Алексей Наст - Холодные сердца

— Артем Петрович? — Она была удивлена.

— Не ждала? — Артем ухмыльнулся, уверенно прошел в квартиру. — Одна?

— Одна.

Алиса закрыла дверь на замок. Артем знал, что в течение дня нянька с ребенком Алисы сидела на своей квартире, привозя его к вечеру.

— Раз одна, так пойдем. Мне некогда.

Алиса, покраснев, поправила прическу перед зеркалом, застегнула нижнюю пуговицу на халате.

— Рот прополощу.

— Не надо. Сосать не будешь. Соскучился по тебе. — Артем резко привлек к себе Алису и жадно поцеловал, стиснув рукой полную грудь невестки. — Пойдем в спальню. Палку кину и поеду…

После секса, одеваясь, Бардаков сказал, что минет Алиса сделает ему завтра — пусть приготовится.

— Ты, вообще, как с Антоном?

Алиса пожала плечом:

— Никак.

— Что?

— Не спит он со мной.

— Почему?

— У него спросите. Может, завел себе кого…

— А ты? Не путаешься с охранниками?

Выходя из спальни, Бардаков сощурился, взял Алису за подбородок. Она смотрела в глаза пристально, смело.

— Честная жена, говоришь? Будешь изменять Антону с разными — удавлю.

Алиса резко дернула головой, пошла в прихожую, щелкнула замком, открывая входную дверь, давая понять, что пора уходить.

— Завтра приеду. Рот прополощи, зубы почисть, побрызгай себе на язык вишневым дезодорантом для полости рта. Мхе-гмхе.

— Пошел ты!

Спускаясь по лестнице, Артем не обиделся на резкость невестки. Баба она хорошая. Сука, конечно, но не бессовестная…

Вечер и ночь Артем провел на заводе. Антон тоже остался ночевать в своем кабинете. Огурцов сутки не появлялся — выслеживал, вынюхивал, искал, откуда ветер дует. Не нравилось Артему, что германцы затеяли наступление на фарфоровую отрасль. Западные капиталисты по всему фронту атаковали Россию — через подставные фирмы скупали работающие предприятия, не жалея денег на переплату, потом банкротили, устраняя конкуренцию. Волей-неволей россиянам, потерявшим свои производства, приходилось увеличивать импортные закупки. Почему правительство спокойно смотрело на избиение отечественных производителей, Артем не понимал.

Утром он снова поехал к Алисе, с удовольствием чесал ее гланды гудящим от напруги членом. Вихрь ощущений его захватил…

Алиса вытолкнула член языком, испуганно оглянулась на дверь. Артем, не понимая, почему чудные ощущения прервались, заморгал.

— Что?

— Стучат! — шепотом отозвалась Алиса, поднимаясь с колен.

— Открой! — Артем мгновенно пришел в себя, споро застегнул брюки, сел на табуретку у кухонного стола (дело происходило на кухне), стал наливать из фарфорового заварника густую заварку в чашку. — Я твой свекор, имею право заехать, попить чайку, посмотреть на внука. И улыбайся, улыбайся, дура!

— Да, конечно.

Бледная и растерянная, Алиса понеслась к двери — снова настойчиво стучали.

Член в брюках Артема гудел — Алиса разгорячила своим ртом, но не успела принести желаемой разрядки. «Неужели Антон?» Артему было ужасно неприятно. Очень не хотелось объясняться с сыном. Ах, как не хорошо, если все откроется!

На кухню вошли Сонов и Зайцев — телохранители Бардакова.

— Артем Петрович, подозрительного человека на крыше заметили, — отрапортовал Со-нов. — Пока поднимались, он скрылся.

Зайцев подошел к окну.

— Что это?

Он быстро открыл пластиковую раму окна, скорябнул ногтем маленький металлический кружок с липучкой.

— Коля, посмотри другие окна, — велел он Сонову. Показал на ладони свою добычу Бардакову. — Или видеокамера, или жучок для прослушивания.

