Алексей Наст - Холодные сердца

Сейчас, вспомнив все ярко и отчетливо, вдруг подумал: кто была та загадочная женщина?

Ивану Аксенову было тридцать лет и три месяца. Последний раз он разговаривал с дядей Артемом двенадцать лет назад, перед армией. Мать тогда уже сошлась с Федором Ивановичем, ее нынешним благоверным, и Иван в то время как никогда чувствовал себя одиноким, преданным всеми. Он служил, стараясь заглушить в себе боль от предательства матери — жизнь сыновей, и старшего и младшего, отошла для нее на второй план. Хотя, может, и не предавала она сыновей — они уже стали взрослыми, и ей захотелось пожить для себя, изведать вновь семейного уюта. А они, Иван и Сергей, всего этого были лишены именно по ее вине, по ее и дяди Артема — когда Ивану было десять лет, их бросил отец. Соседи болтали — из-за распутства матери. Иван дичился Артема первое время их безотцовского житья, но постепенно, день за днем исподтишка наблюдая за ним и матерью, не нашел в их разговорах, поведении ничего такого, что подтвердило бы сплетни об их связи. Дядя Артем помогал им, помогал до того момента, пока мать не спуталась… не сошлась с Федором Ивановичем.

Тем не менее была информация, что все-таки в трудном детстве Ивана и Сергея имелась вина Бардакова. Дыма без огня не бывает, как гласит старинная народная мудрость.

После стольких лет Ивану было нелегко говорить с Бардаковым. Но, услышав его голос, он вновь вернулся в детство — Бардаков был обаятелен и добр. После телефонного разговора вечером он назначил встречу на другой день в кафе «Зайка» у детского парка. Почему там? Было неловко сидеть в углу, у ветвистой пальмы, за пластиковым столом, смотреть на располневшего и постаревшего Бардакова. Таким его Иван и представлял — самоуверенным и снисходительным, он восседал за столом, чуть отодвинувшись назад. Им подали два полных двухсотграммовых граненых стакана коньяка и пирожных. Забавное сочетание. А вокруг за столиками шумели дети, поедая сладости.

— Тебе сколько лет? — спросил Бардаков.

— Уже тридцать. Молодой и опытный одновременно.

— Да, странно видеть тебя таким.

— Каким?

— Взрослым мужчиной.

— Время идет. — Иван пожал плечами.

— Как Сергей в Америке? Скоро станет миллионером? Он же туда, как я понял, отправился в поисках знаменитой американской мечты? — с легкой иронической усмешкой вопросил Бардаков. Было непонятно, с осуждением он говорит о Сергее или с сожалением.

Иван пожал плечами:

— Сергей поехал туда работать в компьютерную корпорацию, женился там… Потом как-то потерялся…

— Потерялся? — поразился Бардаков.

— Ну, не потерялся… Отдалился… В общем, мы давно не общаемся… У каждого своя совершенно жизнь… Мы на разных континентах… Как на разных планетах… Наверное, никогда больше не увидимся…

— Понятно… Что жизнь с нами делает…

Повороты судьбы… Да-а…

Бардаков поднял стакан с коньяком, они чокнулись и отпили по глотку, и Бардаков сразу перешел на деловой тон:

— Ваня, мне нужен опытный сыскарь для одного интимного дела.

— Дядя Артем, мне можно доверять.

— Можно? — Бардаков испытывающе прищурился.

Сергей уверенно кивнул:

— Можно.

— Что ж. Давай за нас. Будем снова вместе.

Бардаков протянул стакан с коньяком, они чокнулись и выпили уже по половине.

Бардаков, кривясь, тряхнул головой.

— И это они именуют коньяком. Горло дерет…

Он негодующее поднял вверх руку и призывно посигналил суетившейся у стойки девушке-баристе.

— Да, — примчалась она с готовностью. Бардаков, заходя в кафе, сразу вручил ей тысячную за обслуживание, шепнув: «Это просто тебе, отдельно от всего!», потому она так была внимательна.

