всё можно, гражданин подследственный. При желании.

Когда Игошина увели, Геннадий нервно отёр лицо рукой — правильно ли поступил, надавив на Игошина? Что даст эта игра в открытую? Игошин обдумает все «за» и «против» и выдаст тайник с товаром? Ага, и к убийству и угону добавит себе ещё что-то… Транспортировка наркотиков? Ограбление (если в сумках краденные вещи)? Во всяком случае, шанс есть — Игошин может поверить, что он, следователь Егоров, в состоянии пойти из-за денег на сделку с совестью, и у него выбор простой — добавить к сроку лишнюю статью или подохнуть проданным подельникам… А почему подохнуть? Наоборот, за успешную операцию по спасению товара Ондатр своего курьера может спрятать на каком-нибудь курорте с липовым паспортом…

Геннадий снова вспомнил о сбежавшем Тетере. Если Мамонт пошёл на попятную, сдал ему воров, их разговор о докторе Калитове, из-за чего всё и сдвинулось с мертвой точки, он может и лежбище Тетери указать. Просто обязан.

«Я теперь сделаю всё и сразу!» — решительно подумал Геннадий, набирая на сотовом номер Самсонова.

— Да, Мамонт Самсонов слушает. — Поэт выговаривал слова, округляя звук. Любуется собой, идиот.

— Это Егоров!

— Геннадий Андреевич! — вскинулся Самсонов, голос приобрёл подобострастные нотки.

— Ты с Машкой разговаривал?

— Пытался говорить. Стучался к ним ночью, звал её, просил прощения через дверь.

— И что?

— Не знаю. Надеюсь, она простит меня. Как мне жить без неё дальше?

— Ладно, это ваши дела. Ты мне скажи, как тебе в голову пришла бредовая идея, чтобы со мной расправились люди Пантелея?

Самсонов засопел в трубку, не зная, чем оправдаться:

— Ы-ы-ы…

— Что ты там блеешь?

— Это не я придумал, Геннадий Андреевич!

Геннадий усмехнулся, слушая оправдательную ложь.

Самсонов продолжал лгать, уже уверенным тоном:

— Меня Пантелей спросил, откуда, мол, побои? Вы же меня вон как отделали тогда…

— Мало тебе ещё!

— Согласен. Надо было сильнее надавать. Я сказал Пантелею, что вы меня избили, он сам остальное придумал, мол, чтобы менты не борзели, мол, любимых поэтов братвы чтобы не смели трогать…

— Ты, значит, любимый поэт у них?

— Геннадий Андреевич! — В голосе Мамонта звучала мольба.

— У меня к тебе вопрос, поэт. Мне нужно достать Тетерю и напарника его, того, второго…

— Я не в курсе, кто был с Тетерей, а сам он живёт на съёмной квартире, в Приречном районе. Недавно туда переехал.

Приречный район! Пантелей тихонько стягивает свои силы вокруг обреченного на захват мясного завода. Значит, скоро последует силовая акция, будут брать штурмом контору и выгонять руководство, нарядившись в форму некоей охранной фирмы. Понятно. Интересная информация. Только с какого края она связана с Игошиным и Ондатром?

Геннадий разглядывал свои чистые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Сказал Самсонову:

— Покажешь, где он живёт!

— Нет! Вы что! Меня сразу убьют! — Самсонов запаниковал.

— Не бойся ты.

— Боюсь. Очень боюсь. Я вам адрес скажу, а там вы сами свои дела делайте. Вы же адрес и так можете узнать, так что я буду как бы чист.

— Именно — как бы чист. Когда ты бросишь ворам прислуживать?

— Это мой хлеб.

— Ясно с тобой всё. Буду когда бить физиономию Тетери в хлам, я ему скажу, что ты всех сдал!

Геннадий ясно представил, что, услышав это заявление, Мамонт подавился воздухом, выпучил глаза от ужаса, словно лягушка, которую как следует сдавили в руке. В трубке булькало:

— Ы… Бы… Ы…

Наконец Самсонова прорвало. Почти прокричал:

— Зачем вы так со мной, Геннадий Андреевич?!

— Слизняк ты, Самсонов, а не Мамонт. Успокойся, не скажу. Это я так пошутил. Говори адрес Тетери…

Записав в органайзер место проживания врага, Геннадий решил, что, пока результаты наблюдения, производимого Ребровым и Одоевой за виллой Ондатра, ему неизвестны, а скорее всего, нет ещё никаких результатов, он может спокойно поквитаться с Тетерей.

Покинув СИЗО, Геннадий поехал в Приречный район города на маршрутке. Выйдя на нужной остановке, глубоко вздохнул, настраиваясь на «физический контакт». Взгляд скользнул по портфелю в руке. Да, вот так придёт к Тетере в гости и прямо в прихожей забьет его портфелем до кровавых соплей.

Добравшись до пятиэтажного панельного дома, построенного ещё при Брежневе, Геннадий сел на лавочку у подъезда. Дверь в подъезд была закрыта, мигал красный огонек домофона. Так, на каком это этаже находится лежбище бандюганов? Судя по номеру, выходило, что на самом верху. Это ему опять придется пешком на пятый этаж подниматься!

Пропиликал зуммер, дверь подъезда отворилась. Геннадий подобрался весь, но это выходила девочка-школьница. Было бы, вообще, странно сверх всякой меры, если бы снова вышел Тетеря.

— Девочка, придержи дверь! — попросил Геннадий.

Оказавшись внутри, Геннадий стал подниматься на верхний, пятый этаж. Как заставить, чтобы открыли дверь? Что сказать? Они, бандюганы, всегда на стрёме. Ничего не придумав, решил, что скажет то, что придёт в голову, когда из-за двери отзовутся.