Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

Когда мы подъезжали к дому, я тихо спросила у бабушки:

— Почему ты не рассказала мне тогда?

— О чем, милая?

— О том, что мой… то есть Жан Робер приходил к тебе с маленькой Мирандой. О том, что ты отдала ее в приют…

— Не посчитала нужным, — отрезала бабуля, — да и сейчас не считаю. В конце концов, что бы это изменило? Пути Господни действительно неисповедимы: вы с Мирандой удивительным образом встретились и все детство провели бок о бок…

— Но если бы ты поступила иначе…

— Иначе? — бабушка пристально посмотрела на меня. — Что ты хочешь этим сказать? По-твоему, я должна была оставить ее у нас, да?

— Не знаю…

— А я знаю! — крикнула бабушка, стукнув кулаком по сиденью. — С какой стати я должна была оставлять ее?! Запомни, Николь: кроме тебя, своей кровинки, я никому больше ничего не должна! А тем более этому подонку, который украл у меня дочь!

— Бабушка, я тебя ни в чем не виню, — испуганно сказала я. — Не расстраивайся, пожалуйста!

— Я не расстраиваюсь, милая, я злюсь: неужели ты чувствуешь себя несчастной из-за того, что я лишила тебя сестры? Ведь сама судьба тебе ее вернула, не так ли? И чем все закончилось?

— Простите, что вмешиваюсь, — деликатно произнес Лекс, — но ты, Николь, все равно уже ничего не изменишь. А осуждать бабушку не имеешь никакого права, уж извини меня за резкость. Из письма твоего… отца… четко следует, что ради денег он не только бросил свою законную жену, ребенка, но и погубил жизнь твоей мамы. А еще отказался от тебя. И от Миранды, кстати, тоже. Видите ли, тяжело ему было! Чушь полная. Слабак он, слабак и лентяй. Люди и в войну как-то справлялись, выживали с детьми на руках, все могли. А этот просто не захотел. И никогда не упрекай бабушку, поняла? Она и так слишком много сделала для твоей распрекрасной Миранды.

— Спасибо, милый, — растроганно сказала бабуля.

Я крепко обняла ее:

— Прости, бабушка. Я все понимаю, Лекс абсолютно прав. И я очень тебя люблю!

— И я тебя, детка…

Больше мы к этому разговору не возвращались. Никогда.

Потом была встреча с рыдающей Софи и чувство невыразимого облегчения от того, что я наконец-то снова оказалась дома, что больше не надо ни от кого прятаться, ничего бояться, что весь этот кошмар позади. Но все же оставалось что-то, не дающее мне до конца ощутить эту радость, что-то, терзающее меня изнутри, заставляющее сердце сжиматься от невыносимой боли и тихо плакать, уткнувшись в подушку. У этого что-то было одно имя — Миранда.

В свою первую ночь после возвращения в родной дом я совершенно не могла уснуть: плакала, бродила по комнате и вспоминала. Вспоминала наше знакомство, когда деревенские мальчишки до смерти напугали меня. Как Миранда храбро дала им отпор. Какими неразлучными подругами мы стали. Годы в пансионе, наши секреты, девичьи тайны, которыми мы шепотом делились в женской спальне по ночам, мой побег к ней на день рождения, Рождество в замке, прогулки по лесу, поездки верхом. Сколько их было, этих счастливых дней! Когда же все это оборвалось? В какой момент моя Миранда превратилась в монстра? И как мы не заметили этих перемен? Мне было больно, очень больно узнать о предательстве той, которую я любила всем сердцем и которую считала своей сестрой… Боже мой, а ведь она и в самом деле была ею! В ту ночь я прорыдала до рассвета, прощаясь со своим детством, с одной милой и самой прекрасной девушкой на свете, которая однажды сказала мне: «Запомни, Николь: никто никогда не сможет тебя обидеть, если ты сама этого не позволишь…».

На следующий день бабушка созвала консилиум врачей, и в Сен-Дени нагрянули неврологи, психологи и психотерапевты. Осмотрев меня и пообщавшись, они пришли к единому мнению: мне необходимо восстановление, включающее в себя прием витаминов, каких-то там препаратов, а также хороший отдых, сон и только положительные эмоции.

— Значит, поедем в Швейцарию, — заявила бабушка. — Будем пить витаминные коктейли, гулять и расслабляться.

— Больше никаких клиник, — твердо сказала я, — ни за что! Витамины я могу пить сама, а гулять предпочитаю в нашем замке, по которому я, кстати, очень соскучилась. Поэтому, как только закончится все это, я уеду в Мулен.

— Вот упрямая! — вздохнула бабуля. — Лекс, ну хоть ты можешь воздействовать на нее?

— Она же — Леруа, мадам, — лукаво улыбнулся Лекс, — боюсь, на женщин семьи Леруа воздействовать невозможно!

— Ты всегда знаешь, что нужно ответить, — довольно сказала бабушка. — За это я тебя и люблю…

Мы решили держаться вместе, пока не пройдет судебный процесс. Перрен и Этьен обещали, что скоро дело будет передано в суд, так как доказательств предостаточно; оставался открытым вопрос с вменяемостью обвиняемых, поэтому Миранда и Патрик были помещены в стационар при следственном изоляторе, в котором оба содержались для прохождения психиатрической экспертизы. А пока и Лекс, и Николя перебрались в наш особняк в Сен-Дени; так было удобно и комиссарам, и мне. Да и, честно говоря, я уже не представляла своей жизни без Лекса. Он стал не только моим спасителем, но и самым близким человеком. Я любила его, но сказать об этом не решалась. В том, что он меня любит, я не сомневалась: еще в Довиле это было очевидно. Но теперь Лекс молчал, о своих чувствах больше не говорил ни слова, и меня это стало со временем раздражать. В чем дело? Почему он молчит?

В конце концов, я не выдержала и решила посоветоваться с бабушкой.

— Ну знаешь, — сказала она, выслушав меня. — По-моему, ты слишком нетерпелива, милая. Лекс столько пережил из-за тебя. Стольким пожертвовал!

— В каком смысле?

— Николь, да во всех! Тебя не удивляет, к примеру, что он столько месяцев торчит тут, в Париже, не работая? Ты хоть задумалась, на какие средства он живет? А вдруг он тратит последние сбережения, занимаясь твоим делом?

— И правда… — растерянно сказала я. Об этом я совершенно не подумала.

— А ты, кроме того, практически на глазах Лекса закрутила роман с этим мерзавцем, показав себя не с лучшей стороны: как ветреная, легкомысленная особа, — наседала на меня бабушка. — Так чего ты теперь от него хочешь? Он имеет полное право сомневаться в твоих чувствах!

— Бабушка, я не поняла, ты на чьей стороне? — обиделась я. — Я пришла к тебе за советом, а ты на меня нападаешь!

— Девочка, я не нападаю, а пытаюсь помочь. Просто хочу, чтобы ты была полностью уверена, что Лекс — это он, тот самый, понимаешь? Может, ты просто очень ему за все благодарна и принимаешь это за любовь?

— Да нет же, нет! Я действительно люблю его, правда. И в этом я уверена, как ни в чем другом.

Бабуля испытующе посмотрела на меня:

— Ну ладно. Если так, то обещаю поговорить с ним. Имей в виду, мне этот мальчик очень нравится: надежный, честный и благородный. Как раз такого мужа я тебе и желала.