— Родная, ты хоть нарезку лимона настругай нам к твоему пойлу! Это же не коньяк!

Бариста с извиняющейся улыбкой пожала плечами:

— У нас детское кафе, лимонов нет, только пирожные!

— А коньяк почему подается?! — удивился Бардаков. Изыски сервиса его удивляли. — Детское же кафе!

— Родители иногда заказывают кофе с коньяком.

— И поэтому вы туда, в свой кофе, вливаете такую дрянь?

Девушка, опять извиняясь, виновато улыбнулась.

— Ладно, родная, это не твоя вина, а хозяина этого кафе. Иди… Потом, когда мы допьем, еще нам по такой же порции соорудишь!

— Хорошо! — радостно убежала бариста.

Бардаков с нежностью в глазах проводил ее взглядом:

— Молодость, молодость! Вся жизнь еще впереди!.. Да, Иван, так вот, как я и обещал, дам тебе должность в отделе безопасности, хороший оклад плюс премиальные. Но раскопаешь мое дельце — оклад увеличу вчетверо… А, что я про деньги! Ты мне как сын! Понимаешь, я сейчас оказался в вакууме. Вроде люди вокруг, и нет никого. Совсем один. Прорви этот вакуум!..

«Легко сказать». — Иван ухмыльнулся про себя, повертел в руках флешку, впихнул ее в USB-разъем компьютера — он сегодня валялся на диване и составлял план предстоящих работ.

Артем выделил ему свою пустующую квартиру под временное жилье. Квартира выглядела заброшенной — мебель под слоем пыли, пустой холодильник. Он привез сюда Ивана после разговора в кафе, улыбаясь, обвел рукой:

— Пользуйся, живи здесь. Я вечно на заводе или в командировках. Еды нет, вот тебе на обустройство. — Бардаков извлек тугой бумажник, распустил на журнальном столике веер наличных. — Давай присядем, я тебе покажу свою проблему.

Они сели на диван перед огромным телевизором, который также был подключен к компьютеру. Бардаков расстегнул кожаную папку, вытащил флеш-карту, вставил ее в разъем компьютера. На экране монитора и на огромном экране телевизора заплясали черные полосы, и вдруг обозначилась мутная, рябящая запись. Видеокамера смотрела снизу вверх, лиц не разглядишь.

— Антэн, вы правда готов уступить свой акций? — спрашивал человек с западным акцентом.

— Если сойдемся в цене.

— Ваш цен очэн загнут.

— За такой пакет? Нормально.

— Наш цен реально для такой пакет.

— Несерьезный разговор. Предприятие стабильное, приносящее хорошую прибыль.

— Пакет не контрольный.

— Но блокирующий!

— Дорог. Очень дорог! Очэн большой аппетит ваш!

Запись сорвалась. Бардаков встал, выключил компьютер, извлек флешку. Он посмотрел на задумчивого Ивана:

— Я получил запись анонимно. Нашел на рабочем столе — принес рассыльный, отправитель неизвестен. Как ты понимаешь, запись намекает на переговоры о тайной сделке — мой сын Антон хочет спихнуть пакет акций завода заинтересованному покупателю. В записи звучит имя — Антэн, но я понял, что это Антон, голос вроде похож. Но полной уверенности у меня нет. Ты должен развеять мои сомнения — или Антон иуда и решил продать меня, своего отца… — Бардаков сжал кулак и зло долбанул им по мягкому подлокотнику дивана. Он посмотрел Ивану в глаза. — Или какой-то мудак решил поссорить меня с сыном… Кто он и зачем ему это? — Бардаков легко успокоился, пожевал губами, обдумывая, что еще сказать, снова полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник, расстегнул его второе отделение, достал еще наличности. — Это трать на работу. Потребуется еще — дам. Вот ключи — внедорожник заводоуправления. Для тебя все двери открыты. Прорабатывай всех, включая мою семью, особенно Антона, конечно. Но так, чтобы никто ни о чем не догадался. Сможешь?