— Черт! — выругался Артем.

Такой поворот его слегка шокировал. За ним велась тайная слежка! А может, не за ним, а за Антоном? Но кто? Проклятые покупатели акций? А может, Ивановы проделки? Нет, не мог он так споро организовать дело. И супероборудованию у него неоткуда взяться.

— Есть две штуки — на окне в спальне была и в зале. Другие окна чистые. — Сонов высыпал находки в ладонь Зайцеву.

— На заводе проверим, что это, — сказал Зайцев.

Какая разница Артему — видеокамеры обезвредили его архаровцы или прослушивающие устройства! Глупо влип. В любом случае наблюдатель получил в свои руки крутой компромат на него. А может, это сам Антон за женушкой следил? Не дай бог. Тогда все, действительно катастрофа.

— Коля, поехали на завод. Толик, ты останься, перерой здесь все. Алиса, Толик посмотрит, может, где еще такие штучки закреплены… Видишь, что творится…

— Боже! — Алиса испуганно прикрыла рот ладонью. Потом раскрылась в порыве. — Кто мог такое сделать?

— Узнаем, — усмехнулся Зайцев.

Пока мчались в «мерседесе» к заводоуправлению, Артем позвонил на сотовый Ивану.

— Как дела?

— Помаленьку, дядя Артем.

— Приступил к выполнению?

— Готовлюсь. Комбинирую. Здесь главное — найти точку опоры… Думаю порыться в кабинете вашего сына…

— Хороший план. Ты… это… действуй, мне сообщишь.

— Артем Петрович! Сразу же сообщу! Про это даже не переживайте! Вы же меня знаете! Сделаю все очень качественно! Никто ничего не заметит, а вы будете иметь самую точную информацию!

— Хорошо. Надеюсь на тебя.

— Спасибо большое!

— Я беспокоюсь.

— Не беспокойтесь, Артем Петрович!

— Как тут не беспокоиться?

Артем вздохнул. Не было ему покоя в этой жизни! Иной раз он задумывался: зачем жил, к чему стремился? Он стремился постоянно к власти и богатству. Разве он этого достиг?! Какая власть?! Про богатство, если олигархов вспомнить, и говорить нечего!.. А жизнь… Она прошла в этой никчемной борьбе… Почему никчемной? Потому что в ней он не преуспел, как желал, как планировал…

Остаток дня Артем сидел в своем кабинете, думая о загадочных жучках.

Заходил Антон, непонятно чему ухмылялся… Начал докладывать о ходе загрузки в вагоны — Артем отправил его с раздражением: «Твоя работа — делай сам, без ненужных кривляний!» Антон надулся и ушел.

Бардаков осознал вдруг, что многое в характере сына так и осталось не подвластным его пониманию. Почему он такой? Ведь воспитывали с женой чуть ли не гения! По виду сына нельзя было определить, в курсе он был, что отец бабахал его благоверную, или даже не догадывался… Мог и не знать… А мог знать… На характер Артема — сотвори такое с ним отец, убил бы обоих беспощадно, а дали бы вышку — сбежал бы, как бы уж там строго ни содержали ублюдков. А сын не таков… Он хитрый. Потому всегда хотелось при мысли о сыне добавить слово «сука»… Он его и добавлял всегда при мысли о сыне… При мысли о своем родном сыне… Хитрый сука. А был ли сын сукой? Может, сукой был он сам? Выходило так. А гаденыш собирался продать отписанные ему акции иностранцам в отместку за свою поруганную честь! В чем же «честь»? Артем изначально просил, умолял идиота: не женись на потаскухе, а ему свербило, и вот результат — в их семейном грязном белье роется ищейка со стороны — Иван Аксенов… Слава богу, что это Иван, мальчик, которому Артем доверяет на сто процентов… Обидно только, что расследование определит предателем Антона, любимого сына, на которого Артем и так думает, без всяких расследований… Если это Антон, как тогда дальше жить?!