Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

А потом, видно, Господь решил покарать меня за все мои греховные мысли, планы и поступки, так как твоя мать попала под машину и умерла. Я был вне себя от горя, оставшись один с двумя грудными детьми на руках. Что мне было делать, Миранда? И я принял решение. Твою сестру я отдал графине, ее бабушке, полностью отказавшись от всех родительских прав на нее. Графиня Леруа сделала все, чтобы я не смог нигде найти себе работу. Как художник я умер. Я не знал, как нам с тобой жить, на какие средства существовать. Я пытался вернуться в Марсель, но выяснилось, что мои родители умерли, а наш дом ушел с молотка за долги. И тогда я пришел к графине Леруа с тобой на руках. Я ползал перед ней на коленях, плакал, умолял принять тебя и позаботиться о тебе. В конце концов, вы с той малышкой (я даже не успел дать ей имя!) были родными сестрами, пусть по отцу, но все же! Что плохого, если сестры вырастут вместе? Зачем же их разлучать? Дети ведь ни в чем не виноваты. Именно так я говорил графине, но эта женщина была неумолима. Она обвинила меня в смерти своей дочери и заявила, что не намерена заботиться о моем ребенке, то есть о тебе, и сделает все, чтобы я умер в нищете. Графиня велела выставить меня из ее дома.

Когда за мной захлопнулись ворота ее особняка, я оставил тебя возле них, а сам спрятался неподалеку. Прости меня, милая, но я решил, что тебе будет лучше вырасти без меня: что я мог бы тебе дать? Ты стала плакать, прибежала служанка графини и забрала тебя в дом. Я убедился, что ты в безопасности, и ушел, но уходил с тяжелым сердцем. Не буду описывать тебе все свои муки, терзания и угрызения совести. Скажу лишь, что через пару дней я не выдержал и снова пришел к дому мадам графини. Нет, не забрать тебя. А только увидеть еще раз и проститься. Но графиня не пожелала принять меня. От ее служанки я узнал, что тебя отдали в приют Девы Марии. Я пришел туда, встретился с сестрой Аделью, настоятельницей. Эта добрая женщина долго уговаривала меня не отказываться от своего дитя, но я, рыдая вместе с ней, был тверд в своем решении: если уж графиня Леруа не захотела растить тебя вместе с малышкой, то пусть у тебя появятся достойные приемные родители. Со мной уж все было кончено.

Я отдал сестре Адель твое свидетельство о рождении, подписал необходимые бумаги и мне дозволили написать вот это письмо. Сестра Адель дала мне слово, что отдаст тебя в хорошие руки, а мое письмо вручит приемным родителям, которые передадут тебе его только в самом крайнем случае. Конверт с письмом я запечатал, чтобы никто, кроме тебя, не смог его прочесть. Молю Бога об одном: чтобы ты когда-нибудь его прочитала. Прости меня, доченька, я был плохим отцом. Впрочем, я даже не успел им и побыть толком. Надеюсь, что твоя жизнь сложилась так, как я и мечтал, что ты выросла в хорошей семье, что ты счастлива и любима. И помни, что ты не одинока: твоя родная по крови сестренка растет в замке графини Леруа. Верю, что когда-нибудь вы с ней обязательно найдете друг друга. А я даже не знаю, как ее зовут… Прощай же, моя дорогая девочка, и не суди меня слишком строго. Твой отец».

Последние строки я дочитывала словно в тумане: строчки буквально расплывались у меня перед глазами. А в конференц-зале стояла гробовая тишина.

— Что это значит? — дрожащим голосом спросила я. — Миранда, ты действительно моя сестра?!

— Да уж, Николь, ты всегда соображала туго, — презрительно ответила она. — Неужели и сейчас до тебя не дошло?

— Но ведь тогда… — я запнулась. — Тогда это все меняет, да? Бабушка, ну скажи что-нибудь!

— А что она может сказать?! — вскричала Миранда. — Она, которая выставила меня из своего дома, когда я была еще младенцем! Она, отдавшая меня в приют, словно бездомную собаку! Лишившая меня всего. Всего, что досталось одной тебе! О-о-о, как же я вас ненавижу!

— Но мы же сестры! — разрыдалась я. — Миранда, мы все детство провели вместе! Я так любила тебя!

И я сделала шаг к ней, пытаясь обнять.

— Не приближайся! — с холодной злобой процедила сквозь зубы Миранда. — И знай, что я ни на миг не раскаиваюсь в том, что сделала. Наоборот: жалею, что оставила тебе жизнь. Лучше бы ты умерла сразу, как и предлагал мой Патрик.

— Что ты говоришь! — в ужасе воскликнула я. — Ты не в себе, наверное, да?

— А ну-ка хватит! — бабушка, очнувшись, резко стукнула по столу кулаком, встала и подошла к Миранде. С минуту она стояла, глядя ей в глаза, и Миранда первой отвела взгляд в сторону.

— Послушай меня внимательно, — тихо сказала ей бабушка. — Твой отец убил мою дочь, и я вовсе не обязана была заботиться о его ребенке. Скажи спасибо, что я пристроила тебя в один из самых приличных приютов Парижа, а то неизвестно, что с тобой было бы. И чтоб ты знала, я ни на секунду не пожалела об этом, поскольку мне плевать на то, что вы с моей внучкой какие-то там сестры… Это Николь сентиментальна, романтична и чересчур доверчива, а я — Изабель Леруа, понятно? Ты хотела забрать у меня самое дорогое, не деньги, нет, — мою единственную внучку. Этого я тебе никогда не прощу. Ты ответишь за все и получишь ровно то, что и заслужила.

— Миранда, неужели ты ни капельки не раскаиваешься? — подал голос Николя. — Ведь мадам графиня всегда относилась к тебе как к родной, вспомни.

— А я и помнила! — с вызовом ответила Миранда. — Помнила до тех пор, пока нотариус не всучил мне все это: письмо отца, мое свидетельство… И тогда меня осенило: а я ведь могла тоже жить безбедно и роскошно, как и дурочка Николь. Если мы сестры, то я тоже имею право на часть состояния! Тот нотариус мне все объяснил. Он так и сказал, что в случае смерти Николь, я, как сестра, имею право на ее долю, а если умрет и графиня — то и на все остальное! Я — единственная родственница внучки графини, я и только я!

— А тот ваш нотариус разъяснил вам, что по французским законам лицо, пытавшееся причинить вред жизни или здоровью наследодателя, лишается права на наследование? — вежливо спросил Перрен.

— Да пошел ты, — грубо ответила Миранда.

— Мерзавка, — коротко бросила бабушка и вернулась на свое место. — Какая же ты дрянь, Миранда.

— Бабушка всегда о тебе заботилась… Предлагала помощь, когда умерли твои родители, неужели ты все забыла? — смахнув слезы, спросила я.

— Заботилась… — усмехнулась Миранда. — Я все помню, не переживай. Только ты росла во дворце и купалась в деньгах, а меня всего этого лишили! Это несправедливо! — вскричала она и сжала кулаки.

— Послушайте, мадемуазель, или как вас называть, — вмешался вдруг Лекс. — Почему вы, узнав, кем являетесь, не пришли к мадам графине и Николь и не рассказали им обо всем?

— Да-да, — подхватил Николя. — Действительно, почему? Николь была бы счастлива иметь сестру, я уверен…

— Конечно, — язвительно ответила Миранда. — Только эта блаженная и была бы счастлива… А вы поинтересуйтесь у мадам: она тоже была бы в восторге от этого?